— Не пропустил, — ответил Стекло, — сейчас еще немного пройдем — и направо. Так, через дворы, срежем путь. — Откуда ты знаешь? — тут же отреагировал Сема. — Ты у тайник без нас ходил? — Ходил, — признался Стекло. — Один раз, хотел проверить, то там. — И я ходил, — признался Рыч. — А шо тут такого? Можно подумать, ты, очкарик, туда не лез! Я пистолет хотел продать. — И шо, продал? — ядовито спросил Сема. — Не успел. Не было уже его, — честно вздохнул Рыч. — Врешь ты все! — фыркнул Сема. — Продал, продал, а деньги от нас зажал! Ты забрал пистолет! — Слышьте, заткнитесь, оба! — зашипел Стекло. Они проходили мимо приземистого одноэтажного дома, в котором ярко горели окна. Во дворе громко залаяла собака, стала рваться с цепи. Но, на счастье мальчишек, никто не вышел во двор. — И не спят же, холеры, — вполголоса прокомментировал Сема. — Ты как попугай! — фыркнул Рыч. — Рот просто не закрывается! Ты когда на пыркалке своей пилишь, рот так же не закрываешь? — Сам ты пыркалка, халамидник! — отреагировал Сема, — Лучше бы не позорился, босота деревенская! — Нарвешься, очкарик, — беззлобно ответил Рыч. Стекло скомандовал повернуть направо. При резком повороте край брезента на тележке откинулся в сторону, и из образовавшегося отверстия вывалилась… человеческая рука. Сема издал какой-то дрожащий горловой звук, словно с судорогой глотнул воздух. — Стой, прикрою, — воскликнул Рыч, — а то очкарик в обморок свалится! Стекло остановился. Совершенно равнодушно Рыч засунул руку обратно под брезент. — Уже совсем холодный, — отметил он. Руки Семы заметно дрожали. Внезапно он отвалился в сторону — его стало рвать. Через время, с трудом разогнувшись, Сема схватился за колючие ветки какого-то растущего рядом куста, чтобы не потерять равновесие, вытер рот и, покачиваясь, взялся снова за тачку. — Совсем хлюпик, — прокомментировал спокойно Рыч. — Быстрее! — раздраженно бросил Стекло. — До рассвета нужно успеть! Город сейчас проснется! Ну?! Белый как мел Сема кивнул молча, и тачку покатили дальше. Первым вход в знакомый двор с катакомбами увидел Рыч и даже ускорил шаг настолько, что теперь Стекло и Сема с трудом поспевали за ним. Пацаны спустились в подвал, открыли тяжелую дверь, затолкали тачку внутрь. Так же, без лишних движений, вошли в катакомбы. Прислонив тачку к стене, Стекло откинул брезент. — Рыч, помоги! — скомандовал. Вместе они вытащили из тачки две лопаты, затем… тело Филина, уже успевшее застыть. Чтобы тачка не была запачкана кровью, оно было замотано в какие-то тряпки. В тусклом свете фонаря, который успел запалить Стекло, Филин казался невероятно огромным. Длинная тень поползла от него по стене и остановилась, замерев на темных камнях. Всем троим стало не по себе. Рыч и Стекло покрылись холодным потом, а у Семы громко застучали зубы. — Это обязательно… закапывать его… Вот так? — дрожащим тихим голосом наконец отозвался он. — Нет тела — нет преступления, — отрезал Стекло. Он, похоже, уже пришел в себя. — Его будут искать, — сказал Рыч, — многие. Ну, из лагеря, и Валет с Привоза будет. В последнее время он все крутился с Валетом… — Пусть ищут, — жестко отозвался Стекло, — даже хорошо, что будут искать. Не найдут, подумают, что сбежал, струсил. А здесь его никогда не найдут. — А если найдут? — подал голос Сема. — Не найдут, — повторил Стекло. — Мы, когда все сделаем, замок испортим. Зальем его. Видишь, вон бутылка в углу? Жидкий бетон. Вот его в скважину и нальем. В жизни никто не откроет. — А если двери сломают? — не мог успокоиться Сема. — Да зачем кому себе такой гембель на голову делать? — не выдержал Рыч. — Ты, Сема, свети давай, а мы копать начнем. Да свети лучше, а то если лопату тебе дать, так ты в обморок грохнешься!.. Сема дрожащими руками высоко поднял фонарь, и от этой дрожи лучики света запрыгали по стенам. Стекло и Фонарь принялись быстро копать яму под одной из стен. — А ты откуда про Валета знаешь? — вдруг подозрительно нахмурился Стекло. — В ту же яму хочешь? — Да ну тебя! — Рыч передернул плечами. — Слишком уж ты правильный! Так скучно жить. Неужто тебя самого ничего не интересует? — Не интересует, — отрезал Стекло. — Таких, как этой твой Валет, надо давить. Суки, а не люди. — Теперь, когда этой сучары, Филина, рядом с ним нет… Хорошо выходит, — Рыч мечтательно задумался и остановился. — Ага, ты помечтай! — зло сказал Стекло. — А ну за работу, а то в соседнюю яму ляжешь! — Да ну тебя! — разозлился Рыч. — И слова не скажешь! Давай вали к своим долбаным ментам! — А ты что думаешь? И свалю! — внезапно ответил Стекло. — Я, как школу закончу, сразу пойду работать в милицию. И буду таких, как этот Валет, давить!.. — Интересно получается, — подал вдруг голос Сема. Звучал он более жизнерадостно, чем прежде. — Я, значит, буду скрипачом, Стекло пойдет работать в милицию и будет ловить преступников, а Рыч станет вором, будет под каким-нибудь там Валетом… — С какого под кем-нибудь буду? — перебил его Рыч. — Я сам вместо Валета буду! Главным!.. — А Стекло тебя поймает и посадит в тюрьму! — засмеялся вполне оправившийся Сема. — Не дождешься! — обиделся Рыч. Пацаны помолчали. Рыч и Стекло продолжали копать. — Интересно, все-таки, кто его побил, — не выдержав, спросил Стекло, глядя на труп Филина. — Судя по всему, ему нехило досталось. — А я знаю кто, — ответил сразу Рыч. — В уголовке. Там новый начальник, он неделю назад приехал в город и всех построил. Теперь ловят бандитов и всех бьют, для острастки. Ну и Филина так. — Зачем? — пожал плечами Стекло, не прерываясь. — Я же говорю, для острастки. Чтоб боялись, — сказал Рыч. — Разве ты не знаешь, что в милиции бьют? — Та брехня! — возмутился Стекло. — Шо ты мелешь! — Вот пойдешь туда работать — сам и увидишь, — засмеялся Рыч. — Если пойду, — вздохнул Стекло. Наконец яма была выкопана. Пацаны втроем подняли брезент, на котором лежал Филин, и запихнули его в яму. Сверху тоже накрыли брезентом. Всем им было страшно, как бы они ни храбрились. Не решаясь снова взять лопаты, мальчишки стояли над ямой. — А мы ведь теперь повязаны, все трое, — задумчиво сказал вдруг Сема. — До конца жизни. — До конца жизни, — повторил эхом Рыч. — Мы убили человека, — сказал Стекло. — Да, именно мы, все втроем, и не важно, кто из нас выстрелил первым. Мы все бы убили его. Каждый. Просто кто-то сделал это раньше других. Но… не важно кто. Мы втроем. Значит, мы связаны. Это произошло как-то инстинктивно, но мальчишки протянули руки над ямой и соединили их, словно скрепляя прозвучавшие слова этим страшным рукопожатием. Закопали Филина быстро. Потом разровняли ногами землю. — Тачку забирать будем? — спросил хозяйственный Сема. — А зачем? — ответил Стекло. — На ней и на лопатах наши отпечатки пальцев. Так что лучше бросить их здесь. — Ну, тогда пошли, — вздохнул Рыч. Отверстие замка они залили смесью, о которой говорил Стекло. Затем быстро побежали вниз по улице. Тротуары осветили первые лучи рассвета. В этот день — более поздние и тусклые, чем обычно… ⁂ Рыч остановился в дверях, прислушиваясь к странным звукам. Впервые в жизни он переступал порог настоящего притона и не знал, как себя вести. Конечно, это был не притон в полном смысле этого слова, а всего лишь кабачок на Болгарской. И тем не менее близость к Привозу, центру Молдаванки, делала этот небольшой подвал одним из самых знаменитых злачных мест, легенды о которых со смачными подробностями передавались многими поколениями беспризорников и блатных. Рыч считал себя блатным, мечтал занять свое место в уголовном мире, воровал по мелочи довольно, по его понятиям, серьезно, но во взрослых притонах Молдаванки не был никогда. Он вдруг подумал, что, если бы у него был отец, то он всыпал бы ему по первое число за то, что в свои двенадцать лет его сын оказался в таком месте. Но отца у Рыча не было. Была одна мать, живущая за счет многочисленных любовников. Когда не пила, она была красавицей, однако в последнее время пила все чаще и чаще…