— …братья и сёстры мои! Смерть отца Аттика — это огромная потеря для нас. Но не будем давать повода для межнациональной розни! Конечно, приметы преступников наводят на мысли об их турецких или еврейских корнях, но, пока нет достойной уважения информации, мы должны… — …несмотря на обращения викария преподобного отца Матфея, за последние шесть часов в области было разрушено две малые мечети, пригородная синагога, приход баптистов, сожжена семья «свидетелей Иеговы», более трёх сотен пострадавших доставлены в больницы города и… — …город ожидает прибытия преподобного отца Сергея, назначенного экстренным советом Единой Церкви на пост, занимаемый погибшим владыкой… Отец Сергей известен как один из реформаторов закона о миропомазании и уполномоченный на проведение обрядов освящения… — … искать нужно в пригороде или по пути в другие регионы. А возможно и в других городах. Об этом говорит оставленная машина, брошенная на выезде из города. К сожалению, собаки отказались брать след — опытные преступники обработали следы химикатами или подручными средствами, вроде молотого перца или… — … Георгий Мирошенко категорически отрицает свою причастность к гибели владыки, но, в связи с долгое время занимаемой им оппозиции к деятельности «Единой Церкви» в нашем регионе, на него наложен домашний арест до расследования всех… Дотянувшись до клавиатуры, Алиса выключила программу и со вздохом запустила аську. «Гроссмейстер» был в сети. Прочитав последнее сообщение, Алиса перевела задумчивый взгляд на спящего у стены «бета». — «Урааааа! Ты снова в сети!» — и кучу смайликов прислал Влад, и она невольно улыбнулась. — «Привет, Влад. Рада тебя видеть. Как ты?» — «Я-то как всегда. Ты как? Жива?». Она кинула косой взгляд вниз, на распоротую штанину спортивного трико, уже одеревенелого от застывшей крови и усмехнулась: — «Жива, конечно. Иначе бы не писала». — «Уфф. Мне казалось, что дела совсем швах». Алиса фыркнула и тут же переключилась: — «Ты предупредил об опасности — знал или как?» — «Скорее — ощутил. Вдруг словно заноза в мозг вошла — забеспокоился о тебе. И вроде никаких внешних проявлений, а сердце сжало. Знаешь, как оно бывает подчас… И объяснить это беспокойство с точки зрения материального подхода не получается». Алиса закрыла глаза и без затруднений вызвала перед взглядом картинки. На зелёных холмах, в окружении старого леса тяжёлый средневековый замок с башнями, словно устремлённые ввысь ракеты, цветные окна с витражными картинами геральдических зверей. А дальше — огромный зал с высокими потолками, чёрным полом и шторами цвета запёкшейся крови, за которыми скрываются подтянутые люди в сером, такие же напружинено-спокойные, как и оружие в их кобурах. И в этом огромном зале всего один стол — такой же большой и шикарный, как и всё вокруг. Откинутая крышка ноутбука с золотым вензелем и драгоценными камнями на символе. И за ней почти не видно человека, сидящего за столом. Точка обзора стала смещаться в сторону, обходя закрывающий лицо экран компьютера… Алиса вспомнила последнее подобное видение и, вздрогнув, открыла глаза — узреть вновь человека в инвалидном кресле она не хотела. Не хотела закреплять в себе убеждённость в придуманной ущербности сетевого друга. Наклонилась к клавиатуре: — «Спасибо, твоё сообщение было вовремя. Если бы не оно — опасность действительно оказалась серьёзной». — «Вот замечательно! А то я уже подумал, что стариковским бредом тебя просто переполошу». — «Нет, это было очень важное сообщение». — «Что у тебя произошло?» Алиса повела плечами, откидываясь и расслабляясь от возникшего ощущения родственного объятия — заботливого и нежного