26 сентября 1603 года, Москва Когда ехали к подворью Московской компании, бойцы немецкой роты пытались решить дилемму: что делать? Но все разрешилось само собой. Уже на подъезде к подворью кто-то заорал истошном голосом: – Он жив! Жив! Следом за этим из ворот подворья выскочили два казака с пищалями и немедля жахнули в Дмитрия. Одна пуля попала ему в кирасу, но оставила на ней только едва заметную вмятину. Наемники ахнули! Такие доспехи стоили целое состояние! Дмитрий, удержавшийся в седле за счет высокой спинки, зарычал и, пришпорив коня, устремился вперед. Секунда. И немцы, выхватив клинки, бросились за ним. Ошибка оставалась возможной, но присутствие на подворье честных торговцев бандитов выглядело диагнозом. – …мать! – Дмитрий издал традиционный боевой клич русских. И вломился во двор, где казаки пытались спешно перезарядить пищали. Взмах рейтшверта. Еще взмах. Тела, защищенные лишь тонкими тряпками, охотно поддались натиску крепкого клинка из легированной стали. Слуги с криками бросились куда-то в глубину помещения. Мгновение спустя во двор влетели немцы. Но дверь внутрь крепкого терема уже затворили и подперли изнутри. Ломать можно до второго пришествия без должного инвентаря. – Что будем делать? – Выбивать! – прорычал пребывающий в ярости Дмитрий. – Хватайте бревно! Да. Это. Давай! Не к двери! К окну. Да! Да! Вышибайте ставни! Бах! Бах! Бах! Бах! Отработали рейтпистоли в пробитое окно, вызвав внутри помещения вой и матерные тирады. Бух! Кто-то изнутри выстрелил из чего-то длинноствольного. Бах! Бах! Ответил Дмитрий из третьего рейтпистоля. Заглянул внутрь. Тихо. Ну как? Все, кто мог сражаться, – отошли на второй этаж и теперь там спешно городили баррикаду. Остальные стонали на полу или лежали безучастными трупами. Дмитрий взял в руку пуффер и рывком проскочил в окно[29]. Продвинулся вперед. Занял позицию. Достал второй пуффер. Влезший за ним Хосе разблокировал дверь, пуская остальных. Быстро добили раненых. Передав пуфферы Густаву, Дмитрий принялся перезаряжать рейтпистоли. Их главное ударное оружие. Мощное и крайне эффективное. Особенно накоротке. – Эй! – крикнул Дмитрий. – Сдавайтесь! – Иди к черту! Выродок! – Я сдам вас в разбойный приказ! Чего вам бояться? Попытают немного да повесят. – Да кто тебя слушать будет!? Дурак! Мог бы царем стать! А так – сдохнешь, как собака! Мы уже послали за подмогой. Скоро подойдут и перебьют тебя и твоих прихлебателей! На что Дмитрий хмыкнул и пожал плечами. Дескать, и такое может быть. А наемники окончательно убедились в том, что этот парень не врал. – Что делать будем? – тихо спросил Хосе. – Выкуривать этих сидельцев. Закрыть ворота! Если к этим подойдут казаки, будет туго. От десятка легко отобьемся. А вот если полусотня нагрянет – беда. Хосе кивнул. И сразу два немца бросились к воротам. – Так, – продолжил Дмитрий. – Расчищайте пол. Нужно ничего не сжечь лишнего. – Сжечь? – удивился Густав. – Пожар – дурная идея в деревянном городе. Мы на земле гнилушек навалим и подожжем. Дыма много. Огня мало. Но этим, – кивнул он наверх, – хватит. И да. Нужно зарядить пищали тех казаков. Все зарядить. Как полезут – поохотимся! Наемники приободрились. Хороший план. И брюхом на клинки лезть не нужно. Сказано – сделано. Однако минут через десять пришлось прерваться. За воротами послышался топот. И кто-то заколотил в створки со всей дури. Минута. Другая. И над сплошным забором показалась первая голова казака. Бах! Дмитрий с такой дистанции из штуцера не промахнулся. Голова разлетелась как спелая тыква. С той стороны затихли. Минуты две спустя с дальнего края забора аккуратно выплыла еще одна голова с чубом. Бах! И ее постигла та же участь. Вновь затихли. Разве что бегали туда-сюда. Явно готовились к чему-то. Дмитрию это совсем не понравилось. Он оттянул своих людей на первый этаж терема. Заблокировал дверь. Подпер баррикаду, идущую на верхние этажи, со своей стороны. И приготовился к отражению общей атаки. Великого ума не требовалось, чтобы понять – лестницы ищут, чтобы махом перевалить и взять в сабли. Судя по топоту, там десятка три человек или четыре. Может, больше. – Вот и все, – тихо произнес Дмитрий, усмехнувшись. – Повоевали. – А потом громко: – Эй, люд лихой! – Чего тебе? – ответили ему спустя довольно долгую паузу из-за забора. – Сколько эти христопродавцы вам дали? – Хочешь дать больше? – со смешком поинтересовался тот же голос. – А может, один на один кто со мной? А? А потом по домам? – Мы уже знаем, что ты хорошо железом машешь. Тут разве что пятеро на одного. – По очереди? – нервно хохотнул Дмитрий. – Пожить хочешь? – поинтересовался с той стороны новый голос. – Да куда мне, – фыркнул Дмитрий. – Не вы – так кто другой. У меня теперь каждая кочка во враги метит. Кто зипун с меня содрать хочет, кто – кровь пустить. Такие долго не живут! – А чего отказался народ подымать? – после долгой паузы с той стороны спросил уже третий голос. Хриплый до такой степени, будто наждачкой по ушам гуляли. – Ради чего? Ради этих жирных задниц? – Так венец же царский наденут! – воскликнул какой-то молодой парень. – Люд тебя поддержит! Казаки поддержат! – Святая простота! – воскликнул Дмитрий. – Словно дети, ей-богу! При чем тут люд да казаки? Кто воду мутит? Кто выгоду великую для своей мошны замыслил? Вон даже вас мерзость всякая нанимает. Неужто не понимаете? Или и правда хотите всю Россию в крови утопить? Чтобы брат на брата? Отец на сына? Вперед! Только крест снимите! Не позорьте! А я так не могу. Лучше самому сдохнуть! Наступила тишина. С той стороны напряженно перешептывались. Не понравился им ответ. Как бы там дело обернулось, не ясно. Однако спустя минуту на всю улицу разнеслось истошное: – Стрельцы! Потом десятка два выстрелов. И топот множества ног и копыт. Крики. Удары клинков.