— Ужин? Ресторан выберете сами. — Ни в коем случае. Женщина и глазом не моргнула. Даже не заколебалась. Она была безжалостной, что чрезмерно его возбуждало. – Можете, по крайней мере, сказать мне своё имя? — Кари, — сказала она, стиснув зубы. Кари... Кари... Это имя было ему не знакомо... или всё же это не так? Она ласково похлопала его по руке, будто бы он был маленьким ребёнком и нуждался в утешении. — Не берите в голову, Макс. Абсолютно понятно, что вы забываете имена женщин, с которыми переспали; принимая во внимание, что в вашей голове роятся образы десятков тысяч лиц и обнажённых тел. Все эти безымянные лица прихлопываются, словно маленькие надоедливые комары. Боже мой, могу себе представить, как вам должно быть, трудно отличить их друг от друга. — Она глубоко вздохнула. — Поверьте, вы не самый большой подлец Лос-Анджелеса. Вы лишь один маленький экземпляр. Совсем, совсем маленький, если вы понимаете, о чём я говорю. Он переступил с одной ноги на другую. — Думаю, я понял, что вы имеете в виду. — Вот и прекрасно. Должна признать, было приятно поговорить с вами. — Она постучала одним из коротких, ненакрашенных ногтей по его груди. — Уже на протяжении многих лет я не чувствовала себя настолько хорошо. Спасибо, Макс. Огромное спасибо. — Мне это тоже доставило несказанное удовольствие, — услышал он свой собственный голос, пока стоял и смотрел, как она развернулась и направилась вниз по проходу, пока её белый халат, наконец, не исчез за вращающейся дверью. Сзади послышались шаги. К нему подошёл доктор Стоун. — Думаю, я ей не нравлюсь, — сказал Макс. — Не берите в голову. Она задолжала мне услугу. Я лично позабочусь о том, чтобы завтра рано утром доктор была у вас дома, и вы смогли приступить к работе. Как только вам выдадут разрешение, я подпишу ваши документы, и вы снова сможете играть. Макс поблагодарил его, хотя очень сомневался в том, что у доктора есть хоть малейший шанс убедить женщину, чтобы та поменяла своё решение. Макс нашёл Джейсона в лобби, где тот его ждал. Он сообщил своему агенту, что позвонит ему завтра и отправился домой, почувствовав, наконец, радость от того, что уходит отсюда. Во время поездки имя Кари не выходило у него из головы. Оно кружилось в мыслях Даттона, словно крохотные комары, о которых она говорила. Кари... Кари... Кари. Дьявол! Кто же она такая? Почему он не мог её вспомнить? Несомненно, у него была слабость, касающаяся женщин, но, по большей части, Макс мог вспомнить каждое лицо. Она говорила, что с их встречи прошло много лет. Что это означало? Может быть, всё случилось в средней школе? Во времена средней школы он находился в бурных отношениях с Алиссией Андерсон. А потом была ещё девушка его мечты. Однако после всех этих лет она осталась едва ли больше, чем простым воспоминанием... призраком прошлого. Макс встретил её в ночь, когда приехал из колледжа домой пораньше, чтобы сделать сюрприз сестре на её же вечеринке. Той же ночью он застукал Алиссию с другим. До сих пор Макс всё ещё мог вспомнить, какого это было, обнаружить Алиссию на диване в руках какого-то придурка. Это было ударом под дых. Его грудь болела, как будто кто-то стукнул по ней кувалдой, по крайней мере, до тех пор, пока та самая идеальная девочка не отвела его наверх и не показала, что жизнь продолжается. Она «любила» его как никто и никогда до этого. Своим ртом, руками и, особенно, глазами. И подарила ощущение того, будто Макс являлся единственным мужчиной на свете. И было не важно, что до этого Даттон никогда её не встречал. И когда девушка сказала, что любит его, он ей поверил. Макс подавил воспоминание. В итоге всё закончилось тем, что когда он проснулся следующим утром, девушки уже не было. Даттон так никогда и не узнал её имени. Когда на следующий день юноша спросил о ней своих сестёр, они были без понятия, о ком он говорил. Никто не мог вспомнить, что видел его на той вечеринке с девушкой. Несколько дней спустя, во время ссоры в гостиной, умер его отец, Когда это произошло, мужчина стоял прямо перед ним. С тех пор, жизнь больше не была прежней. Скованная мисс Кари из медицинского кабинета, определённо, не могла быть его идеальной девушкой. Даже частично. Но кем тогда она была? Барабаня пальцем по рулю, Макс сконцентрировался на дорожном движении. После того, как от неизвестной болезни скончался его отец, всё изменилось. Эта же болезнь в ранние годы также отняла жизнь у его деда. По этой причине два