Жюль вынул из рюкзака полевой бинокль и стал медленно, методично осматривать горизонт на юго-востоке. Там были пруссаки, в этом он не сомневался. Вчера целый день слышалась отдаленная канонада и эпизодические перестрелки. Однако и в бинокль он ничего не увидел. Дело дрянь. С северо-востока примчался вестовой. Чувствовалось, он несся сюда во весь опор. – Господин полковник! Генерал Мак-Магон поворачивает свою армию на север для пополнения запасов продовольствия в Ретеле. Вам приказано сосредоточить ваши патрули на юго-востоке. По мнению генерала, именно там произойдет столкновение с пруссаками. – Генерал направляется в Ретель? – переспросил Жюль, желая удостовериться, что не ослышался. – Да, господин полковник. У Седьмой армии до сих пор нет патронов. С едой туго. Раздобыть провиант у местных крестьян не представляется возможным. Генерал хочет растянуть имеющиеся запасы еще на четыре дня, пока наша армия совершает обход. Отсалютовав, вестовой вновь умчался. – Боже мой, господин полковник! Поворачивать на север – это безумие, – сказал майор Дюпре. – Мы и так еле тащимся. А теперь нам приказывают изменить направление и идти опасным путем. Пруссаки поймают нас в ловушку. Мы не успеем вовремя соединиться с войсками генерала. Жюль сам не верил в такую возможность. – Полагаю, вы правы, майор. Но раз Ретель, значит Ретель. Будем выполнять приказ. На холмах Аргонны в окружении каменистых картофельных полей и островков берез и ясеней стоял небольшой крестьянский дом. Позади находился сарай. Оба строения были старыми, ветхими и разваливающимися, с протекающими крышами, треснутыми стеклами в окнах и дверями, которые не закрывались. Все говорило о бедности этого места, способного еле-еле прокормить живущих здесь. За сараем виднелось русло речки, которая весной и в начале лета несла воды с холмов в Маас. Сейчас русло пересохло. Основная часть армии прошла западнее, поэтому у здешних жителей уцелели лошади, вол, свинья и куры. Сарай полыхал. Испуганные животные кружили по двору, кричали, визжали и пытались перепрыгнуть через забор. У двери дома виднелась коновязь с шестью оседланными лошадьми, но людей вокруг не было. Майор Дюпре, находившийся в нескольких километрах от дома, видел густой столб дыма над горящим сараем. – Пруссаки? – спросил он, указывая на дым. Жюль прильнул к биноклю: – Возможно. Давайте разведаем. Они быстро поскакали к дому, внимательно следя за окрестным лесом. Там было тихо. Лес казался пустым, даже птицы не порхали. Осторожно приблизившись к дому, они увидели все тех же лошадей, привязанных возле входной двери. – Это не прусские лошади, – сказал майор. – И не французской армии. – Он задумался. – Может, нерегулярные части? – Если да, они не должны… – начал было Жюль, но осекся, услышав мужской смех, сменившийся ужасающим стоном, который становился все громче. Из задней двери выскочила молодая женщина, прижимая к груди маленького ребенка. Свисавшие со лба волосы почти закрывали испачканное лицо. И тем не менее Жюль разглядел миловидные черты ее лица. Платье было разорвано на шее и свисало с плеча. Она бежала, вздымая пыль и волоча одну ногу. Судя по всему, у нее была деформирована стопа. Женщина бежала к фасаду дома и вдруг увидела Жюля и его солдат. Испугавшись, она резко выпрямилась. Стон превратился в пронзительный крик. Женщина в отчаянии оглянулась по сторонам и побежала к горящему сараю. Жюль торопливо спешился и устремился к женщине. Майор Дюпре отправил двоих солдат проверить усадьбу по периметру. В этот момент из задней двери появился мужчина. На нем была форма капитана франтирёров. Он громко хохотал и хлопал в ладоши, словно в такт танцу. – Ma chérie![27][Дорогуша! (фр.)] – крикнул он женщине вслед. – Ты так рано нас покидаешь! А мы только начали! Женщина не переставала стонать. Она скрылась за стеной горящего сарая, волоча увечную ногу и держа путь к воротам. Капитан франтирёров устремился за ней. Следом за капитаном из дома вышли его люди. Все они были в серой форме, хлопали в ладоши, смеялись и пили бренди, передавая бутылку по кругу. – Капитан! – Голос Жюля прогремел, как раскат грома. Изумленный капитан обернулся. Увидев полковника, он застыл, перестав улыбаться во весь рот. Жюль не сводил с него глаз. Полковника замутило. Он уже догадывался, что́ здесь происходит. Жюль был наслышан о франтирёрах. Так называли нерегулярные войска, фактически являвшиеся партизанскими отрядами. Франтирёров мобилизовали после первых поражений французских войск. На них возлагалась обязанность чинить препятствия пруссакам, устраивать засады, перерезать линии снабжения и сеять смятение во вражеских рядах. Они же должны были сражаться с прусскими уланами, которых отправляли мелкими группами, чтобы наводить ужас на местных жителей. Франтирёры отрицали привычную армейскую дисциплину, предпочитая свободно перемещаться и использовать тактику различных уловок и ухищрений. Сражались они свирепо, однако получали немало обвинений в свой адрес за чрезмерную жестокость не только к врагам, но и к гражданскому населению. Говорили, что франтирёры с необычайным рвением резали глотки пойманным пруссакам, брали части вражеских тел в качестве трофеев, а придуманные ими пытки были затяжными и отвратительными. Жюль не знал, где тут правда и где домыслы. Он собственными глазами видел