Преследователи разбились: часть продолжили движение за уходящим йахом, а другие приблизились к машине. Подняв оружие, они двигались к кабине, всматриваясь в пустоту за стёклами. А удар пришёл из фургона — внезапные выстрелы скосили сразу двух. Раненные воины церкви молча свалились на землю, зажимая раны. Другие перестроились, обстреливая фургон. Двери сзади распахнулись, и йах огромным прыжком пересёк расстояние до ближайшего храмовника и, завалив его, махнул рукой по горлу. На мгновение припал к бьющемуся телу и тут же бросился дальше, в лес. Храмовники, молчаливо перестраиваясь, рванули следом. Лишь раненные остались на местах, споро обкладывая раны тампонами и запенивая массой из персональных баллончиков. Храмовники уходили всё дальше за неизвестным, широким полукругом прочёсывая парковый лесок. А Алиса оставалась лежать, ощущая мир вокруг. И гадала — кто? Приближение она почувствовала лишь когда рядом упали листья. Следом с дерева спрыгнул человек. — Алиса? Она узнала хриплый шёпот, но ответить не смогла — сперва нужно было восстановить дыхание. Даниил подобрался тихим шагом, настороженно выглядывая противников вокруг. — Аля? — тронул за плечо. Она с трудом подняла лицо. — Да…ня? Он усмехнулся, слизывая с губ кровь. — Я увёл их. Поднимайся. У нас мало времени, что бы уйти. — Ты… — она смотрела на него расширившимися глазами, — Ты…? Нахмурившись, Дании скривился и стёр кровь с лица. Стало хорошо видно, что губы его без единой царапины. — Нужно было, — дёрнул он головой, но глаза его странно заблестели, — чтобы поверили… что настоящий… За бетом бы они не пошли. Алиса выдохнула и, закрыв глаза, уткнулась лбом в холодный наст упругой травы. — Поднимайся, — хмуро повторил Даниил, — Надо уходить. Появление новых врагов она почувствовала всем телом, чутко припавшим к земле. Подняла голову. Две тёмные фигуры в знакомом одеянии, спрыгнув с деревьев, двигались к ним. Даниил почувствовал неладное секундой позже — развернулся, встал в полный рост. Вытянул из-за спины нож и замер, вглядываясь в неторопливый шаг инициаторов. Алиса упёрлась лбом в землю, давая себе мгновение отдыха, и начала подниматься. Тяжело и неуверенно, бросая все силы на регенерацию. В глазах мир размывался до едва узнаваемых очертаний, а сердце в груди рокотало в бешеном темпе. Диана и Лилия не стали дожидаться, когда она восстановится. Но, лишь они двинулись на бывшую сестру, на их пути встал Даниил. Широкий длинный клинок, похожий на стальной лист, заметался перед его грудью. Йахов это не остановило — только презрительные усмешки едва тронули лица. — Уйди, гниль, — прошипела Диана. Лилия шагнула ближе, махнула рукой, стремясь отбросить с пути бета. Но Даниил успел — клинок ударил по корпусу, разом рассекая ткань рясы и вонзаясь в плоть. Лилия зашипела, завыла, одёргиваясь и, отскочив, схватилась за рану. Скукожилась за спиной товарки. Диана глянула на скрючившуюся подругу, перевела взгляд на бета. — Серебро, — кивнула она сама себе и двинулась на Даниила. Шатаясь, Алиса шагнула навстречу, но бет толкнул её плечом себе за спину. И встретил альфу. Разъедаемое болезнью тело столкнулась с высокой регенерацией. Чувство вины — с ощущением превосходства. Никчёмность — с миссией высокого служения. Последний стоял против первой. И не собирался сходить с места. Алиса упала на колено, с трудом успевая отследить происходящее внутри боя. Клинок метался, плели интригу схватки когтистые руки. И лицо обоих йахов оставались сосредоточенно-холодными, кто бы ни получал рану. С каждым новым разрывом на теле, плюющим в воздух кровью, на миг они отшатывались друг от друга, и снова схлёстывались. Но бет слабел, отступая больше, чем надвигаясь. Алиса перевела взгляд на Лилию — та смотрела на неё в упор. Стиснув губы зубами, обе поднялись одновременно. В тот же миг Диана пробилась за клинок Даниила, и, хватив когтями по горлу, отшвырнула окровавленного бета в сторону. Алиса отшатнулась, становясь спиной к дереву и сводя перед собой напряжённые кисти. Краем взгляда посмотрела на бета. Даниил лежал плашмя на животе, и только пальцы, вяло скребущие возле горла окровавленную землю, говорили о том, что он в сознании. — Остановитесь! Голос наставника Борислава