София стояла, боясь моргнуть, шокированная этим заявлением. Внутри все вскипало, угасало, потом опять взрывалось. Но она молчала, слушая Ромаля, не поспевая за эмоциями. Он наговорил ей бог знает что! Господи, а с чего он начал… Она хотела заступиться за Иво, ведь это нормально – защищать своего парня. А еще хотелось заткнуть уши и ничего не слышать. Хотелось, чтобы это был лишь сон! Но все же нашла в себе силы ответить. – А кто заслужил находиться со мной рядом? – вскипела она. – Тот, кто торгует оружием, машинами и убивает людей? Тот, кто лжет и занимается мошенничеством? Тот, кто не ценит людские жизни? Тот, кто живет в этой халупе и кормит весь цыганский район? Тот, у кого статус в жизни равен сточным водам, что сливают в Дунай? София прожгла его взглядом и расстреляла словами. Она говорила все это со злостью, сжав пальцы в кулаки, смотря прямо в глаза. Было видно, что эти слова больно ранят его, но она говорила правду. – Даже не приближайся ко мне, лживый цыган! – крикнула она и выскочила из комнаты. София захлопнула за собой дверь и тут же прижалась к стене, понимая, что все ее тело дрожит. Она позволила такую вольность, которую никогда себе не позволяла. Что руководило ею в тот момент? Надо было срочно выйти на воздух! Дыхание перехватило так, что пришлось надавить ладонью на грудь. Сердце бешено колотилось, сбивая его. София сделала пару шагов, но поняла, что с трудом переставляет ноги, к тому же ей мешала длинная узкая юбка, которую принесла Ясмин, чтобы носить дома. Изделие из чистого шелка цвета аквамарин поразило Софию. Именно поэтому она решила надеть ее сегодня. Бегать никуда не надо. Но сейчас ей хотелось убежать. София нашла в себе силы выйти из этого дома. Она прошла через гостиную вдоль большого стола, не обращая внимания на гостей, которые еще завтракали, и шум. Даже если ей что-то говорили, София не понимала. Она распахнула входную стеклянную дверь и вышла на улицу, делая большой глоток свежего воздуха. И, будто опьянев от него, девушка поспешила присесть на скамейку, продолжая игнорировать людей, которые находились во дворе. Она склонила голову и обхватила ее руками. Рыдания вырывались наружу, но она их всячески подавляла. Плакать она не собиралась, просто хотелось кричать, но глаза наполнялись слезами. Что она наделала? Подняв взгляд, девушка заметила две машины. «БМВ» принадлежала ей, и именно на ней приехал Ромаль. На второй машине, джипе, всегда ездили Михей и Йон. Она встала со скамейки и быстро пошла к большой машине. Открыв дверь, девушка увидела то, что хотела увидеть, – ключи в замке зажигания. Не раздумывая, она залезла в машину, захлопнула дверь, повернула ключ и надавила на газ. София мало понимала, что делала. Можно просто сказать – сбегала. Но ехать домой она не хотела, Ромаль первым делом будет искать ее именно там. София оглянулась, замечая, что Ромаль выбежал из дома и подбежал к черной «БМВ». Он будет преследовать ее, но ей все равно, хотелось просто ехать, бежать… Не важно, главное – двигаться. Девушка надавила на педаль газа, и машина поехала быстрее. В зеркало заднего вида она следила за черной машиной, отвлекаясь, только чтобы смахнуть слезы, та не отставала. Грунтовая дорога витиевато проходила мимо домов, приходилось держать руль крепче, сбавляя скорость на поворотах, чтобы машину не занесло. София не знала, куда едет. Это не столь важно, дорога ее куда-нибудь да выведет. Вскоре домики сменились полями. Она продолжала ехать по узкой дороге. Иногда «БМВ» обгоняла и ехала рядом, Ромаль жестами давал понять, чтобы она остановилась. Но София отворачивалась и продолжала ехать. После всего, что она ему наговорила, он еще пытается ее остановить. Другой бы выстрелил прямо в висок еще в комнате. Внезапно черная «БМВ» пролетела вперед и, резко затормозив, перегородила ей путь. София закричала, закрыв глаза, и надавила на тормоз. Машина остановилась в нескольких сантиметрах от машины Ромаля. На дороге поднялся столб пыли. Ничего не видя, София открыла дверь и ступила на землю. – София! – раздался голос Ромаля. С ним все в порядке, и это радовало. Но девушка не хотела попадаться ему на глаза, поэтому кинулась в поле, где неподалеку стоял ангар. Глава 26 Бежать по полю в длинной узкой юбке оказалось сложно. Софии пришлось слегка поднять подол, но все равно бег давался тяжело. Она задыхалась, но не останавливалась. Кажется, здесь Ромаль заложил взрывчатку? Она бежала навстречу своей смерти, понимая, что не боится ее. Пусть это произойдет быстро и безболезненно. А еще она хотела обнять маму и папу и наконец узнать, что случилось с Милошем. Иво и Йована переживут ее смерть. А больше у нее никого нет… – София! Она остановилась и обернулась, рыжие волосы каскадом рассыпались по плечам. Ромаль не бежал за ней, он просто шел. Если бы он бежал, то уже догнал бы. Может, он медлит, потому что здесь повсюду взрывчатка? Она отвернулась и снова побежала к ангару. Каждый шаг приближал ее к двери, и она до сих пор оставалась живой. Никакой взрывчатки не было, он опять солгал. Лживый цыган! Слезы заволокли ей глаза, она смахнула их рукавом кофты, сбавив шаг, и снова оглянулась. Ромаль продолжал идти и был уже не так далеко. София потянула за тяжелую ручку, и дверь легко поддалась. В тот раз она выбивала замок. Почему же сейчас в ангар так просто войти? Оказавшись внутри, она поняла, что это вообще не то место, где стояли ее пять «БМВ». Это, возможно, даже не ангар Ромаля. Здесь полно сена, тракторов, инструментов для работы в поле. И здесь больше света, потому что между досками, из которых был построен этот ангар, были зазоры. Сквозь них сочился ненавязчивый солнечный свет. Она снова вытерла слезы и забежала за стог сена, присев на корточки и обхватив голову руками. Было одно желание – остаться наедине с собой и нареветься, ненавидя себя, ругая и коря. А еще подумать о том, как жить дальше. В голове стучало правило номер три: «Никогда не бойся правды. Даже если эта правда станет самой горькой в жизни». А она испугалась… Испугалась своих мыслей, реакции своего тела… И этой самой правды. – Я все равно не уйду без тебя, – произнес Ромаль, и девушка затаила дыхание, отвлекаясь на его голос. Как бы она хотела, чтобы он ушел. Но конечно, он не уйдет без нее. Ромаль уже в ангаре и, скорее всего, знает, где она находится. Дает время, чтобы она вышла и извинилась? – Мне же надо вернуть тебя через пару дней в целости и сохранности. Ты не забыла? Скоро ты будешь дома, там можешь делать что хочешь: ругаться, убегать и плакать. Думаю, что твой парень это оценит. Ты не называешь его «сточными водами Дуная»? Попробуй, вдруг ему пойдет на пользу. По его приближающимся шагам и голосу, София поняла, что он уже почти подошел к тому месту, где она пряталась. Говорил он тоже не просто так, а чтобы она знала, что он идет к ней. Она тут же вышла из-за стога сена и посмотрела в темные глаза Ромаля. Гордо вышла, первой – наверняка он не ожидал такого. Даже замолчал, уставившись на нее. – Ты говорил, что мне пора стать взрослой, – прошептала она, но ее голос дрогнул. – А ты помнишь меня? Помнишь меня пятнадцатилетней девочкой? Она даже не могла объяснить, зачем наконец задала этот вопрос. Хотелось услышать его ответ. Но не одним словом «да» или «нет». Она хотела знать больше. И жаждала услышать то, о чем она мечтала, будучи той самой девочкой, которая стояла у окна и смотрела на него. Ромаль занервничал, это было видно. Он отвел взгляд и даже стиснул челюсти. Но София продолжала смотреть на него, ожидая ответа. А ведь он имел полное право заткнуть ей рот, связать и молча отвезти домой. Но он ничего этого не делал, просто молчал, возможно подбирая слова. Там, дома, он сказал ей много откровенных слов, на которые она отреагировала неадекватно, потому что испугалась. Хотелось, чтобы он продолжил их говорить сейчас. Но после того что она ему наговорила, вряд ли еще хоть раз признается ей. Не признается! Не скажет ничего! Не сознается, что жил напротив ее дома в лачуге, потому что она унизила и оскорбила его. Губы Софии дрогнули, а в глазах снова застыли слезы. – По соседству с моим домом жила цыганская семья, – начала говорить София, но Ромаль даже не обернулся. – Окно моей комнаты выходило на их дом… – Сарай, – тут же поправил он ее. – Да, сарай, – согласилась София, – это был сарай, если сравнивать его с моим домом. Но… я часто любила смотреть в окно… Эти цыгане мне не нравились… Мне хотелось, чтобы их сарай снесли и я больше не видела его из окна… София замолчала и тоже отвела взгляд, потому что от воспоминаний слезы покатились по ее щекам чаще. Она вспомнила все те эмоции, которые впервые испытала в стенах своей комнаты. И они не были связаны с Иво, которого она еще недавно так рьяно защищала. Эти эмоции рождались благодаря человеку, стоящему напротив, которого она так грубо унизила. – Не хотела видеть больше того, кто вызывал у меня постоянное желание смотреть на него и мечтать. Пятнадцатилетняя девочка мечтала о парне-цыгане, живущем напротив, потому что он ей нравился. – Она обернулась к нему, понимая, что не сказала даже крохотной части всего, что было на сердце. Но он ей тоже не признался в чувствах. Вот теперь Ромаль посмотрел на нее. Таким ясным и чистым взглядом, что на какое-то время показалось, будто прошлое вернулось и она снова стоит у окна своей комнаты, их взгляды встречаются… Она первая отводит глаза и злится каждый раз, потому что очень хочет смотреть на него дольше. Сейчас у нее есть такой шанс. И даже больше! Есть возможность приблизиться к нему и коснуться… Она так и сделала, ступила к нему, но остановилась, боясь сделать шаг дальше. Ромаль сократил расстояние между ними, взяв ее за руку и медленно притянув к себе, смотря прямо в глаза. – Я часто вспоминаю ту девушку. Иногда мне кажется, что она была высокомерной. А иногда – что у нее светлая душа. – Он пальцем убрал прядь ее волос, которая упала на лоб. – Теперь я узнал ее лучше и понял, что она просто заблудилась. Даже когда она говорит обидные слова, пытаясь ранить, ей можно простить все. Он касался ее лица, изучая его, а она следила за ним с застывшими в глазах слезами. И, не удержавшись, первая потянулась с поцелуем, прижимаясь сильнее, обхватывая его плечи. И этот поцелуй был похож на их первый – жгучий, вперемешку со вторым, более чувственным. В нем слилось множество эмоций: от желания наслаждаться им бесконечно до огненной страсти с привкусом соли от ее слез. Казалось, что их поцелуй длится несколько часов, но все равно этого было мало. Вихрь так закружил обоих, что хотелось уже не только поцелуя, хотелось большего. Руки Ромаля скользнули под ее кофту, и от острого ощущения, как его пальцы касаются ее обнаженной кожи, возбуждение и страсть усилились с невероятной силой. Не отрываясь от его губ, она сделала то, о чем давно мечтала, стоя возле окна в своей комнате. То, что было запретным, но таким желанным – она засунула руки под его свитер, наконец коснувшись тела этого мужчины не в мечтах, а наяву. И тут же стянула свитер через голову. Пришлось оторваться от его губ, но оно того стоило. Дыхание застыло, она рассматривала тело Ромаля – оно было идеальным, таким, каким она его помнила. Или нет! Ромаль стал еще крепче. Что она хотела еще сделать, когда стояла у окна и любовалась им? Прикоснуться, смотря на его грудь… Но он не дал ей этого сделать. Ромаль выхватил свой свитер у нее из руки и кинул на пол, усыпанный опилками, а затем стянул с нее кофту. Та сразу оказалась на полу рядом с его свитером. София снова ощутила поцелуй на своих губах. Ромаль подхватил ее, как перышко, уложив на постель из их одежды, нависая сверху. Холод, проникавший сквозь крупные щели, не ощущался. Напротив, было жарко. София обхватила его за спину, наслаждаясь самым интимным моментом, который может дарить жизнь, – соприкосновением двух обнаженных тел. Бюстгальтер полетел в сторону, теперь точно не осталось никаких преград. Только ржавый ключик висел на черном шнурке, который Ромаль сам повязал ей на шею. Его губы скользнули к ее груди, а руки подбирались к юбке, которую наверняка он проклял тысячи раз. Снять ее, если не расстегнуть сзади, невозможно, к тому же замок заедало. Ромалю пришлось собрать ее до талии, оголяя ноги, руками скользя по бедрам. Трусики полетели к бюстгальтеру, оставляя девушку почти обнаженной, не считая поднятой юбки. Но именно она напоминала о стремительности их желания. Хотелось быстрого грубого секса без прелюдии и нежности. Пока разум был затуманен, пока сильно стучало сердце и дыхание было частым. Пока в голове Софии роились мысли только о том, чтобы чувствовать его внутри себя. София приподнялась, помогая Ромалю быстрее расстегнуть пряжку ремня, но руки дрожали. Она провела пальцами по его животу, покрытому черными волосами, и опустилась к пуговице на джинсах. Нетерпение сжигало обоих, одежда раздражала и мешала, только усиливая желание. Пуговица была расстегнута раньше, чем пряжка ремня. София схватилась за шею Ромаля, опускаясь на свитер и маня его за собой. Он усмехнулся прямо ей в губы, проведя по ним языком, и она улыбнулась. За эту секундную паузу он шире развел ей ноги, а она подалась к нему ближе. Тот момент, когда он вошел в нее, она не забудет никогда. Перестав дышать и думать, она ощутила то, чего никогда не ощущала: невероятное возбуждение, которое зародилось где-то снизу и плавно растекалось по всему ее телу, принося с собой дрожь, тяжелое дыхание и стон. Впившись ногтями в его спину, София прижалась к Ромалю сильнее, боясь даже пошевелиться, чтобы не потерять это блаженство. – Боже, – единственное, что она могла сказать, а потом простонала ему в ухо. – Но я же еще ничего не сделал, – прошептал он, целуя ее в шею и начиная плавно двигаться внутри. Холодная пряжка от ремня касалась разгоряченной кожи ее бедра, и этот контраст заводил сильнее и разжигал огонь внизу живота. София начала двигаться, но Ромаль поднял над головой ее руки и прошептал на ухо: – Не двигайся, просто лежи и получай удовольствие. София с трудом кивнула несколько раз, закрыв глаза, и облизнула пересохшие губы. Одной рукой он удерживал ее запястья, другая оказалась на животе, а потом спустилась ниже. Юбка помешала, ему пришлось задрать ее, чтобы ладонь скользнула к лобку, потом ниже… София замерла, продолжая тяжело дышать, не помня себя. Она лишь ощущала давление его пальцев на клиторе, которое усиливалось при каждом толчке его члена внутри нее. Она простонала, показалось, что очень громко. И тут же ощутила его губы на своих губах. И в этот раз поцелуй оказался сильным стимулятором, который разорвал всю скопившуюся энергию внутри ее тела. Боги, что это? Она ухватилась за спину Ромаля, вырывая руки из его хватки, начиная двигаться быстрее, чтобы он ощутил то же самое, что и она. Это оргазм, о котором так много говорят, но который она никогда не испытывала. Это невероятное блаженство, растекающееся по телу, заставляет ее содрогаться, почти теряя сознание. Хотелось продлить это ощущение, поэтому София перестала двигаться и расслабилась, пропуская через себя все волны удовольствия. Никаких мыслей не было, как и не было никакого стыда. Внутри все пылало, разлеталось на осколки. Сначала ярко, с невероятной силой, но с каждой секундой эти осколки отдалялись, возвращая ее к жизни. София стала приходить в себя, ее тело снова принадлежало ей. Тяжело дыша, она заметила, что Ромаль остановился. Господи, откуда он узнал, что ей нужна была эта пауза? Но она все еще чувствовала его член внутри себя. Это воскресило ее и придало силы, чтобы окончательно вернуть сознание. Дыхание приходило в норму. Теперь их губы встретились в благодарном поцелуе. По крайней мере, София своим поцелуем имела в виду именно это, целуя его со всей нежностью. Ромаль оторвался от ее губ, касаясь лбом ее лба. – Это еще не все. Она улыбнулась, совсем забыв про него. Впервые в жизни испытать такое блаженство… Любой в одночасье станет эгоистом. Но она не эгоистка, она благодарная женщина, которой только что подарили неземные эмоции. – Не все, – подтвердила она и слегка отпрянула от него, садясь на колени напротив. Ее руки уперлись ему в грудь, губы снова нашли его губы. Поцелуи с Ромалем были какими-то особенными – мягкими, нежными и интимными. Надо же! А ведь она не любила целоваться! И была не права. Откинув мысли в сторону, София залезла на него сверху, и тут же его губы скользнули к шее, а пальцы прошлись по спине. И вновь блаженство охватило девушку, она откинула голову, чувствуя его тяжелое дыхание. Теперь двигалась она, ощущая твердый член внутри себя, и слышала стук от пряжки ремня. Когда он взял в рот ее сосок, рукой сжимая грудь, она простонала, чувствуя, как внизу вновь зарождается теплая энергия. Уже хотелось осколков, которые разобьют ее вдребезги, поэтому она ускорилась. – Это ошибка, – хрипло прошептал Ромаль, лег на спину и потянул Софию за собой. Теперь он начал двигаться быстро, а она ощущала всю его мужскую мощь, с которой он входил в ее тело. Эта грубость, сила, крепкие руки на своей спине, тяжелое дыхание их обоих, стон, который слетал с ее губ, сделали свое дело, и опять блаженство прошло по ее телу и разлилось по рукам и ногам. София смогла только склонить голову, прижавшись к щеке Ромаля, чувствуя его руки на своих ягодицах, которые скрывала ткань юбки, и дыхание застыло. Она слышала, как он зарычал и тут же обнял ее крепче. Толчки стали реже, но четче. А потом прекратились. Это был самый яркий секс в ее жизни. Не было сил, чтобы поднять голову, руки и ноги ослабли, дыхание еще не пришло в норму, а сердце билось слишком часто. София уткнулась в шею Ромаля, целуя его. Он вкусно пах, хотелось так лежать вечность: ощущать его внутри себя, целовать, вдыхать его запах, сходить с ума от его прикосновений. Его пальцы прошлись по ее спине, зарылись в волосах, а потом его губы нашли ее губы. Этот поцелуй был насыщен нежностью и приятной усталостью.