Он был одет как киноартист: приталенный плащ с погончиками, шляпа с широкими полями, из-под которой торчали прямые, длинные, как у мальчишки, русые волосы. На Виктора Петровича, маленького крепыша, стриженного по старинке под горшок и не так уж следящего за модой, он был совсем не похож. — У тебя руки в первой фазе отстают и сразу теряется высота. Вот посмотри. — Незнакомец вдруг скинул плащ, шляпу, туфли и направился к батуту. — Посмотри, как у меня руки идут. — Парень запрыгнул на батут, чуть качнув сетку, взлетел под самый потолок и вдруг показал пируэт — быстрый, высокий, чистый, безукоризненно пластичный. — Ну, теперь понял? Чем короче амплитуда, тем ниже высота. Попробуй сам. Андрей встал, молча подошел к батуту. При чем здесь руки? Тренер никогда такого замечания ему не делал. Незнакомец терпеливо ждал. Подавив стеснение, какую-то неловкость, Андрей встал на сетку, отбросил волосы со лба, раскачался, строго контролируя руки, сделал заднее сальто, бланш и… Пируэт получился легко и мгновенно. — Вот видишь! — обрадовался парень. — Теперь давай все сначала. Андрей выполнил всю комбинацию целиком, еще и еще раз. Пируэт вернулся. Взлетая в воздух, он уже не испытывал ни страха, ни волнения. В зале вдруг стало светлее, трибуны, пустые, холодные, казалось, наполнились зрителями, восхищенно следящими за его полетом… Значит, и в самом деле вся хитрость была в руках! — Теперь все понятно? — улыбнувшись, спросил незнакомец. Андрей весело кивнул и, спрыгнув на пол, спросил: — А как вас зовут? — Слава, — назвался парень. Он выглядел лет на двадцать пять, но держался просто, словно был Андрею ровней, товарищем. — А какой у вас разряд? — осмелев, спросил Андрей. — Никакой. — Вы разве не акробат? — Акробат, — уловив в вопросе разочарование, Слава смутился. — А что, вам тренер разрешает на батуте без пассировки работать? — Нет, он не знает, — Андрей опустил голову. — Не бойся, я жаловаться не буду, — Слава ласково погладил Андрея по голове. — Скажи, тут кто-нибудь из начальников есть? — Есть. Моя тетя. Она уборщица. — А где ее найти? — На втором этаже. А вам зачем? — Дорожку хочу одолжить акробатическую. Наша в ремонте, а работать-то надо… Андрей повел Славу к тете по длинному коридору, украшенному старыми спортивными афишами. Ему страшно хотелось спросить, о какой работе идет речь. Парень назвал страховку каким-то непонятным словом «пассировка», которого ни от одного акробата не услышишь… Так они поднялись по узкой скрипучей лестнице на второй этаж, где Андрей и сам бывал нечасто: раздевалки, душевые, кладовые спортинвентаря — все самое важное в зале находилось внизу. Тетя Зина, седая, но еще бойкая женщина в синем сатиновом халате, убирала кабинет директора. — Ты еще не оделся? — ахнула она. — А ну-ка марш в раздевалку! Мать с меня голову снимет… Поморщившись, Андрей помчался вниз. Тетя Зина вовсе не была ему родной теткой, а считалась таковой на правах лучшей подруги матери. Она знала чуть ли не каждый его шаг с самого рождения, настойчиво опекала и потому считала себя вправе обращаться с ним, как с малышом. Андрей вернулся в зал, сложил батут, установив его на ролики, оттащил к окну. Потом быстро переоделся и, побросав в сумку форму, выскочил в коридор: расставаться с новым знакомым ему почему-то не хотелось. Тетя Зина спускалась по лестнице. — А Слава где? — выкрикнул Андрей. — Ушел уже. — Как ушел? Ты ему дорожку дала? — Нет, как же я без директора… — Что, тебе жалко? — огорчился Андрей. — Он мне пируэт помог сделать, а ты… — Ишь распетушился, — обиженно проворчала тетя Зина. — Что, я про твои пируэты святым духом должна знать? Он завтра придет, перед представлением… — Каким представлением? — Он из цирка, циркач. — Из цирка?! — Пулей пролетев коридор, Андрей толкнул дверь на улицу, мимо него, сверкая огнями, промчался трамвай. На остановке не осталось ни души. 2 Первенство города по прыжкам на батуте проводилось впервые. Четыре года назад, до приезда Виктора Петровича, о таком виде спорта и понятия никто не имел. На весь город насчитывался один-единственный старенький, расшатанный, скрипящий на все лады американский батут фирмы «Ниссен», который неизвестно где и когда раздобыли для себя прыгуны в воду. Теперь батутов стало уже десятка два, работало четыре секции, число батутистов перевалило за сотню… Андрей поехал на соревнования сразу после школы. В зале уже все изменилось. Батуты, на которых появились белые фанерные таблички с римскими цифрами, красовались в самом центре зала; вдоль трибуны выстроились судейские столики — электрики тянули к ним микрофоны; на электрическом табло мигала электрическая запятая, отделяющая баллы от десятых долей. Эх, если бы знать, какую отметку удастся получить за «обязаловку»! Первую, обязательную для всех спортсменов комбинацию, Андрей как ни старался, никак не мог «вычистить» выше девяти баллов. Зал наполнялся людьми, гудел, вдруг стал тесным и неуютным. Здесь уже