пришёлся на тот краткий момент тишины и недвижимости, что бывает перед смертельным рывком. Алиса рыскнула глазами по периферии полянки. Тёмные фигуры не таились, уверенно держа их на прицелах. Храмовники. — Йах Алиса! Бет! Вы окружены. Сопротивление приведёт к тому, что убивать вас будут здесь. Сквозь туман, вглядываясь в темноту, Алиса передёрнула плечами. Не лучшая доля — долго, болезненно, страшно. Пока не порвут на лоскуты и не сожгут всё то, чем живо тело йаха. И умение закрываться от боли не поможет. — Я предлагаю вам пойти с нами по собственной воле — искренне и честно, — продолжал наставник Борислав. — И даю слово командора, что ваше упокоение будет проведено во сне, как должно уходить преданным. Алиса сглотнула и снова посмотрела на бета. Потом — на остановившихся перед ней Диану и Лилию. Обе были похожи на замерших роботов, ждущих команды. И эта механистичность пронзила её страхом. Впервые после долгой разлуки встретив своих сестёр, она вдруг до небывалой ясности поняла, насколько они были различны. И, хотя, будучи ещё инициатором, она и сама под приказом становилась в чём-то похожей на куклу, которую дёргают за верёвочки, но всё-таки жизни в ней было больше. Живыми тут из йахов оставались лишь двое — она и бет, оба едва способные двигаться. — Согласна… Командор Борислав дал знак храмовникам и один из них сдвинулся с места, шагая к йахам. «Наложить печать», — отстранённо поняла Алиса. Она безучастно смотрела на то, как храмовники — едва различимые фигуры в ночной тени деревьев — перестраивались, готовясь принять пленённых в коридор стражей. Но одна из фигур, такая же неясная и расплывчатая, как и остальные, показалась ей значимой. Возможно тем, что двигалась обратно, за спины другим, отодвигаясь к кромке леса, под самые ветви, туда, где стоял командор Борислав. Воин, посланный приказом, прошёл мимо безразлично замерших инициаторов и с трудом приподнявшегося Даниила, когда сзади послышался едва различимый шум. Спустя мгновение громкий оклик остановил движение. Храмовники оборачивались, уже понимая, что случилось. Командор Борислав стоял, с заломленной за спину рукой, прогибаясь назад, убирая горло из-под лезвия. И молчал, хмуро оглядывая не своих людей, а небо над ними. А стоящий за ним неизвестный в рясе держал его на ноже и шептал едва слышно, так, что только йахи на расстоянии могли различить слова: — Дай приказ их отпустить. Дай, брат. Ты же знаешь, я не остановлюсь. — Даже если придётся убивать своих? — так же тихо спросил командор. — Не юродствуй, — упрекнул отец Владимир. — Вы — не свои. Моих вы передавили ещё двадцать лет назад. — Ты был с нами. — Был. И подчинялся. Так же, как сейчас будешь подчиняться ты. — Буду ли? — Ради жизни своей и жизни своих людей — будешь. — До них ты не доберёшься. Тебя просто порвут. — Я — нет. А Данька и Лиса — доберутся. — Их остановят. — Кто? — усмехнулся отец Владимир. — Пока я тебя держу так — ни одна живая душа с места не сдвинется. А уж сдохшая — тем более. Им это в крестец вколочено. Не так ли? Командор Борислав смотрел в небо и молчал. — Дай приказ нас пропустить, Борислав, — повторил отец Владимир. — То, что вы сейчас делаете, — большая ошибка. И, не дай небо, вы её всё-таки совершите… — Ошибок у нас не бывает. — Конечно, бывают только чьи-то амбиции, — иронически заметил отец Владимир, и закончил: — Я исповедовал этих ребят. И девчонку, и бета. Я знаю их нутро. И я их вам не отдам. Приказывай нас пропустить. И гоняйся за тем, кого действительно нужно остановить. Ну! Клинок припал к бьющейся жилке, пуская красный ручеёк по шее. Командор Борислав поморщился, разглядывая сквозь листву лунный диск. — Алиса! Даниил! — громко воззвал отец Владимир. — Прорывайтесь мне за спину. Там машина! Переглянувшись, Алиса и Даниил стронулись с места. Оглядываясь на командора Борислава, не отменившего приказ остановиться, инициаторы, шипя и зло поводя плечами, провожали их взглядами. А храмовники ощетинились оружием в обе стороны — на отца Владимира, скрытого от них телом командора, и на двинувшихся йахов. Алиса и Даниил сгорбились перед броском. — Не пожалей, — прошептал отец Владимир командору. И тот сдался. Вскинул свободную руку, привлекая внимание, и прохрипел: