— Ну, типа школа, академия, где готовят трибутов… — неуверенно пробормотала Тара, — Что, реально не помнишь? Ее волосы взмокли и красными завитками прилипли к смуглому лбу. Я вдруг задумался, зачем она красит волосы в такой неестественный цвет и каков их природный оттенок? Наверное, угольно–черный, как у тонких бровей. В девушке, хоть она и явно принадлежала к моно–нации, было немало азиатской крови. Но это ее совсем не портило. Мико, ощутив мои мысли, шутливо погрозила пальчиком, изо всех сил сдерживая улыбку — будто мамочка, наблюдающая за первыми подвигами сына. Я пожал плечами: мол, не помню. И обошел вокруг «Осы», разглядывая летающий байк, зависший в нескольких сантиметрах над землей. Аппарат явно был ветераном: серо–зеленый корпус во многих местах помят и исцарапан, сиденье давно вытерлось, как и самодельные рулевые ручки. Справа на носу виднелась мастерски нарисованная желто–черная стилизованная оса. Мико: Летать на этом ховербайке не совсем безопасно. Системы безопасности, ограничения скорости и встроенный когитор демонтированы, все жестко замкнуто на ручном управлении. — Что, нравится старушка? — спросила Тара, ласково похлопывая ховер по теплому корпусу. Она явно гордилась аппаратом и не упускала случая похвастаться, это было заметно по светящимся глазам. Я кивнул, и девушка продолжила: — Дед мой собрал, когда откопал в Харбине почти целый ховер. Потом отец переделал, добавил грузовой криптор и форсаж. Я как бы с детства с ней возилась, знаю каждый винтик! Она приложила большой палец к черному кругу под рулем, и тихо гудящий аппарат выключился. Тара тут же аккуратно накрыла его маскировочной сеткой, и я с удивлением увидел, как очертания ховербайка тают, сливаются с окружающими развалинами, полностью мимикрируя под их цвет. Укрытый ховер ничем не отличался от груды каменного мусора. Не зная, что он тут стоит, просто прошел бы мимо, не обратив внимания. Мое удивление не осталось незамеченным, девушка усмехнулась: — Да, крепко тебе по голове дали, Грэй. Ты что, наноткань никогда не видел? Это всего лишь «хамелеон». Дорогая зараза, но без нее, типа, в диких землях рейдерам нельзя. Мико: Они знают и активно используют некоторые примитивные технологии Утопии. Это означает, что очаги цивилизации сохранились. Инкарнатор, мы должны использовать девушку как источник информации об окружающем мире. — Ты видела ту тварь? Крысу–альбиноса? — спросил я. — Что это за существо? — Ти! Дерьмо Ангела! — зло сплюнула Тара. — Это типа их крысиный король. Плохой, очень плохой. Злой. Сильный. Одержимый азур–тварью! Ратты, как бы, бегут из А-Зоны, их целая орава, видел? Надо предупредить наших. Опасно! Когда у стаи появляется такой вождь, они могут осмелеть до того, что нападают на укрепленные поселения. Мико: Инкарнатор, по базе Стелларе глиф такого А-морфа — «Саурон». Он одержим вселившейся сущностью, вырвавшейся из Грани. Скорее всего — «Дивом», но возможен и «Ахриман». Она права, такое существо крайне опасно, так как обладает разумом, превышающим человеческий, паранормальными способностями, и способно развиваться и создавать собственный социум. Подлежит немедленному уничтожению любыми средствами. Формирую директиву… Сформирована директива: Операция «Крысиный Король» Внимание: важный боевой приказ! Задача: Любыми средствами уничтожьте азур–сущность, вселившуюся в вождя стаи раттов. Опционально: Уничтожьте стаю как устойчивый социум, угрожающий поселениям людей. Награда: неизвестно, поощрение. Внимание: для получения награды посетите терминал Стеллара. Глава 17 Мико, что это за подстава? Нейросеть в ответ на мое мысленное возмущение лишь невинно улыбнулась и пожала плечами. Мико: Извини, Инкарнатор. Я так запрограммирована. В случае опасности для выживших людей обязана сформировать защитную директиву. И как ты предлагаешь уничтожить эту кры….это существо? Мико: Есть несколько способов. Наиболее оптимальным вариантом считаю скорректировать маршрут, посетить форт Энджело и скоординировать действия с его жителями. Для выполнения директивы нам в любом случае необходима информация и снаряжение. Что будет, если я не стану выполнять директиву? Мико: Увы, при отказе или провале будет наложено взыскание. Оно аннулирует поощрение. Три взыскания — понижение в звании. В нашем случае — разжалование из «рекрутов». Я собрался с мыслями. Директивы, поощрения, взыскания… Что я вообще теряю, отказавшись, если у меня и так ничего нет? Какой рычаг воздействия придумали демиурги «Инкарнации», чтобы управлять своими созданиями? Мой когитор грустно улыбнулась, сложив руки на груди. В уголках ее голубых глаз, кажется, блеснули слезинки. Мико: Ты потеряешь меня… У «разжалованных» блокируется когитор и базовый доступ к системе Стеллара. То есть к терминалам, которые мы ищем? Мико: Да. Если взыскания продолжаются, блокируется интерфейс дополненной реальности. Если такое происходит, исправить ситуацию можно, только выполняя задания других Инкарнаторов. Это стоп–кран, если Инкарнатор начинает творить зло, а не защищать людей… Любопытно. То есть мой прекрасный когитор не только помощник, но и неусыпный страж, наблюдающий за моим поведением. Интересно, что мне еще неизвестно из таких вот пикантных подробностей? Мико: Для более полной информации необходим доступ. Чем выше звание, тем больше данных о системе Стеллара, Инкарнатор. Нам нужен терминал, там ты сам все поймешь… — Эй, Грэй, ты о чем задумался? — спросила Тара, выведя меня из минутного транса. — Пойдем наверх. Тут как бы холодно становится. Да, с наступлением позднего вечера ощутимо похолодало. Следуя за девушкой, я поднялся на второй этаж полуразрушенного здания. Одна из комнат неожиданно оказалась обжитой — я заметил полный золы кирпичный очаг в углу, металлический стол и пластиковые ящики вместо стульев возле него. У стены на полу лежало несколько матов. Ничего ценного, но спать не на голом бетоне — уже хорошо. — Мы, рейдеры, иногда останавливаемся здесь, — сказала Тара. — Типа базы. В эти места, правда, как бы редко сейчас забредают… Стены комнаты были разрисованы граффити, как многие заброшенные здания. На одной я заметил целую картину, подошел ближе, чтобы рассмотреть. Она была не закончена, но неизвестный художник постарался, с большим мастерством изобразив три фигуры. На переднем плане стоял человек в футуристической броне, больше похожей на рыцарские доспехи. В руках — нечто вроде штурмовой энергетической винтовки. Было ясно, что он лидер троицы. Черты лица резкие, мужественные, темную волну отросших волос развевал ветер. Прищуриваясь, он словно вглядывался вдаль и усмехался одним уголком губ, отчего выражение лица казалось надменно–насмешливым, словно говоря зрителю: ну, что там опять нарисовалось на горизонте? За спиной человека виднелись сложенные крылья, как будто представляющие единое целое с доспехом. Они состояли из множества тщательно прорисованных металлических деталей, стилизованных под оперение. Слева от него, чуть скрываясь за плечом, виднелась женщина, изящная брюнетка, тоже облаченная в броню и развевающийся плащ с капюшоном. Верхняя часть лица была скрыта то ли сложными технологичными очками–визором, то ли бионическим имплантатом. Она протягивала зрителю раскрытую ладонь, над которой левитировал восьмигранник, окруженный сиянием. Справа, возвышаясь на две головы, был нарисован массивный и гипертрофированно мускулистый афро. В золотистой тяжелой броне, очень похожей на ту, что я видел на мертвом Инкарнаторе, с трехлучевой звездой Стеллара на нагруднике. Настоящий громила, бритый наголо, угрюмо и воинственно сжавший губы, он казался олицетворением физической мощи. Угрожающе вскинутый многоствольный тяжелый пулемет, игрушечный в огромных руках, и рукоять меча за плечом добавляли брутального колорита. Картина была свежей и не полностью законченной, нижняя часть персонажей и окружающий фон прорисованы эскизно. Я покачал головой — художник настоящий талант, сумевший помощью нескольких разноцветных мелков создать яркую, живую картину. — Нравится? — спросила Тара, остановившись около меня. — Да, очень. Кто это? — Боевая группа Инкарнаторов. Ты что, не узнаешь? Это Самсон, Воин, сокрушивший Костяного Лорда. Слева Ариадна, легендарный Техномант, та самая, что создала «Нить Ариадны»… А это Ангел…