франтирёров в Шалоне, найдя их грубыми и неуправляемыми. «Половину из них следует отдать под трибунал, – подумалось ему, – а вторую выгнать взашей». Те, что находились сейчас перед ним, продолжали смеяться, хотя и тише, и все так же передавали бутылку по кругу. На Жюля и его солдат они смотрели с нескрываемым презрением. – Майор Дюпре, отправьте нескольких солдат на тушение пожара. Пусть позаботятся о животных и выведут их за забор. Отдав распоряжение, Жюль снова повернулся к капитану франтирёров. Вид у того был неопрятный, и от него разило алкоголем. Это был рослый, сильный мужчина с окладистой черной бородой, особенно выделявшейся на фоне гривы седеющих волос. Густые брови бросали тень на глаза, покрасневшие от обильной выпивки, но смотревшие дерзко и угрожающе. Всем своим видом капитан производил впечатление человека, которого насильно оторвали от важного дела. – Капитан! Какого черта вы тут торчите?! – Да вот, проезжали мимо и увидели нескольких… – Капитан, обращаясь ко мне, извольте называть меня полковником! Или вы забыли, как приветствовать старшего по званию? Ваше имя! Как называется ваша часть? Капитан нахмурился и с нескрываемым презрением кое-как отсалютовал: – Имею честь представиться, полковник: капитан Викто́р Делеклюз, Третий вузьеский полк нерегулярных войск, – медленно произнес он, нарочито растянув предпоследнее слово; кто-то из его солдат захихикал. – Как я говорил, полковник, проезжали мимо и увидели нескольких пруссаков. – Здесь? Вы видели пруссаков в этих местах? – Я ведь ясно сказал, правда? – Господин полковник! Подойдите сюда! – послышался напряженный голос майора Дюпре. Оставив капитана, Жюль поспешил за горящий сарай, где увидел увечную женщину с ребенком. Она сидела на земле, прислонясь к ограде, рядом с телом мужчины, явно ее мужа. Он лежал на спине, раскинув руки и ноги. Карие глаза смотрели в небо, но уже ничего не видели. Его убили выстрелом в лоб. Пока Жюль шел, крестьянка плотно сжала колени и начала раскачиваться. Ее стоны превратились в непрерывное утробное мычание, чем-то напоминающее коровье. Она крепко, до белизны костяшек, прижимала к себе дочурку. Той было около трех лет. Девочка смотрела большими выразительными глазами и хлопала длинными ресницами. Глаза малышки распухли от слез. При виде Жюля и майора Дюпре она спрятала личико на материнской груди, и они обе стали раскачиваться взад-вперед, взад-вперед. На них упала тень. Женщина взглянула за спину Жюля, сжалась и начала раскачиваться еще быстрее. Жюль обернулся и увидел Делеклюза. – Ждите возле дома, капитан! – приказал Жюль. – Чего ждать? – поинтересовался Делеклюз. Глаза Жюля негодующе вспыхнули. – Майор Дюпре! Проводите этого… Делеклюз нахмурился и пошел назад, не дослушав приказа. Жюль снова опустился на колени перед женщиной. – Мадам… – осторожно взяв ее за руку, произнес он. Женщина отпрянула. Он убрал руку. Крестьянка испуганно смотрела на него. – Мадам, я должен знать. Этот капитан, – он указал на удалявшегося Делеклюза, – этот капитан говорит, что здесь побывали пруссаки. Я должен знать, мадам. Это правда? Они издевались над вашей семьей? Пруссаки убили вашего мужа? Женщина вздрогнула. Ее тело задрожало, как лист на ветру. Она не произнесла ни слова. Глаза по-прежнему были полны ужаса. – Мадам, s’il vous plaît[28][Пожалуйста, будьте любезны (фр.).]. Сейчас вы в безопасности. Расскажите о том, что здесь произошло. Если это пруссаки, мы должны быстро их найти. Молчание. Жюль сделал еще несколько попыток, но и они не дали результата. – Майор, попробуйте вы ее разговорить, – сказал он Дюпре и вернулся к Делеклюзу. – Поди наплела вам с три короба, полковник? – спросил Делеклюз. – С чего ей врать? – резко спросил Жюль. – Так она же истеричка. Может наговорить чего угодно. – Что именно в ее словах так вас волнует, капитан? – спросил Жюль, окинув его холодным, оценивающим взглядом. – Она же калека, полковник. Увечная крестьянка. От нее нет никакого толку. – Капитан, вы вызываете у меня отвращение. Она француженка. А вам бы следовало вплотную заняться пруссаками. – Мы и занимались. – Только их не видно. Никаких признаков, что они здесь были. – А они были здесь, полковник. Говорю вам, были. Четверо. Уланы. Я их видел и мои люди тоже. Мы их спугнули. Что скажете насчет убитого крестьянина, полковник? Думаете, он застрелился? – Удивляюсь вам, капитан. Почему вы не отправились в погоню за уланами? – Мы как раз собирались, а тут вы появились. – Когда я здесь появился, вы собирались в погоню за этой женщиной. – Бросьте, полковник. Я просто решил немного позабавиться. В этот момент вернулся один из лейтенантов, отправленных на разведку вокруг дома. – Уланов видели? – спросил Жюль. – Нет, господин полковник. Никаких признаков. Мы сделали два круга. Rien du tout, Colonel[29][Вообще ничего, полковник (фр.).]. Жюль пристально смотрел в глаза капитана. Он был уверен, что Делеклюз врет. Жюль не сомневался: перед ним убийца и вор, но, пока женщина не заговорит, он был бессилен что-либо сделать. Майор Дюпре тоже не смог вызвать ее на разговор. К тому же им нельзя было здесь застревать. Надо двигаться дальше. – Похоже, ваши пруссаки, капитан, растворились в воздухе, – сказал Жюль. – Этим мерзавцам, полковник, в сообразительности не откажешь, – усмехнулся Делеклюз. Жюль подошел к нему вплотную: