Но в гостиной никого не оказалось. Лишь обеденный стол напоминал о дружной семье и их преданных друзьях. София прошла на кухню, чтобы налить воды. Она поднялась на цыпочки, потянувшись к нужной полке, и, схватив стакан, победно улыбнулась. – Почему ты не спишь? – прошептал тихий мужской голос на ухо. От неожиданности стакан выпал из рук, ударился о раковину и разлетелся на мелкие осколки. – Черт! – София отпрянула от раковины прямо в руки Ромаля, который прикрыл ее собой от летящих осколков. Это длилось долю секунды, но он успел. Кроме стакана, никто не пострадал. Хотя! Если бы он не появился на кухне, то этого бы не случилось вовсе. – А ты здесь что делаешь? – произнесла она, пытаясь освободиться из его рук. Она уже сегодня там побывала. С нее хватит. – Ты спрашиваешь, что я делаю в своем доме? – не понял он. – Уже ухожу. Он усмехнулся и подмигнул ей. Из типичного цыгана, который был на празднике, Анхель превратился в того самого Ромаля, которого она встречала в Нови-Саде при разных обстоятельствах. Сейчас он опять был одет во все черное. Наверняка за поясом два пистолета. Такой прикид Софии напомнил то время, когда Ромаль помогал ей с переездом. Или ту самую первую встречу в «Цеппелине». От него исходила сильная энергетика брутального мужчины. – Пошел продавать мои машины? – усмехнулась она. – Можешь воспользоваться, пока я нахожусь здесь. Кстати, давай будем честными, ты же можешь так сделать: деньги забрать себе, но меня отпустить. – Нет, – тут же вставил Ромаль. Его спокойный голос щекотал слух. – Ты не будешь отдавать долг за мужчину. Какой это мужчина, если он цепляется за женскую юбку? Ромаль отвернулся и пошел прочь, а София стояла и несколько секунд анализировала сказанное. Он впервые не назвал Иво пустоголовым, но описал его другими словами, которые больно ударили по сердцу. И он сказал правду! Она кинулась за ним, понимая, что Ромаль сейчас не язвил, не насмехался над ней. Он был сдержан и, казалось, серьезен. – Тогда куда ты идешь? – Какое тебе дело до меня? Она остановилась, потому что он обернулся в ожидании ответа. И правда, какое ей дело до него? Никакого! Пусть идет к черту! Но что-то заставляло ее не наговорить столько гадостей. – Я не знаю, – просто ответила она, пожав плечами. Еще несколько часов назад она ревела из-за него, а сейчас… – Ты ведь не машины пошел продавать. И не пить с друзьями в баре. Тут же она перевела взгляд на самую странную в ее жизни стеклянную входную дверь. Но сейчас эта дверь давала ответ на ее предположение – Йон и Михей уже ждали в джипе. Ромаль не сводил с нее взгляда, пока она рассматривала двор и тех, кто его ожидает. – Ты едешь к Лазару. – София перевела взгляд на него. – Правильно, – ответил он, разорвал зрительный контакт и сделал шаг к двери, но тут же наткнулся на преграду. София прижалась спиной к двери, перекрывая ему дорогу. Это было так глупо, она не узнавала себя, даже мысленно выругалась, поморщилась и отвернулась. – Месть – это страшная штука, – прошептала девушка, хотя сама прекрасно знала это чувство. Она сама с нетерпением ждет момента, когда отомстит за смерть родителей. Но в его случае все живы, пусть и в больнице. – Вы никогда не остановитесь, убивая людей друг друга, пока кто-нибудь из вас не погибнет первым. Я не знаю Лазара, и мне плевать на него, но мне бы не хотелось, чтобы жители этого дома остались без мужчины. О, это было мило! София даже слегка покраснела и стала заламывать пальцы рук, но ни капли не пожалела, что сказала эти слова. Она переживала за Ясмин, за бабушку Гюли и за Розу. Они одни без Ромаля пропадут. Ну и чуть-чуть она переживала за себя, все же она уже привыкла к нему. Ромаль пальцами коснулся ее подбородка и повернул лицо к себе, сокращая дистанцию. – Когда вторгаются на мою территорию, я обязан ее защищать, иначе завтра здесь многие семьи рискуют остаться без мужчин. А еще я уверен, что Лазару ничего не стоит убить женщин. Цыганкой меньше – его народу легче. Его пальцы вдруг оказались на ее руке, а губы так и не коснулись ее губ. Хотя София ждала этого. Стоя в паре сантиметров от этого мужчины, она ощущала его дыхание и чувствовала свое сердцебиение. Расстояние между ними сокращалось. Но Ромаль схватился за дверную ручку, желая уйти. Пришлось сделать шаг в сторону и дать ему дорогу. Он вышел, оставив ее одну возле двери. София услышала, как завелась и отъехала от дома машина. Глава 24 София отошла от двери и села за стол, опустив плечи. Она так и сидела в темноте, в одиночестве, слушая лишь собственное дыхание. А еще она прислушивалась к звукам во дворе, ожидая возвращения Ясмин. Или просто тешила себя тем, что ждет ее, а на самом деле ей хотелось услышать звук двигателя машины и шуршание гравия под колесами. Почему в этой семье все такие гордые? Почему не умеют разговаривать по душам? Ясмин могла бы сказать, куда она пошла посредине ночи. А Ромаль мог бы вообще не ездить к Лазару. Это не так важно и не столь срочно. Чтобы отвлечься от этих от мыслей, пришлось идти на кухню и варить кашу. София не любила есть каши, но ведь завтрак в семье Бахти подразумевал именно это блюдо. Она порылась в тумбочках в поисках крупы. Еще несколько минут ушло на то, чтобы определить, какую крупу стоит выбрать. Выбор оказался невелик. София задумалась, пытаясь вспомнить, из какой крупы она хоть раз варила кашу. С детства помнила вкус овсяной, но, как назло, такой здесь не оказалось. К тому же она ни разу не готовила кашу сама. Вздохнув, София взяла пачку с мелкой желтой крупой, которую девушка видела впервые в жизни. – Кукурузная, – прочитала она. Уверенности в том, что каша может получиться, совсем не было. – Но какая разница, из какой готовить, если я все равно этого не умею делать? Жаль, что нет телефона, она посмотрела бы рецепт в Интернете. А сейчас придется действовать по интуиции. София высыпала крупу в кастрюлю и залила чистой водой. Пока каша закипала, девушка три раза выходила в гостиную, ей казалось, что кто-то пришел. Пять раз она смотрела в окно, отмечая, что сегодня побег прекрасно бы удался – никого нет. Но она упорно варила кукурузную кашу и представляла, как Ромаль встречается с Лазаром. Может, и Иво там, и они наконец решат вопрос с деньгами. Совершить побег в эту ночь было бы хорошо, но пять машин в ангаре Ромаля… Они удерживали ее на этой чертовой кухне. Когда кукурузная крупа разбухла до такой степени, что стала вылезать из кастрюли, девушка запаниковала и ложкой начала сгребать вываливающуюся кашу. – Что тут происходит? – раздался позади бабушкин голос, и София вздрогнула. Господи! Чем объяснить ей это странное пребывание на кухне? – Пытаюсь сварить кашу, но ее получается очень много, и я не справляюсь. – Девушка развела руки в стороны, делая очень жалобное лицо. – Помогите. Она всучила ложку в руку бабушки Гюли, которая не могла ничего понять. – А где Ясмин? Каша – это ее обязанность. – Она… Она спит… Так переволновалась, бедняга, столько переживаний, – голос Софии даже не дрогнул на лжи, – а мне, наоборот, не спалось. Я хотела хоть как-нибудь быть полезной в этом доме. Бабушка сделала вид, что поверила. Хотя София сомневалась в этом. Но бабушка не стала комментировать сон Ясмин, бесполезность Софии, просто отодвинула девушку в сторону. – Любая крупа сильно разваривается. Ты этого не знала? София мотнула головой и пожала плечами. – Ах, молодежь, вы пользуетесь этим самым… Интернетом, но при этом без его помощи ничего не умеете. Запоминай! Когда меня не станет, а Ясмин уйдет, то делать это каждое утро будешь ты! София обрадовалась и кивнула, внимательно наблюдая за руками бабушки, которая вынимала из кастрюли лишнюю крупу. А потом смысл этих слов наконец дошел до сознания. Что она сказала? Каждое утро надо будет варить кашу? Боже всемогущий! Сколько же Иво будет отдавать этот долг? Он будет собирать деньги годами? – Простите, – натянуто улыбнулась София, – вы что-то путаете, я здесь ненадолго. Пару дней, не более. Но ваш совет я запомню. – Ненадолго? – Зоркий взгляд бабушки впился в девушку, изучая ее лицо. А потом она спокойно произнесла: – Попортишь нервы моему внуку именно ты! Но все равно именно тебе выпала роль готовить ему каши по утрам. – Попорчу нервы я? – не поняла София. – Не знаю, что там будет с его нервами в будущем, но пока нервы портит только он. И эта каша! Которой становится больше! Почему так не распухает моя банковская карта или кошелек? Бабушка Гюли улыбнулась и протянула руки к бидону с молоком. – Молоко мы берем на ферме у Янко почти каждый вечер, а иногда утром. – Зачем мне это знать? – Потому что свежее молоко гораздо полезней покупного. Но его надо вскипятить. – Я всегда покупаю молоко в супермаркетах, его не надо кипятить. Зачем делать лишние действия? Бабушка одарила Софию недовольным взглядом. – Добавляй в кашу, иначе она пригорит и все в этом доме останутся голодными. Ошарашенная девушка налила молоко из бидона в кастрюлю, заливая крупу, и та перестала бурлить. – Каша готова, – обрадовалась она, но бабушка всучила ей ложку. – Будет готова, когда закипит молоко, будут добавлены соль, сахар и самое важное – масло. Его мы берем раз в неделю там же, где и молоко, – на ферме у Янко. Столько всего ради какой-то каши? София не верила своим глазам и ушам. Бедная Ясмин! Неудивительно, если окажется, что она сбежала из дома. Под пристальным взглядом бабушки Гюли возмущенная София помешала ложкой кашу, добавила соль и сахар, а в конце – масла. – Вот теперь все? – А теперь ее надо поставить под подушку, чтобы прела. – Бабушка взяла кастрюлю и вышла из кухни. – Тебе не хватает практики, но жизнь длинная, еще научишься. София проводила старушку недовольным взглядом, успокаивая себя тем, что хотя бы так она убила время. Уже светало, но ни Ромаля, ни Ясмин не было видно. Спать хотелось, но она прекрасно знала, что не уснет. Просидит у окна, ожидая возвращения хотя бы одного из них. Поэтому она села в гостиной за стол и подперла подбородок рукой. Как по заказу, специально для Софии, открылась входная дверь, и тоненькая фигурка тихо прошмыгнула в дом. Ясмин вернулась! София тут же вскочила, стул со скрипом отодвинулся, цыганка от испуга выкрикнула и зажала рот рукой. – Это я, – прошептала София, – жду тебя уже… – Она взглянула на стену, ища глазами часы, но их не было. – Долго. Даже кашу сварила. Где ты была? Ясмин убрала ладони от лица и слегка расслабилась.