Я молча смотрю на него. Мне хочется улыбнуться, потому что меня распирает от признательности, но при этом я чувствую что-то еще, с десяток разных эмоций, которые сдавливают так, что получается делать лишь короткие, неглубокие вдохи. — Договорились, — шепчу я. Наверное, он сказал то, что мне было необходимо услышать, но после этих слов мне невольно хочется расправить плечи и задрать повыше подбородок. И как бы долго это ни продлилось, я чувствую себя немного смелее, а этот мужчина становится моим героем. Он достает из кармана спичечный коробок и поджигает спичку. Яркий язычок пламени тут же вспыхивает на тоненькой головке. Сосед втыкает спичку в один из пончиков, и огонек отражается от розовой глазури, которой все они покрыты, потому что Шел знает, что это мой любимый цвет. И от этого простого жеста мое сердце начинает биться быстрее. Опустив ноги, я наклоняюсь вперед, закрываю глаза и мысленно задаюсь вопросом, чего бы мне пожелать, а затем задуваю пламя. Но в этот раз я загадываю совсем не то, что обычно. Мысли, связанные с тем, что мне нужно и хочется за пределами этого кинотеатра, разлетаются в разные стороны. И остается только одна, связанная с этим моментом. Мы откидываемся на спинки кресел, устраиваемся поудобнее и успеваем съесть по пончику, пока наконец не гаснет свет и объемный звук не обрушивается на нас со всех сторон. Следующие полтора часа мы едим и посмеиваемся над фильмом. Но пару раз я все же отворачиваюсь от экрана, зная, что скоро произойдет что-то ужасное. И каждый раз, когда это происходит, на моем лице появляется улыбка, потому что мой сосед поступает так же, только на его лице отражается невероятное смущение. Через некоторое время я замечаю, что невольно склоняю голову к нему, а он положил ноги на впереди стоящее кресло и откинул голову на спинку. Стоит ли говорить, что мы чувствуем себя совершенно комфортно. И мне даже не приходит в голову держаться от мужчины подальше. Мне не с кем ходить в кинотеатры, поэтому непривычно сидеть в тишине рядом с кем-то. У нас с Коулом редко выпадают совместные выходные, у Кэм почти никогда нет свободного времени, а большинство моих школьных друзей разъехалось кто куда после выпуска. Но как же круто так проводить время. Когда на экране появляются титры, я ловлю себя на мысли, что не запомнила и половины фильма. Но при этом чувствую себя невероятно расслабленной. А все потому, что смеялась, улыбалась, шутила и просто позабыла обо всем на свете. Как же мне это было нужно. И сейчас совершенно не хочется возвращаться домой. Как только загорается свет, я медленно сажусь и опускаю ноги на пол. А затем, проглотив комок в горле, поворачиваюсь к соседу. Он тоже выпрямляется, но старательно не смотрит мне в глаза. Поэтому я встаю, перекидываю сумку через голову и собираю мусор. — Через несколько недель будут показывать «Полтергейст», — поднимаясь и собирая свой мусор, говорит он. — Если я увижу тебя в зале, то обязательно сяду повыше. Я усмехаюсь, вспомнив о пролитом вине. Мы медленно выходим в проход и идем к дверям. Я замечаю, что Джея и его девушки уже нет. Видимо, они ушли раньше, но, если честно, я давно позабыла о них. «Полтергейст». Означает ли это, что он придет сюда? Стоит ли считать это намеком на случай, если и мне захочется прийти? Не думаю. Он же знает, что у меня есть парень. Вот только в голове все равно вспыхивает мысль: отправлюсь ли я в кино, зная, что он будет здесь, если мы с Коулом вдруг расстанемся за это время? Иду по проходу, зажмурившись от нахлынувшего чувства вины. Скорее всего, я пришла бы сюда. В этом городе не так много завидных женихов, и сегодня мы отлично повеселились. А этот мужчина меня очень заинтересовал. К тому же он привлекательный. И работает. Нужно познакомить его со старшей сестрой. Меня до сих пор удивляет, что он остался незамеченным на ее радарах. Мы толкаем дверь и последними выходим из зала. А затем направляемся к урнам в вестибюле, чтобы выбросить мусор. У него карие глаза. Но у внешней стороны радужки виднеются зеленые крапинки. Его волосы достаточно длинные, чтобы можно было зарыться в них пальцами, но при этом уложены без муссов и пенок. Я перевожу взгляд на его гладкую загорелую шею, но не вижу границы от воротника футболки. Интересно, у него все тело такого оттенка? В голове тут же вспыхивает непрошеный образ, как он забивает гвозди и таскает доски с голым торсом, и я… Я снова закрываю глаза и качаю головой. Остановись, хватит. — Ну, мне пора возвращаться, — стискивая в руке ремень сумки, говорю я. — Надеюсь, мой парень уже ждет меня в баре. — В баре? — «Земляне», — отвечаю я, предположив, что он, скорее всего, знает это место. В нашем городе всего три бара. Правда, многие предпочитают ходить в «Бедняка Рида» или стриптиз-клуб. — Сегодня меня неожиданно отпустили пораньше, но я не смогла дозвониться до него, чтобы он приехал. И сейчас он должен быть там. Мой невольный сосед толкает дверь и придерживает ее, чтобы я могла выйти из кинотеатра, а затем следует за мной. — Ну, надеюсь, у тебя был отличный день рождения, хотя тебе и пришлось работать, — говорит он. Я поворачиваю направо, чтобы отправиться к бару, а мужчина — налево. — Спасибо, что составил мне компанию, — говорю я. — Надеюсь, я не испортила твой вечер. Несколько мгновений он смотрит на меня, и его дыхание учащается, а на лице появляется страдальческое выражение. Но затем он качает головой и отводит глаза. — Вовсе нет. Мы расходимся в полнейшей тишине спинами вперед, и ни один из нас не пытается развернуться. Когда молчание затягивается, а расстояние увеличивается, он наконец поднимает руку и машет мне на прощание, после чего прячет обе ладони в задние карманы. — Спокойной ночи, — говорит он. Я молча смотрю на него. Да, спокойной ночи. Затем разворачиваюсь, чувствуя, как желудок скручивается в тугой узел. А ведь я так и не узнала его имени. Могу ли при этом поздороваться с ним, если мы столкнемся где-то снова? Но эта мысль тут же вылетает из головы, когда звонит мой телефон. Я достаю его из кармана и вижу на экране имя Коула. Остановившись на тротуаре, я отвечаю на звонок. — Привет, ты в баре? — спрашиваю я. — Буду там через минуту. Но он ничего мне не отвечает. — Коул! — через секунду зову я. — Коул, ты здесь? Молчание. — Коул! — повышая голос, говорю я. И тут звонок обрывается. Я убираю телефон от уха, чтобы перезвонить Коулу, но тут слышу голос за спиной. — Твоего парня зовут Коул? — спрашивает мой невольный сосед. — Коул Лоусон? Я оборачиваюсь и вижу, что мужчина медленно приближается ко мне. — Да, — отвечаю я. — Вы знакомы? Несколько секунд он обдумывает ответ, словно пытается примириться с чем-то, а затем протягивает мне руку и наконец представляется: — Я Пайк. Пайк Лоусон. Лоусон? — Его отец, — через мгновение добавляет он. Я ахаю. Его отец? Рот невольно открывается, но я быстро закрываю его, глядя на Пайка и пытаясь осознать услышанное. Коул как-то упоминал своего отца — и, как я поняла, он живет в этом районе, — но, судя по всему, они не очень близки. Вот только образ, который у меня сложился со слов моего парня, никак не соответствует человеку, с которым я общалась сегодня в кинотеатре. Пайк милый. И с ним легко найти общий язык. К тому же по его виду я никогда не догадалась бы, что у него есть девятнадцатилетний сын. — Отец? — вслух повторяю я. На его лице на мгновение вспыхивает улыбка, и я понимаю, что подобного поворота он тоже не ожидал. В его кармане начинает вибрировать телефон. Пайк достает его и смотрит на экран. — И раз Коул звонит мне, то у него неприятности, — не отрывая взгляда от телефона, говорит он. — Тебя подвезти? — Куда? — Думаю, в полицейский участок. — Он вздыхает, поднимает трубку и разворачивается, чтобы отправиться к машине. — Поехали.