Джулия со стоном закрыла глаза и потянулась к его волосам. Ее пальцы двигались сами собой, перемещаясь от макушки к затылку. — Мм, — стонала она. — Тебе нравится? — шепотом спросил Габриель, продолжая ее целовать. Она что-то прошептала в ответ. — Я хочу окутать тебя наслаждением. Ты будешь купаться в наслаждении, Джулианна. — С особой нежностью Габриель целовал кожу вокруг ее уха и под подбородком, слегка дразня Джулию своим языком. — А так тебе нравится? Джулия едва слышала его вопрос, захваченная лавиной ощущений, которая неслась по телу. Она давно уже согрелась. Теперь ей было жарко. Все ее существо словно замкнулось на Габриеле. — Очень нравится, — произнесла она чуть слышно. — А это не что иное, как декларация желания, — прошептал Габриель, и его слова вызвали в ней дрожь. — Будь мы любовниками, такой поцелуй говорил бы о моем намерении уложить тебя в постель. Ты даже не представляешь, какие наслаждения ожидали бы тебя там. Но сейчас я должен остановиться, так как сгораю от желания. Я боюсь коснуться твоих губ, поскольку тогда мне будет не удержаться. Джулия застонала еще громче. Габриель откинул ей волосы с плеч, чтобы они не мешали познанию ее тела. Теперь он покрывал поцелуями всю ее шею, а когда достиг раковины второго уха, буквально на мгновение сунул кончик языка внутрь. — Джулианна, если я поцелую тебя в губы, то не отвечаю за последствия. Сегодня я воздаю должное твоей изумительной шее. Мне вообще пора остановиться, пока соблазн не стал чрезмерным. Я и так уже переполнен желанием. Ты даже не представляешь, как сильно я тебя хочу. — Голос и дыхание Габриеля были хриплыми от страсти. У Джулии начали подкашиваться ноги. Пространство перед глазами подернулось дымкой и поплыло… Свисток электрического чайника спас их обоих. Габриель торопливо поцеловал ее в обе щеки и отправился заваривать чай, а Джулия рухнула на стул. Ее сердце колотилось так сильно, что она даже испугалась, не начинается ли у нее сердечный приступ. «Если я не держусь на ногах от одних его поцелуев, что же со мной будет, когда он…» — Дорогая, какой чай тебе заварить? — спросил Габриель, почти не выдавая своего изумления. Джулия мысленно отругала себя за неумение сдерживать чувства, но тут же уравновесила обвинение, добавив, что Габриелю было с кем набраться опыта. — Завари «Леди Грей». Он в коробочке возле заварочного чайника. — Я, конечно, не такой любитель чая. Наверное, что-то сделаю не по правилам, но, надеюсь, пить будет можно. Джулия вежливо поблагодарила Габриеля, когда он церемонно поставил на столик чашку с блюдцем, затем принес чайник, подложив под него круглую салфетку. — Чай чаем, а поесть тоже нужно. Кстати, ты сегодня ела? — Ела. Томатный суп. — Джулианна, — начал Габриель, усаживаясь рядом, — суп не еда. — Я это уже слышала. — Джулия выпучила глаза, и Габриелю стало смешно. Пока Джулия пила чаи, Габриель вынул из бумажного пакета бутылку вина и простенький штопор. — Бокалы у тебя найдутся? — Да. Сейчас достану. — Джулия встала, чувствуя слабость в ногах, и пошла за бокалами. Она так до конца и не выяснила, зависим ли Габриель от спиртного. Однако тема была слишком деликатная, и Джулия решила не портить вечер расспросами. Вернувшись к столу, она изучила этикетку на бутылке: «Серего Алигьери. Амарон Вайе Амароне». — Здесь написано «Серего Алигьери». Неужели это… — Да, дорогая, — улыбнулся Габриель, не отказав себе в удовольствии поцеловать ей руку. — В четырнадцатом веке эти виноградники купил сын Данте, и они плодоносят до сих пор. Семейство Мази делает вино по старинному рецепту. Мы будем пить то, что пили во времена Данте. — Габриель сел, наслаждаясь произведенным впечатлением. Джулия была зачарована. — Я и не знала, что у его семьи были виноградники. — Как видишь. Возможно, в свете нашего прошлого этот выбор покажется тебе излишне сентиментальным. — Нет, не покажется, — замотала головой Джулия. — Сегодня мне пришлось задержаться на работе, но я очень хотел если не пообедать, то, во всяком случае, поужинать с тобой. Я зашел в ресторан Пузатери и, как мог, исправил положение. Это маникотти, салат «Цезарь» и хлеб из ресторанной пекарни. Ну как тебе? Глядя на соблазнительную еду, Джулия тут же почувствовала себя голодной. — А вот это явно не из ресторана, — сказала она, указывая на лежащий в стороне целлофановый пакет. — Угадала. Это мое любимое печенье с лаймовой начинкой из кондитерской «Танцующий олень»… Ты пей чай, пока не остыл. И волосы досушивай. Подскажи, где тарелки, и я все разложу. — Продолжаешь меня кормить? — спросила Джулия, встряхивая еще сырыми локонами. — Зачем ты это делаешь? — Я уже говорил. Мне нравится доставлять тебе удовольствие. Объясняю специально для маленьких девочек: если мужчине нравится женщина, он всегда так поступает. Он внимателен, предупредителен и все такое. — Габриель лукаво улыбнулся. — А для девочек постарше дополнительное объяснение: мужчина показывает женщине: если он с вниманием относится к удовлетворению ее кулинарных аппетитов, значит он еще внимательнее будет удовлетворять… другие ее аппетиты. Джулия мгновенно покраснела, и Габриель с нежностью провел рукой по ее щеке. — Какая у тебя замечательная кожа. Просто волшебная. Словно впервые распустившаяся роза… — прошептал он. — Кстати, Рейчел когда-то тоже краснела, но, как только начала спать с Эроном, сразу перестала краснеть. — А ты откуда знаешь? — Мы все заметили. Вот она читает «Маленького принца», а вот уже покупает себе взрослое нижнее белье. — Ты думаешь, «Маленький принц» — это сказка для детей? Мне она и сейчас нравится. — Как там сказано? Надо научиться видеть не глазами, а сердцем. — Вот-вот. Мне очень нравится то место, где Лис рассказывает Маленькому принцу о приручении. Потом Лис решает, что ему хочется, чтобы Принц его приручил… даже ценой потери собственной свободы. — Джулианна, если у тебя нет фена, возьми полотенце и высуши волосы. Габриель быстро встал и повернулся к ней спиной, занявшись раскладыванием еды по тарелкам. Джулии оставалось лишь гадать, почему слова о приручении так взбудоражили его. * * * Поужинав, они уселись на кровать, превратив ее в импровизированный диван. Габриель уперся спиной в подушки. Джулия склонила голову ему на плечо. Его руки как-то сами собой оказались на ее талии. — Не очень-то удобно, — извиняющимся тоном произнесла Джулия. — Напротив, мне нравится. — Я же знаю, что ты ненавидишь эту квартиру. Тесная, холодная… — Джулианна, я до конца дней буду терзать себя за те слова. Ты по доброте душевной пригласила меня, а я повел себя как высокомерный идиот. Нет у меня неприязни к этому месту, — сказал он, переплетая их пальцы. — Твое присутствие преображает любое жилище. — Спасибо. — Это тебе спасибо за твой дар преображения мест. Джулия улыбнулась. Габриель неторопливо целовал ей пальцы, один за другим. — Расскажи, как прошла твоя встреча с Кэтрин. Джулия дождалась, пока уймется покалывание в пальцах, и только тогда заговорила: — Ты очень точно ее обрисовал. Ей очень понравилось, что я знакома с монографией Чарльза Уильямса. Мне показалось, это было решающим фактором. Словом, профессор Пиктон согласилась быть моим руководителем. — Рад слышать. А что она сказала о теме диссертации? — Сказала, что в этом я неоригинальна. Назвала мне несколько работ по «Божественной комедии», где сравнивается возвышенная и плотская любовь, и предложила сравнить дружбу между Данте и Вергилием с куртуазной любовью. То есть не рассуждать о двух аспектах любви, а сосредоточиться на сходствах и различиях между любовью и дружбой. — Ты довольна? — В общем-то, да. В следующем семестре у профессора Лиминг будет семинар по воззрениям Фомы Аквинского на любовь и дружбу. Кэтрин сказала, что мне нужно обязательно на него записаться. — Конечно, запишись, — одобрительно кивнул Габриель. — У Дженнифер отличные семинары. Джулия теребила край покрывала. — В чем дело? — удивился Габриель, беря ее ладонь в свою. — Ничего особенного. — Пожалуйста, Джулианна, не скрытничай. В чем дело?