Чтобы не мёрзнуть, совершил небольшую пробежку. В дальнем конце возвышался каменистый холм, покрытый следами взрывов, огня и многочисленными выбоинами и сколами — практиковались мы часто. Подойдя ближе, я соорудил из камней несколько импровизированных мишеней. На противоположном краю стрельбища располагался небольшой навес, под который можно было сложить вещи. Вот такое незамысловатое место для оттачивания боевых навыков. Я уже все уши Лене прожужжал, чтобы она занялась возведением сооружения для наших с Оло тренировок, причём настаивал именно на башне. Никакого функционального смысла в этом не было, просто согласно моим стереотипам о колдовстве, маги должны практиковаться именно в башне. В ответ на это я раз за разом получал отказ ввиду того, что есть другие первоочередные стройки, возведение которых поможет всем жителям Халиона, а не двум магом. Тут она была права. Магов у нас пока что только два, да и те практически самоучки. Но мы уже работали над устранением этой проблемы. Роща сицилиуса была посажена, а местной детворе мы поручили её охранять и регулярно навещать, составив строгое расписание, за соблюдением которого внимательно следили. На самом деле, в охране роща не нуждалась. Задумай какой бобёр пустить сицилиус на пропитание, он бы тут же получил по пушистой шёрстке разряд молнии, отбивающий всякое желание полакомиться магической древесиной. А детей мы снарядили для другой цели. Проводя время рядом с испускающими манну растениями, дети получали некоторый шанс обрести магические способности. Расположившись, я развёл костёр неподалёку от навеса, разложил вещи. Всё. С приготовлениями закончено, пора браться за дело. С магическими тренировками всё просто — что тренируешь, то и развивается. Будешь ежедневно сливать весь запас манны за короткое время — вырастет резерв и укрепятся магически каналы, пропускающие энергию. Будешь по несколько раз за день творить заклинания, то растрачивая часть резерва, то восполняя — увеличишь скорость восполнения магической энергии. Я старался работать над всеми параметрами, уделяя время то одному, то другому. Я достал посох из крепления, закрыл глаза, сосредоточился, стараясь мысленно поприветствовать странный разум. Посох откликнулся, послав мне в ладонь порцию тепла, которая распространилась по всему телу. Кстати, нужно будет попрактиковать согревание с помощью небольших порций манны. Зима ведь на дворе, вдруг пригодится. После обмена приветствиями я принялся выводить посохом в воздухе сложный конструкт, в основе которого была звезда, в каждой вершине которого располагались другие конструкты: круг, треугольник, квадрат, звезда, шестиугольник. Затем силой воли заставил дополнительные конструкты вращаться, каждый с разной скоростью. Часть вращалась по часовой стрелке, часть против. Сложнейшее действо, ведь приходится удерживать внимание одновременно на всех элементах. Малейшая потеря контроля грозит разрушением заклинания. Удерживая заготовку для заклинания в воздухе, я пребывал в максимально доступной мне на текущий момент концентрации внимания. Я буквально чувствовал, как на лице начинают выпирать вены, а на лбу собираются бисеринки пота. Пройди сейчас мимо батальон барабанщиков, я бы не заметил — так был сосредоточен на заклинании. И это при том, что в дополнительные конструкты я даже не вложил руны, а кроме этого, нужно ещё и напитать заклинание манной. Удержав в итоге заготовку в воздухе пару минут, я сдался и развеял недоделанное заклинание. Хорошая у меня была задумка, но вот с воплощением её в жизнь могут возникнуть проблемы. Что ж, буду тренироваться, пока позволяет время. Думаю, ближайший год проведу здесь, на Халионе, помогая обустраиваться землянам и другим разумным, а потом… Потом нужно будет вернуть долг Голосу. Я обещал найти его и помочь ему прекратить существование. Приключение предстоит то ещё — сгонять на континент, полностью захваченные тварями роя, добраться по незнакомой местности до древних руин, пробраться в них неведомым способом, а затем ещё как-то уничтожить не то призрака, не то какую-то странную форму жизни. При этом ещё нельзя брать с собой крупный отряд, во избежание излишнего внимания. Также нужно не забывать, что медлить нельзя, ведь в своё время Голос спас мне жизнь, но сказал, что это не навсегда. В общем, полноценную человеческую жизнь я не проживу и могу крякнуть в любой момент. Поэтому, когда удастся более-менее наладить быт товарищей, сразу же нужно будет отправляться в путь. Поразмыслив над предстоящими подвигами, вернулся к делам суетным — вновь создал сложный конструкт и удерживал его столько, насколько хватило сил. Так продолжал до обеда. Проголодавшись, достал из мешка глиняный горшок с лежащим там палтусом, посыпанным солью и перцем, после чего отправил горшок в угли костра на разогрев. На самом деле не факт, что это именно палтус, может быть просто похож — уродливая рыба, пойманная побережниками на морском дне, с перекошенной головой и сплющенным телом. В общем, неважно, кто она такая, важно, что рыба эта очень сочная и вкусная, а я голоден как волк — тренировки с магией на свежем воздухе очень выматывают. С трудом дождавшись приготовления нехитрого блюда, обжигая руки, вытащил горшок из углей. Едва не накапав в посуду слюны, деревянной вилкой потащил первый кусок в рот. Вкуснотища! Оло застал меня, когда я доедал последний кусок. — Извини, тебе не оставил. Думал, ты позже подойдёшь. — Ничего, дядя Саян, меня Шиара накормила. — Так ты у неё питаешься? — Да, вместе с её братьями и сёстрами едим. — И не скучно тебе со взрослыми? — Не-а. Мне скорее со сверстниками скучно. Какие-то они все… Простые, что ли. — А взрослые, стало быть, сложные? — Ну… Вроде того. С вами интереснее как-то. Дядя Саян, ты меня болтать звал или тренироваться? — Деловой подход. Хвалю! Ладно, я как раз пообедал, так что давай за дело, раз ты не голоден. И мы с Оло продолжили заниматься тем же, чем я занимался до него — практиковались в концентрации. У мальчика навык находился на более высоком уровне, чем у меня, так что я даже немного завидовал. Мальчик мог создавать конструкты третьего уровня сложности, то есть создавать конструкты в вершинах дополнительных конструктов, теоретически обладая способностью творить и вовсе сложные заклинания, однако давалось это ему также сложно, как мне — второго уровня. К концу тренировочного дня я уже пытался вкладывать в вершины конструктов руны. Отчасти это даже получалось. Когда я пытался в последний раз, то даже смог вложить все необходимые руны, однако чувствовал даже не я, а скорее мой посох, что что-то не так и заклинание не сработает. Пришлось его развеивать. Мы знали, какие нужны руны и какие конструкты, но для произнесения столь сложных заклинаний важны и последовательность вкладывания рун и направление и скорость вращения конструктов. О них мы ничего не знали, и подобрать правильную последовательность предстояло на практике. Оло уже ушёл, а я остался, чтобы помедитировать. Подобные практики были важны для повышения уровня владения магией не меньше утомительных тренировок и позволяли улучшить концентрацию и расслабиться. Но сегодня расслабиться не получалось. В голову лезли дурные мысли, я думал о том, что мне предстоит сделать и о том, что сделал. Вспоминал минуты близости с Леной. Изменник хренов. А она хороша, точёная фигурка, милое лицо, шикарные волосы и горячий нрав. Жаль, что пришлось заставить её обо всём забыть, чтобы её не терзали душевные муки. Жаль, что пришлось изменить Мелисанде. Жаль, что не удастся повторить. А ведь Лена нравится мне гораздо больше Мелисанды. Видимо, сказываются культурные различия. Как ни крути, мы с женой из разных миров. Она была наследницей престола, ушедшей в изгнание, а я металлургом. Знай я, что встречусь с земляками, никогда бы не сблизился с женой. Но теперь уже ничего не изменить. У нас общая дочь, ещё одним ребёнком Мелисанда беременна. Да и Лена тоже беременна. Надеюсь, что это Рикс постарался, а не я. На следующий день я продолжил тренироваться также рано, придя на наш с Оло полигон. Сегодня способность концентрироваться заметно подросла. Видимо, вчера день не прошёл впустую и мои потуги дали результат, что неудивительно. Они всегда дают результат, только вот большую часть времени приходиться тратить не на развитие собственных умений, а на что-то более обыденное, будь то добыча еды, заготовка дров или защита от мятежников. В этом мире гораздо меньше свободного времени, чем в моём родном. Сегодня я тренировался один. Оло был занят в клинике. Мне даже жалко его. Ему бы сейчас в школу ходить да забот не знать, ан нет, пашет наравне с другими, а то и больше некоторых. Время у нас сейчас такое тяжёлое. Ничего, как говорится, сложные времена рождают сильных людей. Сильные люди создают хорошие времена. Дальше лучше не продолжать. Я провёл в тренировках весь день. И весь следующий день. Неделю. Месяц. Зиму. Каждый день я изматывал себя изнурительными тренировками до изнеможения, еле приползая домой, чтобы переночевать. И тренировки дали эффект. Когда начался ледоход, в воздухе ощущалась весна, а по земле бежали ручьи, я овладел каменным сердцем и похожим на него разрывом — заклинанием, устраивающим крошечный взрыв прямо внутри противника. Просто в какой-то момент почувствовал, что подобранная схема заклинания правильная и должна работать и действовала она сразу для двух заклинаний. Для начала испытал заклинание на старом кривом дереве, что рабочие не спилили не то что на стройматериалы, но даже побрезговали брать на дрова. Вековое древо прямо в центре мгновенно расщепилось и разлетелось тысячами щепок в разные стороны. Крона, оставшаяся без опоры, с шумом рухнула вниз. Увидев результат после многократных тщетных попыток, я сперва остолбенел и не поверил собственным глазам, решив, что центральная часть ствола у дерева разлетелась в клочья по какой-то загадочной, одной лишь ей известной причине. Но сообразив, что произошло, я радовался, будто спортсмен, покоривший Эверест после тысячи неудачных попыток, а весна, едва начавшая теснить в правах зиму, будто бы усилила свой напор, разделяя мою радость и добавила Светилу яркости. Естественно, несколько месяцев ушли у меня не только на то, чтобы овладеть одним единственным заклинанием. За это время мне удалось освоить множество более простых заклинаний, что были известны Оло, значительно улучшить свою концентрацию и связь с посохом. Также значительно увеличился резерв и укрепились незримые каналы, пропускающие магическую энергию. Теперь я мог выпустить около сорока фаерболов средней мощности, используя лишь резервы своей искры, которая разгорелась теперь в настоящее пламя. А ещё благодаря артефакту теперь запасать энергию мог и мой посох, что давало ещё примерно столько же выстрелов. Но дело, конечно, было не только в тренировках. Наконец полноценно прижилась и срослась с посохом та часть артефакта, что улучшала работу с огнём. Непонятной осталась лишь функция органа твари, что я использовал в качестве третьего элемента для установки в артефакт. Пока она никак себя не проявила. Возможно, и не проявит никогда, а может быть, и даст какой-то положительный эффект. Отрицательный дать не должна — в этом мы с Оло были уверены. Всё, что принимает в себя артефакт, может каким-либо образом использоваться посохом. Просто мы пока не выяснили, каким, и похоже, даже сам посох не знал, на кой ляд ему орган из твари. Ещё я овладел несколькими полезными трюками, которыми должен владеть любой уважающий себя олодский маг. Например, я мог заготовить впрок сразу несколько конструктов и подвесить их подле себя, заранее приготовившись к бою. Это требовало нешуточной концентрации, которой мне едва хватало для таких «банальных» магических штучек. Высшим пилотажем было и вовсе наполнить подготовленные конструкты рунами и в подходящий момент просто-напросто напитывать заклинание манной и силой воли отправлять в цель. Но это подвластно лишь настоящим боевым магам. Кто знает, будь у меня в запасе десяток лет, возможно и я бы овладел в должной мере подобным искусством, став ничуть не хуже. На меня же возложены обязательства по защите семьи, землян, да и просто разумных, к тому же я должен вернуть долг, поэтому мера времени у меня другая. Ещё год я готов позволить себе потратить на помощь близким для меня халионцам, а затем отправлюсь на Марион. К тому моменту мне предстоит изучить ещё немало фокусов, чтобы встретить противника во всеоружии. Глава 21 Каварл. Боевые будни. Вот уже седьмой день, как мы вышли в поход, а Гирка Каррульса и других бунтовщиков всё ещё не можем нагнать, хотя они и оставляют весьма заметные следы. В городах и сёлах, что мы встречаем на пути, многие молодые и крепкие представители моего вида присоединяются к бунтовщикам, а тем, кто не присоединяется, он как следует пудрит разум, объявляя меня сущим злом, распространяя срамные песни и слухи. Вынужден признать, что хоть он и ужасный полководец, как оратор он весьма хорош. Оттого те катарианцы, что занимают нейтральную позицию или вовсе далеки от политики и их просто интересует сбор урожая, торговля и благосостояние, попадают в некоторую зависимость от его слов, начинают симпатизировать ему, добровольно делятся провизией. Поэтому, когда мы двигаемся мимо крупных населённых пунктов, нам приходится останавливаться, собирать народ на площадях, после чего я лично озвучиваю, как обстоят дела на самом деле, убеждаю, что отмена Кодекса вовсе не означает беззаконие, а наоборот, привносит в жизнь новые, более справедливые порядки. Пусть это не трудно — я с детства учился ораторскому искусству, но всё же отнимает достаточно много времени, поэтому сегодня я подобрал нескольких разумных с хорошо подвешенными языками, которые в течение нескольких дней будут следить за тем, как я произношу речи, и которых я обучу убеждать других. Пару разумных пришлось отсеять сразу же, так как возникли сомнения в их верности лично мне. К концу обучения я разошлю их во все уголки страны, и они будут доносить мою точку зрения даже в самые глухие деревни. Во времена правления моего отца у нас в стране были специально обученные глашатаи, что выполняли ту же самую роль, но после прихода Корто часть из них сбежала, часть была убита, а оставшейся части я не мог доверять. Придётся создавать службу с нуля, как и многое другое. Сейчас же, несмотря на победу над Корто и успехи на военном поприще, моя власть лишь проходит этап становления, я лишь обзавожусь верными соратниками и умелыми помощниками, поэтому зачастую случаются некоторые казусы, как например с Падом, что после успешной кампании нацепил на себя корону и вздумал предстать передо мной верхом на эйхо. Недотёпа. Хотя военачальник из него вышел неплохой. Сейчас я приставил к нему одного верного мне катарианца, и он проводит с полуросликом воспитательную работу. Надеюсь, что всё сложится как надо, так как терять ценных подчинённых я не намерен, ибо их у меня не так уж много. Так как у бунтовщиков была неплохая фора, нагнать мы их смогли лишь через две недели после того, как вышли из столицы, на самом севере империи, на границе с разрозненными племенами тигролюдов. Края здесь были достаточно суровыми, земля неурожайной, явно ощущалась смена времен года, а оттого земли эти были малоинтересны моему народу. Здесь Гирк Каррульс решил найти поддержку, обманом вынудив несколько диких племён тигролюдов сражаться на его стороне. И его обман вполне удался. Разведчики докладывали, что к нему примкнуло не меньше десяти тысяч этих существ. Глупцы. Они даже не подозревают, что примкнули к тому, кто ненавидит их всею душой, всем своим существом. Здесь, на границе, на холмистой местности Гирк решил прекратить своё бегство и дать мне бой. Неудивительно, так как кое-какая фора у него всё же оставалась, а если бунтовщики как следует подготовили местность, то у них есть все шансы на победу. Тем более этот предатель успел во время отступления пополнить ряды своих воинов и даже убедить присоединиться к себе нескольких толковых командиров. Сейчас, согласно докладу разведки, войско Гирка состояло из тридцати пяти тысяч катарианцев и десяти тысяч тигролюдов. У меня суммарно было пятьдесят пять тысяч воинов. Враги заняли удобную позицию на холме и успели поставить кое-какие укрепления. Это было существенным преимуществом. Зато у нас была большая численность войск, и к тому же большинство воинов были не новобранцами, а опытными, дисциплинированными и хорошо подготовленными бойцами, умеющими действовать слаженно. Прибыв на место, мы заняли менее удачную позицию, чем у противника. Нам удалось найти возвышенность, чтобы разбить лагерь, но она была незначительной, отсюда плохо было видно окрестности. Разбив лагерь, я сразу отправил несколько отрядов конных лучников, которые должны были выловить вражеских фуражиров в округе и беспокоить врага. Враг тоже высылал отряды на перехват нашим фуражирам. Похоже, кое-чему Гирк всё же научился или взял под крыло опытного военачальника. Прошло несколько дней. Мы прощупывали оборону врага, он отвечал нам взаимностью. Пару раз случались небольшие стычки. Несколько солдат перешли за это время на мою сторону. Бегства из моего лагеря замечено не было, напротив, мои воины рвались в бой и просили начать атаку. Я же медлил, так как не видел пространства для манёвра, в результате которого можно было с минимальными потерями разгромить войско противника. Гирк тоже не спешил с атакой, так как знал, что нападёт на наш укреплённый лагерь, то будет разбит и ждал нашей атаки и нашей ошибки. Сниматься с лагеря и уходить на запад он тоже не спешил, так как терял в таком случае хорошую позицию, что была, по сути, единственным его преимуществом. Наше противостояние зашло в некий тупик, из которого нужно было искать выход. Прокорпев над картой местности и данными разведчиков несколько дней, я сумел составить кое-какой план. Ночами мы максимально тихо и незаметно выводили из лагеря несколько тысяч солдат и уводили их на юг. Днём эти воины возвращались назад, с шумом, гамом и всеми почестями так, будто это были не те же самые бойцы, а свежее подкрепление. При этом в лагере мы создавали максимально возможный шум и активность, заставляя противника поверить в то, что нас становится всё