одновременно. В размышлении поиграла на запястье бусинами накинутых чёток и ответила: — «Это сложно объяснить, Влад… Давай не будем». — «Ну, давай. Расскажешь, как будешь готова» — он опять прислал смайл, и она улыбнулась в ответ, чувствуя, что не ошибалась в друге. Захотелось на время забыть о произошедшем и снова, как обычно, разговаривать на грани меж серьёзным общением и странным флиртом меж незнающими друг друга людьми: — «Играешь?» — «С чего ты взяла? И в чём?» — «Я ещё не давала никакого согласия на то, чтобы рассказывать, а ты отвечаешь так, словно мы уже договорились и ты лишь делаешь мне одолжение, позволяя рассказать, когда я буду готова, а не прямо сейчас. И этим невербально подталкиваешь к нужным тебе действиям». — «Во-первых, я не делаю одолжения, я только сообщаю, что ты можешь это сделать, и я с удовольствием выслушаю. Что в этом криминального? А во-вторых, я даже не ставлю каких-либо требований по времени — будешь готова и расскажешь, а нет — так нет. Ну и последнее — на правах пусть сетевого, но друга, я имею право спрашивать о таких вещах». Улыбнувшись, Алиса кивнула экрану, словно собеседнику, и набрала ответ: — «Настоящий джентльмен! Всегда выпутывается с честью! За что и люблю», — может быть, впервые определив чувство и сама подивившись, как легко и непринуждённо это получилось. — «Так может быть мне будет позволено, — раз я такой замечательный, — всё-таки попробовать настоять на том, чтобы ты поведала мне если не всю свою историю, то хотя бы с какой стороны тебя настигла беда и могу ли я в чём-то помочь?» Лицо Алисы свело в болезненной гримасе, словно она разрывалась между желаниями засмеяться и заплакать. Одёрнув себя, она ответила: — «В моих проблемах ты вряд ли поможешь. Возможно, для их решения понадобятся деньги, но на данный момент необходимые суммы у меня есть. Как сложится дальше — не знаю». — «Сообщи, как потребуется». — «Ладно, сообщу. А относительно того, что со мной случилось»… Алиса отправила сообщение и задумалась, смотря на молчаливое окно собеседника. «Гроссмейстер» терпеливо ждал — не торопил, не переспрашивал. И она продолжила: — «Что бы ты делал, если бы однажды твоя семья отвернулась от тебя и позволила чужим людям делать тебе плохо?» И замерла в ожидании ответа. Влад не торопился, видимо, обдумывая. — «Ты уверена, что семья отвернулась?» — наконец спросил он. — «Возможно, твоя семья не догадывается о происходящем, считает, что тебе так будет лучше или просто не может изменить ситуацию». Алиса грустно усмехнулась: — «Возможно. Всё возможно, ты же знаешь… Только мне слабо верится в такое. Моя семья… Как бы сказать… Они знают всё и всегда. И всегда знают, как лучше». — «Быть может, сейчас они тоже знают, как лучше и всё происходящее — лишь трудная ступенька на пути к светлому будущему? Поверь, очень часто молодым людям кажется, что линия судьбы заводит в одну сторону, хотя на деле она идёт в другую. Увы, но, научившись тактике к юношеству, большинство ещё не осилило жизненной стратегии. В этом нет ничего худого, что родители знают больше и стремятся сделать твою жизнь лучше. Главное, чтобы это не ломало тебя как личность». — «Это ещё одно качество, которое уважаю в тебе, Влад, — умение быть толерантным даже в ситуации, когда задевают твоих друзей. Ты как модератор прославился именно тем, что оставался объективным всегда, вне зависимости от того, какие лица участвовали в конфликте». — «Я знаю, Аля, но сейчас речь не обо мне…» — «Верно. Я не знаю, что задумала моя семья. У меня сейчас нет с ними связи. Как правило, это весьма односторонняя система отношений. И дело даже не в том, что и как они сделают или останутся в стороне — у меня проблема не с ними. Просто я рассчитывала на их помощь и прикрытие от проблем подобного характера». — «Ох, Аля! У меня всё более складывается ощущение, что я разговариваю с дочкой сицилийского мафиози! Твоего папу, случайно, не Карлеоне зовут? Ты лучше сразу скажи — некоторых из такого уровня птиц я знаю». — «Прости, я не могу говорить откровенно, хотя именно с тобой и хотелось бы. Но поверь, что к мафии это не имеет ни малейшего отношения». — «Не вопрос, Аля. Просто постарайся поберечь себя и обращайся, если нужна помощь — всё, что смогу, я сделаю». Ответить она не успела — во дворе едва слышно стукнуло, и Алису сорвало с места. Упав ничком, она, струясь по дощатому полу, словно ящерица, передвинулась ближе к выходу, поднялась по стене и на мгновение выглянула в окно. Взгляд её стал мутным. Стиснув горло пальцами, она вдохнула и открыла рот, с едва заметным шипением вытолкнув воздух обратно. Звука не было слышно, но «бет» в углу комнаты вздрогнул всем телом, разворачиваясь пружиной. Вскинулась чёрно-седая шевелюра и глаза, наполненные мучительным ожиданием чего-то ужасного, снизу вверх упёрлись в неё. Алиса вскинула палец к губам и, кивнув на нетбук и рюкзак, взяла в руки по ножу, снова поворачиваясь к окну. Даниил скользнул к компьютеру и, бесшумно прикрыв крышку, привычно обернул его курткой. Пока Алиса, задумчиво покусывая губу, всматривалась в окно, Даниил пробрался вдоль стены к ней и встал рядом. — Кто там? — Люди, — так же тихо ответила она. — Просто люди. Не спецы. — Может быть… — Нет, — качнула она головой, — Эти — за нами. Лицо Даниила стало серым, но по губам пробежала кривая подрагивающая усмешка: — Будешь рвать? — Зачем? — пожала она плечами. — Это от профессиональной облавы сложно уйти, только прорываться… Да и люди, — она помолчала. — Это не солдаты, которые знают, на что идут. — Точно, — криво усмехнулся он. — Солдаты — люди подневольные, им приказали — они пошли. Они — да, вполне знают, на что идут… Только не знают — зачем. А тут — вполне себе сознательные самостоятельные добродетельные соседи, решившие во имя вселенской справедливости линчевать парочку забредших в их район людей, лично им ничем не угрожавших. Конечно, очень в духе церкви одних убивать во имя всеобщего блага, а от других милостиво бегать — пусть и далее поступают также. Алиса косо посмотрела на бета. Тот облизал губы, но спросил с вызовом: — Не согласна? Она отвернулась к окну. За мутным, загаженном мухами и исполосованным дождевыми полосами, стеклом она легко угадывала малейшие колебания воздуха от движения распаренных алкоголем и собственной храбростью тел. — Нет, — коротко ответила она. — С чем? — снова влез Даниил, сквозь занавеску внимательно оглядывая двор. — Свой дом нужно уметь защищать. И в этом их право и обязанность. А солдаты охраняют порядок. И за это им платят. Она повернулась уйти, но бет тронул за локоть и задержал. Обернулась она бешено — даже волосы поднялись дыбом у корней. Даниил отпустил и прянул. Несколько секунд они смотрели друг на друга в упор. Алиса ждала, что бет отведёт взгляд, но тот встряхнулся и хрипло ответил: — Все охраняют свой дом. Только одни делают это раз в жизни, стоя на своём пороге, а другие — всю жизнь грудью ложатся на гранаты у чужих окон… Но все — люди. Она долго смотрела молча. Бет дрожаще усмехнулся, отворачивая лицо и подставляя шею: — Рви. Ты же знаешь, как это сделать. Алиса посмотрела дальше, сквозь стекло, во двор, где уже не прикрываясь замаячили тёмные фигуры, и, внезапно схватив бета за горло, подтянула к себе и прошипела в побелевшие глаза: