– Это за пределами Шеридана, примерно в десяти километрах отсюда. Из-за ярмарки сегодня ту дорогу закрыли. Единственный путь – старая грунтовая дорога, но мне по ней на своем пикапе не проехать. «Шевроле» был со мной одного возраста и, как и я, не в лучшем виде. К тому же это скорее тропинка, чем дорога. Начнем с того, что пикап вообще туда не влезет. Идти по грунтовой тропинке тоже не самая лучшая идея. Она проходила между кукурузными полями. Там встречались рыси, койоты и другие дикие животные. – Мы поедем на байке. – В поле зрения снова появился Уэст. – С каких это пор ты говоришь «мы»? – Я крутанулась к нему лицом и приподняла бровь. – А ты умеешь ездить на мотоцикле? – Нет. – Тогда иначе, чем «мы», не получится. Господи, Техас, ты вроде умная девчонка, но иногда так тупишь. Он сунул мне в руки свой шлем. Я подхватила тяжелую вещь, но даже не шелохнулась, чтобы надеть ее на голову. С изумлением уставилась на Уэста. Открыла рот, чтобы отклонить его безумное, пусть и любезное предложение, но он протестующе поднял ладони вверх. – Избавь меня от этой чуши. Ты не в том положении, чтобы отказывать, а я точно не джентльмен, чтобы настаивать. – Уверена, у тебя найдутся дела поважнее. – Нет, у меня найдутся дела повеселее. – Он цыкнул. – Ничто не сравнится с помощью другу в беде. Другу. Что-то в его интонации окончательно меня сокрушило. Я почувствовала себя слабой. Уязвимой. Мне претило принимать от него помощь. Если мы поедем за бабулей, то нужно честно его предупредить. – Моя бабушка… своеобразная личность, – осторожно предостерегла я. – Слава, блин, богу. А то все остальные в этом городе до чертиков нудные. Запрыгивай. – Уэст похлопал по кожаному сиденью мотоцикла. – У тебя есть еще шлем? Для себя? Уэст выхватил шлем из моих рук, бросил на землю кепку и проворно надел мне на голову шлем. Потянув за пряжку, закрепил его на подбородке. Залез на байк и кивнул. – Запрыгивай. Черт. Возьми. Я опустила голову и быстро сунула кепку в задний карман. Шлем неожиданно оказался тяжелым и чертовски сильно сдавил мне щеки. – Не хочу, чтобы ты ехал без шлема. Я не желала, чтобы из-за меня Уэст рисковал жизнью. С этими его подпольными боями и поездками на мотоцикле казалось, будто он отлично справляется с задачей покончить с собой. Моя помощь ему ни к чему. Уэст пропустил мимо ушей мои слова, прижал пальцы к глазным яблокам и, явно выйдя из себя, покачал головой. – Залезай, пока я не завалил тебя, как мешок с картошкой. Честно предупреждаю: нежничать не стану. Я шагнула к нему, чувствуя, как трещит по швам моя решительность. – И посмотри на раскрас Кристины, – обратил внимание он. – Кристины? – В честь Кристины Хендрикс. – Он похлопал шершавой рукой по блестящему красному переднему крылу мотоцикла. – Мой любимый – красненький. – Радует, что только она настолько глупа, что позволяет тебе на себе прокатиться. И она неодушевленный предмет, – невозмутимо произнесла я. На минуту Уэст уставился на мою покрытую шлемом голову, а потом запрокинул голову и расхохотался с искренней, заразительной радостью, от которой у меня вскипела кровь. Эта идеальная жемчужно-белая улыбка подтвердила мое первоначальное подозрение, что ею можно сбивать женщин с ног. И мужчин, наверное, тоже. Я перекинула ногу через сиденье. Все тело дрожало от возбуждения и тревоги. Я никогда еще не чувствовала себя такой напуганной и живой. – Подвинься вперед, – рявкнул Уэст. Я так и сделала. Мотор подо мной урчал, как свирепое животное. – Теперь прижмись ко мне. – По-моему, это уже напоминает третье свидание. Уэст снова расхохотался. Его смех был хриплым, прокуренным, почти чужим – словно парень не привык быть счастливым. – Ну, ты либо прижимаешься к главному ублюдку универа, либо развеваешься на ветру, как сдувшийся шарик. Как скажешь, так и будет, Техас. Я получу удовольствие при любом раскладе. Уэст Сент-Клер обладал уникальной способностью делать хорошие поступки и при этом вести себя как полный и безоговорочный придурок. Я с неохотой прижалась грудью к его спине и положила голову между лопаток. Закрыла глаза и вздохнула, напоминая себе, что не в том положении, чтобы сейчас изображать ханжу. – Обхвати меня руками, да покрепче. Я обвила его тело руками, ощущая каждый кубик на рельефном прессе, и сердце у меня начало биться так часто, что он, без сомнений, почувствовал это сквозь тонкую футболку. Мы стрелой понеслись по дороге, рассекая стоячий воздух. Уэст наклонился вперед. Я обхватила его покрепче руками, потрясенная тем, как мы держимся на его мотоцикле, даже когда с асфальта съехали на гравий, а потом и на пыльную дорогу, всю в колдобинах. Футболка на Уэсте развевалась как флаг, а от резкого порыва ветра у меня захватывало дух. Каждый дюйм моего тела покрылся мурашками. – Не напрягай мозги, Техас. Ничего хорошего из этого не выйдет. – Ветер смазал его слова. К счастью, Уэст замедлил скорость, и мне удалось его расслышать. – Заметь я вовремя, какое сегодня число, бабушка была бы сейчас дома, жива и здорова, – прошептала я в его шлеме. Меня окружал аромат Уэста. Мужественный, чистый запах манящей, головокружительной опасности. Если сдамся, то могу заблудиться в этом аромате. Интересно, у бабушки так же было с дедушкой Фредди? Дико ли ее пьянила его близость? – Ты всегда так к себе строга? Не отвечай «только семь дней в неделю». – Это моя обязанность – заботиться о ней. Бабушка меня растила. – Можно заботиться о близком человеке, не вменяя себе вину за их проблемы. – Видимо, ты никогда ни о ком не заботился. – Видимо, ты снова думаешь задницей, – парировал Уэст ледяным и резким голосом. Похоже, я задела его за живое. – В моей заднице больше здравого смысла, чем во всем, что вылетает из твоего рта, – процедила я сквозь зубы. И Уэст, как по щелчку пальцев, снова захохотал над моей смелостью. Над нашими пререканиями. – Не знаю, как насчет этого, детка, но попка отличная, так что я с удовольствием тебя послушаю. Уэст оказался совсем не таким, каким я его себе воображала. Он словно прятал свою веселую, беззаботную личность, чтобы держать людей на расстоянии вытянутой руки. – Полегче на поворотах, ковбой. Если ты поэтому мне помогаешь, то притормози-ка и разворачивай. Я не такая. – Какая «не такая»? – в его тоне появились похотливые, ехидные нотки. – Я не из тех, кто считает себя ниже тебя, потому что ты подарил мне каплю своего внимания. – Можешь быть и на мне. – Продолжай в том же духе, и единственное, что на тебе окажется, – это мой пикап, которым я по тебе проедусь. – Я шучу, Техас. Я ни за что не стану к тебе подкатывать. Я не путаю дела и удовольствие. К тому же меня интересует только один перепих, а ты, без обид, та еще штучка. Это невинная, бескорыстная услуга для друга. Вот опять. Друг. Он назвал меня так уже во второй раз. – Честно? – Клянусь. Взамен жду лишь твое бесконечное восхищение. – Почему ты вообще такой милый со мной? Я достаточно слышала про Уэста и понимала: милым и любезным человеком он не был, но это не связано с кружившими вокруг него сплетнями. Уэст – известный в кампусе хам с вечно кислой физиономией. – Милый – это слишком громко сказано. – Мы приближались к перегороженному перекрестку. Я осмотрелась по сторонам, судорожно ища бабушку. – Я не так уж хреново с тобой обращаюсь. Думаю, это немного сбивает тебя с толку.