— Чья? — осипшим от волнения голосом спросил Антон. — Сперва вот этого молодца, — милиционер показал авторучкой на Акилу. — Петров, — назвался Акила. — Петров, — повторил лейтенант, занося фамилию в бумагу. — Имя? — Игорь, — не моргнув глазом, соврал Акила. — Где живешь? Акила продиктовал адрес. — Как же так? — удивленно вскинул брови милиционер. — Живешь в одном районе, а на гастроли, значит, к нам выезжаешь… — Артист, по глазам видно, — поддакнул сторож. — А ты где живешь? — спросил милиционер, внимательно посмотрев на Антона. — Я не знаю… — Как это так не знаю? — Я только позавчера переехал. — А раньше где жил? Антон назвал свой старый адрес. Акила безучастно смотрел в окно. — Ну, рассказывайте, что на стройке потеряли? — спросил милиционер, почему-то снова посмотрев на Антона. — Мы хотели бензина набрать, а нас забрали… Мы не знали, что нельзя, — сбиваясь и краснея, объяснил Антон. — Так, — перебил его милиционер. — А вот эта отвертка у вас откуда? — Он поднял со стола отвертку, повертел ею в воздухе. Антон пожал плечами. Об отвертке он знал не больше милиционера, а Акила почему-то упорно молчал. Милиционер покачал головой и принялся заполнять акт. Вопросов он больше не задавал. Экскаваторщик время от времени враждебно поглядывал на Акилу, словно был убежден, что ему известно, где находится пропавший инструмент. Закончив писать и положив акт в сумку, милиционер вышел из будки и сухо сказал: — А ну-ка, быстро в машину! Акила уныло поднялся со скамьи. По щеке его катилась слезинка. «Москвич» выехал на шоссе и покатил в старый город. В новом районе своей милиции еще не было. Снова пошел дождь. «Дворники» с трудом успевали убирать воду с лобового стекла. Все молчали. Антон косил глаза на Акилу, пытаясь понять, что происходит: ведь ничего особенного они не сделали. Если бы не эта проклятая отвертка… Но откуда же она в самом деле оказалась у Акилы? В милиции их привели в детскую комнату. Из-за стола навстречу им вышла высокая статная женщина с пышными белыми волосами. Милиционер положил на письменный стол акт и молча удалился. — Ну что же, будем знакомиться! — сказала женщина, жестом указав ребятам на скамью, что стояла у стены. — Так, Петров Игорь, — прочитала женщина, заглянув в бумагу. — Я, — отозвался Акила. Войдя в комнату, он почему-то повел себя увереннее. — Лобов Антон, — женщина глянула на Антона. — На учете у нас состоите? — На каком учете? — не поняв вопроса, переспросил Антон. — Приводы в милицию у вас были? — Нет, — покачал головой Антон и посмотрел на Акилу. — Так, — кивнула головой женщина, что-то записывая в толстую книгу, которая лежала перед нею на столе. — А Петров? — Я первый раз! — твердо сказал Акила. — Погоди, погоди, — вглядываясь в его лицо, проговорила женщина. — Я тебя где-то видела. — Она стала медленно листать книгу, бегло просматривая каждую страницу. Акила снова приуныл. — Так, так, — проговорила женщина. Она, очевидно, обнаружила то, что искала. — Азаров Алексей, тысяча девятьсот шестьдесят четвертого года рождения, учащийся седьмого класса четыреста двадцатой школы, задержан за злостное хулиганство… Было это десятого мая. За что тебя задержали? Акила молчал. — Ты что, разве в этой комнате никогда не был? — улыбнувшись, спросила женщина. — Я же сказал! — вскочив со скамьи, воскликнул Акила. — И никакого Азарова я не знаю… — Так уж и не знаешь? А ну-ка вспомни. Я, между прочим, вон там на стуле возле окна сидела, когда тебя привели. Тогда Надежда Ивановна инспектором работала. Помнишь ее? Акила снова заплакал. Антон понял, что он, только и надеялся на то, что инспектор новый. — Дай-ка я поищу твою карточку, — вздохнув, сказала женщина и, порывшись в письменном столе, извлекла прямоугольную картонку размером со школьный дневник. — Так! — быстро просмотрев карточку с двух сторон, инспектор стала читать ее вслух: — Азаров Алексей Гаврилович, поставлен на профилактический учет десятого августа тысяча девятьсот семьдесят шестого года. Правонарушения, допущенные с момента постановки на учет… Двадцать первого августа того же года доставлен в опорный пункт зоны отдыха. Собирал пустые бутылки и бросал их в кирпичную стену. — Это не я. Я же говорил, что не я… — Хорошо, пусть будет так, — спокойно сказала женщина. — А вот следующая запись: вместе с другим подростком, Мазиным, по прозвищу Рюха, задержан за незаконное ужение рыбы на прудах рыбхоза. Конфискован улов: четыре килограмма зеркальных карпов. Акила молчал. Антон вспомнил рыбалку, гаечный ключ на донке у Витька. — А вот другой список, — женщина отложила карточку в сторону. — Тридцатого мая, значит, десять дней назад, два подростка залезли в будку на строительстве магазина, пропало десять банок сгущенки… — Ни в какой будке я не был. Не знаете — не говорите! — возмутился Акила. — Подожди, я не закончила, — десятого июня, значит, позавчера, двое подростков, один из них был маленького роста, проникли в другую будку на той же стройке, пропали телогрейка и электрический фонарь… Антон вздрогнул. Телогрейка пропала позавчера, в тот день, когда они ходили на рыбалку. И фонарь, в руках у Витька был фонарь… — Никакой телогрейки я не брал, — тихо сказал Акила. От стыда Антон был готов провалиться, сквозь землю. Телогрейка, о которой шла речь, лежала сейчас у него под кушеткой. — Ну хорошо, — помолчав, сказала женщина. — А отвертку ты где взял? — Нашел на стройке, возле экскаватора. — Когда это было? — Вчера… — А кто с вами третий был? — Где? На стройке? — спросил Антон. Ему показалось, что женщина обратилась к нему. — Мы его не знаем, — уверенно сказал Акила. — Как это не знаете? — Мы пришли на стройку, а он там уже гулял. — А как его зовут? — спросила женщина, на сей раз, без всякого сомнения, обращаясь к Антону. Антон промолчал. Он понял, что Акиле не хочется впутывать Витька в эту историю. — А мне кажется, это был Мазин, — вздохнула женщина, пристально посмотрев Акиле в глаза. — Очень жаль, что он вечно тебя во всякие истории вовлекает. Что же, у тебя своей головы на плечах нет? — Никто меня не вовлекает, — обиженно промычал Акила. — Ну, значит, ты его вовлекаешь, а матери-то твоей каково? В мае она за тебя штраф заплатила, а теперь снова надо штрафовать… — За что штраф, за что? — Акила заревел. Женщина снова поднесла к глазам его карточку и удивленно воскликнула: — Погоди, погоди, мы ведь тебя в лагерь для подростков отправили. Ты почему не в «Орленке»? — Я оттуда сбежал, — всхлипывая, объяснил Акила.