собрались четыре команды, тренеры, болельщики, судьи. Объявили разминку. Гости — мальчишки и девчонки в желтых, синих, зеленых майках — немного разогревшись на полу, начали опробовать новые, «чужие» батуты, чтобы приспособиться к незнакомой сетке, найти подходящую для выполнения трюков силу толчка. Они выполняли подскоки: взлетали высоко-высоко под потолок и стремительно падали оттуда на упругую прозрачную сетку. Андрей нетерпеливо ждал, когда же пойдут трюки. Виктор Петрович говорил, что на сегодняшний день в городе ребят, равных по силам его ученикам, пока нет, но вдруг он ошибся?.. Мог ведь в последний момент из другого города приехать какой-нибудь перворазрядник?! Тогда шансы на победу сразу упадут, а победить Андрею хотелось даже больше, чем выполнить второй разряд. — Ты чего ворон ловишь? — окликнул Андрея тренер. — Быстренько разогрейся и на третий батут. Андрей бросился к батуту, ему не терпелось убедиться в том, что вчера пируэт «вернулся» не случайно. С другой стороны к батуту устремился только что появившийся в зале Руслан, но Андрей успел закинуть ногу на раму первым. — Так нечестно, я раньше, — заныл Руслан. — Почему? Я первый в зал пришел. — Я же к тебе заходил, соседка сказала — уехал… — Кто тебя просил?.. Дуракам закон не писан, — Андрей против своей воли злобно хихикнул: соперничество, возникшее между ними в секции, мешало ему относиться к Руслану дружелюбно, как в прошлом году, когда тот еще не ходил на батут. Руслан надулся, но остался возле батута. Андрей старательно выполнил обязательную комбинацию, потом с ходу «вылетел» на бланш. Руслан растерянно заморгал глазами. По тому варианту произвольной комбинации, который Виктор Петрович утвердил для них обоих на сегодня, бланш — сальто с прямыми ногами без группировки — стояло в самом конце… Наслаждаясь растерянностью соперника, Андрей легко протянул всю старую комбинацию, сделал лишний подскок и без всякого напряжения выполнил пируэт, попав почти в тот же квадрат сетки, откуда улетел вверх, что раньше ему никогда не удавалось. — Ты что, пируэт крутить будешь? — изумился Руслан. — Ага, если получится. — Ну и дурак. Если завалишь — судьи два балла снимут. Руслан, пожав плечами, залез на батут, гладко выполнил «обязаловку», потом показал ее еще раз, ему почему-то доставляло удовольствие повторять одинаковые нудные трюки. — Ну как, размялись? — к батуту подошел Виктор Петрович, длинный белый шрам на его лбу сегодня от волнения стал резче, рельефнее. — Размялись, — спрыгнув на пол, кивнул Руслан. — Заполните быстренько карточки и сдайте судье… Андрей взял у тренера чистый бланк, нашел на судейском столике карандаш, стал записывать свою комбинацию. На листочке друг против друга выстроились два столбика цифр, слева стояли буквы и цифры, шифрующие прыжки, а справа — коэффициент сложности… Последним Андрей записал прыжок 3142 — сальто назад с пируэтом и вывел против него шестерку: целых шесть десятых балла добавят судьи к его отметке за то, что в его произвольную комбинацию включен этот сложный элемент. Руслан тем временем изо всех сил косил глаза в чужие записи… Его занимало, записал Андрей себе пируэт или нет. То, что он удачно выполнил его на разминке, еще не позволяло менять заявку без ведома тренера. — Ты что, пируэт вписал? — А ты не подглядывай, — Андрей прикрыл листок ладонью. — Надо сказать Виктору Петровичу. Он же судьям сложность диктует… — Что, он не знает, сколько пируэт стоит, — отмахнулся Андрей, сообразив, что Руслана волнует вовсе не ошибка, которую мог допустить тренер при подсчете сложности. «Возвращение» пируэта просто-напросто подрывало его собственные надежды на победу, которые появились (теперь уже в том не было никакого сомнения) вчера, когда Андрей три раза подряд завалил пируэт. На жеребьевке Андрею достался центральный батут и сравнительно счастливый номер — пятнадцатый. Но Руслану повезло еще больше — он выступал самым последним и к моменту выступления мог знать отметки всех своих соперников. Соревнования начались. Ребята по очереди отрабатывали «обязаловку», комбинацию из десяти обязательных прыжков, которую Андрей не любил, оттого что каждый трюк в ней был заранее известен, порядок прыжков строго-настрого определен и показать себя здесь было невозможно. Оценки были сравнительно высокие, но трибуны, как и следовало ожидать, начали скучать. Зрители, вначале чутко встречавшие каждый подход, теперь переговаривались друг с другом, судья-информатор несколько раз громко требовал в микрофон тишины. Очередь невыступивших становилась все короче. И вот наконец вызвали Андрея. Остро переживая безразличие зала, он начал работать вяло, потом после прыжка три четверти сальто вперед спохватился, засуетился, как танцор, вдруг обнаруживший, что танцует не в такт. И пусть этой плавной мелодии трюков никто из зрителей не слышал, но ее чувствовали судьи, тренер. Виктор Петрович — он стоял внизу на страховке — вполголоса приказал: