На репетиции он разучивал новый трюк — заднее сальто из ног в ноги, впервые выполнил его без лонжи и ужасно устал. Слава смотрел телевизор. Часов в восемь в самый разгар фильма в дверь кто-то позвонил. — А вот и Леша, — Слава встал быстро — что Андрею не понравилось, — вышел в коридор, впустил в квартиру Лешу. Видок у того был помятый: куртка нараспашку, шапка — набекрень. Одно ее ухо стояло торчком, второе — свисало набок. — Ну что там у тебя случилось? Почему мать против цирка? — спросил Слава, помогая Леше снять куртку. — Это она из-за классной. Меня Зинаида сегодня снова к директору водила. Ух, гадина, я ж его не бил, не бил, он сам на пол упал… — Тихо, тихо, — перебил его Слава. — Говори по существу, кого ты там ударил? — Кольку Маланина, но я ж его не бил, просто показал, как пистолет выбивать, я этот прием в кино видел. А он на пол лег и стал кататься, как припадочный. — Ты бы объяснил, что показывал прием, — посоветовал Андрей. — Ей разве объяснишь, она все время шипит, как змея… Леша разволновался, выкрикивая слова, с трудом связывал их друг с другом. — На учительницу-то не больно нападай, — перебил его Слава. — Если хочешь работать в цирке, фокусы в школе кончай. По будним дням в три чтоб был у меня как штык… — А сейчас порепетировать нельзя? — вытерев рукавом слезы, спросил Леша. — Я тапочки принес. — Быстро втянув в себя живот, он извлек из-под ремня чешки. — Какая же дома репетиция? — А эта штука тогда зачем? — Леша показал на подушку. — Это для разминки, приходи завтра, поедем в студию… — А вы с моей мамкой поговорите, а то меня снова не пустят… — Когда? — Хоть сейчас, пока папани дома нет… — Может, лучше при отце? — предположил Слава. — Нет, не надо, — Леша опустил голову. Объяснять, почему разговор лучше пойдет без отца, ему явно не хотелось. Слава быстро оделся. Андрей тоже вскочил с кушетки, надел ботинки, куртку, догнал их уже во дворе. На улице было белым-бело. Землю укутал первый снег. Проходными дворами, закоулками Леша вывел их к двухэтажному особняку с облупившейся штукатуркой, с полуразвалившимся крыльцом. Во дворе на лавочке под фонарем сидел, вернее, лежал пьяный мужчина. Волосы у него были растрепаны, шапка валялась на земле, а глаза неподвижно глядели в пространство. — Это что за чучело? — усмехнулся Андрей. Леша быстро прошмыгнул в подъезд. Здесь было мрачно и сыро, с потолка, тускло освещая обшарпанные стены, свисала электрическая лампочка. Поднявшись на второй этаж, Леша повел гостей по бесконечному коридору и, приоткрыв одну из дверей, крикнул: — Ма! К нам пришли! В коридор выпорхнула молодая женщина с башней из махрового полотенца на голове. — Здравствуйте. Проходите, только об стены не испачкайтесь. У нас тут памятник архитектуры, восемнадцатый век. Все не ремонтируют, говорят, скоро под учреждение заберут… Мать побежала на кухню, а Леша провел Славу с Андреем в комнату с высоченным потолком. Таким высоким, что около двери был надстроен второй этаж, на который вела деревянная лестница. — Это антресоли, я там сплю, — перехватив Славин взгляд, объяснил Леша. В эту секунду, хлопнув дверью, в комнату влетела Лешина мать. — Что же, ирод, отца домой не взял? Соседи говорят, что он во дворе сидит… Правда? Леша опустил голову. — Вот ведь паршивец! Отца родного не признает… Вырастили на свою голову. Лешина мать набросила на халат пальто… — Вы уж извините. Я только мужа домой заберу, выпил он… А вы из милиции? — Да нет, мы из цирка, — вздохнув, объяснил Слава. — Хотим вот Лешу учеником в номер взять… — Да куда ему в цирк, — махнула рукой женщина. — Его не сегодня завтра в колонию заберут. Во вторник на комиссию в райисполком вызывают. — В колонию? За что? — Есть за что. Пусть сам расскажет… — Что рассказывать? Что? Это все Зинаида придумала, — Леша зарыдал, уткнувшись носом в рукав пиджака. 20 На следующий день, спустившись в вестибюль школы, Андрей обнаружил Славу, который внимательно изучал расписание. — Слав! Ты за мной? — Да нет, хочу потолковать с Лешиной учительницей. Ты не знаешь, как ее отчество?.. Зинаида… — Кажется, Зинаида Павловна, я сейчас узнаю. — Андрей побежал на третий этаж, где занимались пятые классы. О том, что придет в школу, Слава сказал еще вчера, но визит этот намечался в субботу, когда нет репетиции. Андрею вдруг показалось, что Слава печется о Леше куда больше, чем заботился год назад о нем… Весело толкаясь, задирая друг друга, галдя, пятиклассники уже бежали вниз по лестнице в раздевалку. Остановив одного из них, рыжего, аккуратно одетого мальчишку, Андрей спросил: — Ты из пятого «Б»? — Да. — А Носова не видел? — Его Зинаида оставила, он сегодня пару схватил. Андрей отыскал Лешин класс, осторожно приоткрыл дверь. Леша, злой, заплаканный, сидел на первой парте у окна. Возле него стояла Зинаида Павловна, женщина лет сорока в костюме мышиного цвета. — Пиши быстрее: загорелый, зарница… — поглядывая сквозь очки в тетрадку, диктовала учительница. Леша, высунув от усердия язык, медленно водил ручкой по бумаге. — Ты что же опять пишешь? Правило учил? — Учил, чтобы проверить безударную, надо… — Что надо проверить? Быстрее, быстрее, у тебя что, язык к нёбу прирос? — Нужно, чтобы она под ударением… — Наконец-то, — Зинаида Павловна усмехнулась. — В пятом классе, а двух слов связать не можешь. Пиши дальше… поклониться, предложить… Она диктовала слова, стараясь исковеркать их так, чтобы труднее было понять, какую букву писать: покланиться, предлажить… — Зинаида Павловна, я сегодня больше не могу, мне домой надо… Леша привстал, учительница усадила его обратно. — Работай, работай, а то потом родители твои скажут, что я с тобой дополнительно не занимаюсь… — Мне сегодня на репетицию, в цирк…