больше и больше. Ещё мы заслали к неприятелю шпионов, что посеяли в его стане слух о том, что к нам идёт крупный отряд подкрепления, который мы сняли с Эйлонии и границы с орками специально для подмоги. Для убедительности мы сильно расширили границу лагеря. То, что противник находился на большей высоте и мог видеть наши позиции, даже играло нам на руку — мы сделали соломенные манекены, нарядили их в одежды и по нескольку раз в день переставляли с места на место. Нас при этом и так было больше, чем противника, и его нервы должны были не выдержать. И спустя ещё пять дней противник не выдержал, рано утром снялся с лагеря и двинулся на запад, очевидно желая набрать там ещё подкреплений. Этого я и добивался. Мы тут же двинулись в погоню, оттеснив неприятеля от его старой позиции и принялись преследовать его, постоянно отправляя отряды конных лучников для того, чтобы они выматывали противника, не давали ему отдыхать, а заодно немного уменьшили численность. Преследование длилось три дня. После этого мы загнали неприятеля к достаточно широкой и полноводной реке, не имевшей в округе ни единого брода. Через неё, однако, было перекинуто сразу несколько мостов, однако я заранее позаботился о том, чтобы их сожгли и противнику было некуда деваться. Гирк с войском оказался зажат между моим войском и рекой в отвратительной для него позиции, при этом его войско было измотано долгим переходом и бессонными ночами и совершенно не готово к сражению. А ещё Гирк Каррульс был выходцем с юга нашей империи, как и большинство его воинов, оттого они не знали кое-каких особенностей данной местности, а именно того, что из озёр, мимо которых мы позавчера прошли, не в коем случае нельзя пить. Я же, будучи без преувеличения одним из самых образованных катарианцев, об этой особенности знал. Поэтому, пополнив запасы воды в озёрах, сейчас наши противники страдали от жуткого поноса, который уже вывел из строя больше противников, чем наши конные лучники. К тому же с обгаженными штанами, выворачивающимся наизнанку желудком и обезвоживанием не слишком удобно воевать. Оказавшись зажатыми в угол, враги стали паниковать, многие бросались в воду в надежде переплыть реку, кто-то бросал оружие и молил о пощаде. Во вражеском стане началась неразбериха, которую, впрочем, к подходу нашего строя сопернику удалось устранить и приступить к организованной защите. Мы действовали решительно и стремительно. Мои воины уже заскучали без сражений и рвались в бой. Конница без труда проломила шаткий вражеский строй, дезориентировав неприятеля и посеяв дополнительную панику. Следом на вражеский строй хлынула лавина пехоты. Сражались мои воины храбро и умело, вознося тем самым своему императора честь. Бой закончился также стремительно, как и начался. Окружённые катарианцы и тигролюды бросали оружие, падали на колени и молили о пощаде. Сам же Гирк Каррульс в окружении немногочисленной свиты, среди которой были и тигролюды, восседал на эйхо и надменно смотрел в мою сторону, осознавая поражение. При этом он даже не взял в руки оружие. Когда я приблизился, он закричал: — Глупец! Ты хоть понимаешь, что натворил! Мы многие века жили согласно Кодексу и добились благодаря этому величия! Ты погубишь нас всех, объявив другие народы равными катарианцам! Мы — высшая раса. — Гирк, мне вот очень интересно, как ты с таким мировоззрением смог убедить кого-то присоединиться к тебе? — Мятежник нахмурился, а тигролюды, что были подле него, насторожились. — Что он вам пообещал? — Золото и власть. На наших землях очень много разных племён, мы постоянно сражаемся друг с другом. Он обещал мне, моим младшим братьям и нашим воинам помочь взять верх в склоке и поставить нас над другими тигролюдами. — Хорошо. Что ж, договор в силе, — сказал я, — однако только в том случае, если вы прикончите Гирка и вместе с другими тигролюдами присоединитесь ко мне. Я наблюдал за сражением и мне понравилось, как вы себя проявили, поэтому приглашаю вас вступить ко мне в войско. В отличие от этого недоумка я нормально отношусь к другим расам и не обману вас после того, как вы станете не нужны. Тигролюд, что был ближе всех к Гирку, с потрясающей скоростью выхватил из ножен махайру и одним ловким взмахом отсёк супостату голову. — Как твоё имя, воин? — Лиар, ваше императорское величество. Вождь болотного племени. — Со мной, Лиар, ты станешь больше чем вождём. Ты будешь править всеми землями тигролюдов, что лежат к северу от моей империи. Но у меня есть одно условие. Ты будешь моим наместником — проводником моей воли и власти. Ты согласен?