лучших врача были приглашены в Калифорнию, чтобы расследовать смерть его отца. Они проводили аутопсию, однако так и не пришли к заключительному результату. Видимо, несколько поколений женщин рода Даттон имели долгую и здоровую жизнь, в то время как мужской половине семьи везло не так сильно. С тех пор, как они узнали о том, что у Макса не так много шансов достичь сорокалетнего возраста, его мать и четыре сестры постоянно волновались о нём и обращались с ним так, будто ему осталось прожить всего неделю, вместо почти двадцати лет. Несомненно, сейчас, спустя двенадцать лет, Макс стал понимать чувство паники, которое они испытывали все эти годы. Теперь ему уже тридцать три, а это значит, что если всё пойдёт хорошо, у него оставалось ещё примерно лет семь. Хотя Макс считал свою мать чрезмерно опекающей, его сестры были во много раз хуже. А теперь ещё его агент и каждый деловой костюм в «Лос-Анджелес Кондорс» делали тоже самое — волновались. Дьявол! Он нуждался в этом контракте, если хотел спокойно спать по ночам и быть уверенным, что в случае, если его больше не будет рядом, мать и сёстры смогут жить комфортно. Конечно, он мог попытаться найти тренерскую работу или заработал бы деньги на рекламе, но это могло занять годы, прежде чем доход футболиста стал бы соответствовать его нынешней зарплате. А время было именно тем, чего у него, вероятно, небыло. Пятнадцать минут спустя Даттон съехал с шоссе, свернул направо на бульвар Уилшир, затем налево, по направлению к Стэнтону, прежде чем, наконец, остановился перед своей подъездной дорогой. Он нажал на кнопку дистанционного управления и стал ждать, пока ворота не открылись, после чего промчался мимо множества специально высаженных, по его указанию, пальм. Перед огромным гаражом, в котором разместились пять машин, была припаркована ярко синяя «Хонда», мелочь, которую он три недели назад подарил своей младшей сестре Бреанне на её двадцать пятый день рождения. Не успев припарковать машину, мужчина увидел в зеркале заднего вида, как она выходила из двери и спускалась вниз по каменной лестнице. Даже с расстояния в несколько футов Макс заметил, что сестра была чем-то расстроена. Выйдя из «Порше», он побежал ей навстречу. — Что случилось? — Где ты был? — спросила она осуждающе, как будто бы брат обладал телепатическими способностями и должен был знать, что его ждут. Чтобы не расстраивать её ещё больше, Даттон не стал рассказывать о своём визите к врачу и вместо этого сказал: — Мне нужно было выполнить несколько поручений. Что произошло? — Я беременна! Выросший с четырьмя сёстрами, он научился сначала всё хорошенько обдумывать, прежде чем показывать свою реакцию. Мужчина провёл пальцами по волосам — стратегия, чтобы оттянуть время, перед тем, как ответить. Бреанна жила вместе со своим парнем. Они были помолвлены. Случаются вещи и похуже. — Джои знает об этом? Она опустила голову ему на грудь. — Он сказал, что ещё не готов для детей. Чёрт. Сестра плакала. Макс почувствовал жар, закипающий в нём, когда повернулся и пошёл обратно к машине. — Я сейчас же поговорю с ним. Бреанна вцепилась в его рубашку, вынудив протащить её за собой, в то время как угрожала ему, что никогда больше не обмолвится с ним и словом, если только один единственный волосок упадёт с головы Джои. Макс стремительно развернулся и посмотрел в её большие карие глаза. — Чёрт возьми, Бреанна! Я ничего не сделаю ему. Так что же ты собираешься делать? Хочешь сидеть здесь и плакать? Плач девушки превратился в рыдание. Даттон закатил глаза. Никогда раньше он не видел её настолько опустошённой. — Хорошо, хорошо, — сказал мужчина и положил руку на её хрупкие плечи. — Давай зайдем внутрь, и всё обсудим. Макс проводил Бреанну обратно в дом, вверх по каменной лестнице через двустворчатую дверь и отделанный чёрными и белыми мраморными плитами вестибюль, направляясь во вместительную кухню с окном во всю стену, через которое открывался вид на Беверли Хиллз, от которого захватывало дух. Даттон положил свои ключи и портмоне на гранитную столешницу с чёрными прожилками и развернул Бреанну к себе лицом так, чтобы у неё не осталось другого выбора, как смотреть на него. — Всё хорошо, — сказал он. — Всё будет хорошо. Тебе просто нужен план. Скажи мне, что ты намереваешься делать. Она вздохнула и вытерла нос платком, который он ей передал. — Я хочу остаться у тебя. Дерьмо! Макс стоял как поражённыйгромом. Ему нужно было срочно с кем-то посоветоваться. Обычно мужчине требовалось намного больше времени, чтобы подготовиться к чему-то вроде этого. Прежде чем ситуация могла выйти из-под контроля, у него в запасе всегда было несколько часов, благодаря звонкам матери. Данная ситуация могла произвести обратный эффект. Его сестры были упрямее ослов. И если бы он раньше предложил ей переехать к нему, она никогда бы не согласилась на это. Сестра пришли бы в ужас от этой мысли. Вопреки неприятному чувству, Даттон заверил её, что она может оставаться у него так долго, насколько это было необходимо. Если девушка чего-то хотела – то получала. Стоило лишь попросить. Можно подумать, могло быть иначе? Его мать и сёстры за все эти годы привыкли в эмоциональном и финансовом отношении полагаться на него. Когда «Лос—Анджелес Кондорс» подписали с футболистом договор, его зарплата выросла до семизначной суммы. С тех пор, Макс засыпал своих женщин щедрыми подарками. Почему бы и нет? Он не должен заботиться о будущем. Для Макса Даттона не было будущего. Глава 2 Следующим утром Кари Мерфи подъехала на своём джипе «Гранд Чероки» к воротам дома Макса Даттона. Женщина остановилась, сделала глубокий вдох и напомнила себе о том, что она — профессионал, и покажет свой профессионализм, сработается с Максом и отложит в сторону все собственные чувства. Однако её руки не переставали дрожать. Доктор закрыла глаза. «Ты больше не неуверенный подросток, которым была когда-то. Ты умная и идёшь по жизни с высоко поднятой головой. Ты сильная. И справишься с этим». Она высунулась из окна и ввела на воротах код, который доктор Стоун написал ей неразборчивым почерком вместе с адресом Макса на клочке бумаги. Кари повела машину вверх по дороге и припарковалась рядом со смехотворно большим фонтаном из искусственного камня. Дом был такой же, как Макс... импозантный и чрезмерно экстравагантный. Бесчувственное каменное строение. Женщина вздохнула. Из всех людей, которые вчера проходили обследование, почему это должен был быть Макс Даттон? «Самовлюблённый» и «упрямый» — эти два слова всегда приходили на ум, когда она смотрела его интервью по телевизору. Кари была уверенна, что парень не сильно изменился со средней школы. Он всё ещё вел себя так, будто являлся божьим даром для женщин. И, тем не менее, Даттон достиг того, в чём другие потерпели неудачу. У него было много денег, по-видимому, вложенных с умом. Если футболисту будет везти и дальше, а Кари не верила, что это могло быть что-то другое, чем просто удача, Макс Даттон, пожалуй, сможет уйти в отставку прежде, чем ему исполнится сорок. Она взяла свои вещи, вышла из машины и не могла не задуматься о том, что в жизни для женщины более чем достаточно получить от мужчины огромную дозу унижения. Однако какой у неё был выбор? Доктор Стоун был для неё другом и наставником. Он всегда поддерживал её карьеру, и теперь просил об одном маленьком одолжении. Это было самым меньшим, что Кари могла для него сделать. Она просто должна была свыкнуться с мыслью, что Макс Даттон — закоренелый тусовщик, ходок, тщеславный, эгоистичный ублюдок и, по стечению особых обстоятельств, отец её ребёнка. Никаких проблем. Кари вдохнула дорогой воздух Беверли-Хиллз, который пах также, как воздух в Бербанке, и прошла к главному входу в дом. В ближайшие несколько недель врач сосредоточится на том, чтобы приблизить рацион Макса Даттона к основам здорового питания. Женщина наполнит его голову числами и фактами об углеводах, протеинах и жирах, и поспособствует правильному приготовлению и выбору блюд. Она останется профессионалом в любое время и, ни в коем случае, не позволит ему забраться к ней под кожу. Поднявшись по ступенькам, Кари нажала на кнопку звонка, расправила плечи и стала ждать. Ожидание длилось недолго. Макс открыл дверь. Его широкая грудь и объёмные бицепсы были обтянуты синей футболкой, которая грозила лопнуть по швам. Густые, чёрные волосы падали на загоревший лоб, будто их растрепал ветер. Вчера она была слишком рассержена, чтобы заметить всё это, однако сегодня утром он казался ей крупнее, чем она помнила. Её глаза были на уровне треугольного выреза, из-под которого выглядывали тёмные волоски. Он прислонился бедром к дверному косяку. – Так-так, значит у нас тут ненавидящая спортсменов мисс Кари. Она глубоко вздохнула. — Я никогда не говорила, что ненавижу спортсменов. — Вы сказали, что футболисты требуют слишком много внимания и что они высокомерны.