– Минус «светлый», – доложили Старый. – Прут через лес. Сейчас начнётся. Я осторожно выглянул и всмотрелся в правую часть леса. Выстрел разорвал тишину. В лицо и особенно в глаза ударило кирпичное крошево. Испуганно нырнув обратно в укрытие, я начал энергично мотать головой. – Спасибо, Никита, – сказал Старый. – Еще минус светлый. Только ты идиот. Спалился. Тишина утонула в грохоте выстрелов. Поливать начали из автоматического оружия. Из штурмовых винтовок и пулемётов. Целью выбрали нашу гостиницу, а точнее её крышу. Во все стороны полетел битый кирпич. Закричала Маша и поползла к противоположному краю крыши. Я пополз следом за ней, пожалев, что на автомате нет ремня. Ползти и держать его в руке – крайне неудобное занятие. Рация что-то бормочет, но понять, что, не получается. Решил выключить её. Мы почти доползли до противоположного края крыши, когда в здание гостиницы выстрелили из гранатомёта. Стрелок целил в парапет, но реактивная граната ушла ниже и попала в окно. Сильно тряхнуло. Перекрытие крыши закачалось, и, кажется, провалились плиты. Но битум и рубероид выдержали, только прогнулись. Схватив Машу за ногу и рывком подтащив к себе, я показал на парапет и сказал: – Прыгай. – Нет! – испуганно ответила она, мотая головой. – Высоко! – Не больше трёх метров, – успокоил я. Стрельба по гостинице стихла, а это значит одно: снова из гранатомёта жахнут. – Я не буду прыгать! – крикнула Маша, продолжая мотать головой. – Там котельная, Маш. Прыгай. Всё нормально! – я удивился, насколько уверенно и убедительно прозвучали мои слова. И страх куда-то улетучился. Точнее, он остался, но не такой, как вначале. Без мандража. Маша думала секунды три, а затем быстро перекрестилась и, рывком вскочив на ноги, сиганула за парапет. Через мгновение прозвучал треск оцинкованного железа, которым закрыта крыша котельной. Значит, правильно предположил. Точного расположения котельной относительно гостиницы я не запомнил. Маше об этом говорить не стоит. Выждав несколько секунд, я прыгнул следом и с трудом сумел не приземлиться Маше на голову. Додуматься спрыгнуть с котельной ей ума не хватило. – Прыгай! – прорычал я и толкнул девушку. Спрыгнув сам, помог ей подняться. Взглядом попросив прощения, показал в направлении леса и сказал: – Побежали. Там нас вряд ли достанут. Отбежав вглубь леса метров на сто пятьдесят, мы остановились у большой поваленной сосновой сухарки. Выстрелы и взрывы не умолкают. Гостиницу утюжат из гранатомётов. Настоящая война получается! Включив рацию, я позвал в эфир: – Старый, как дела? – Как дела? – грозно рыкнул он в ответ. – Хреново дела, Никита! Думал вы всё, того! Где вы? – В подвале гостиницы Дары Сибири, – ответил я. – Уоки-токи плохо ловит. Тут окошечко есть, возле него только сигнал проходит. Вытащите нас? – Надо? – Без фанатизма, Старый. Не подставляйтесь. – Сделаем, Никита. – Зачем ты соврал ему? – удивилась Маша. – «Светлые» слушают нас, – ответил я. – Пусть лупят по гостинице. Нас меньше. Хитростью брать будем. Маша улыбнулась: – А ты не так прост, Никита… Несколько взрывов, прогремевших один за другим, доложили, что гостиница пострадала ещё сильнее. Тут же проснулась рация: – Никита, завалило вас. Никита! Я промолчал. – Связь кончилась, Старый, – сказал в эфир Макс. – Похоже, их серьёзно завалило. Что делаем? – Будем спасать, – ответил Старый. Думал я почти минуту. Оставить Машу и отправиться на перестрелку или просто ждать? Делать последнее не позволяет совесть, но и девушку одну оставлять не хочется. В итоге решил идти. Маша вызвалась идти со мной, но после короткого разговора удалось убедить её остаться. Двигаться по лесу бесшумно вполне реально, но я такому не обучен. Под ноги постоянно попадают сухая трава и веточки, которые создают достаточно звуков. Хорошо, что на фоне перестрелки моего перемещения не слышно. Углубившись в лес метров на триста, я решил зайти врагу за спину. На марш- бросок потребовалось минут семь. Двигаться быстро не получается. Постоянно вглядываешься в просветы между деревьев в надежде обнаружить врага. Мощные сосны создают кронами сплошное одеяло, сквозь которое с трудом пробивается солнечный свет. Полумрак только на руку. Двоих бойцов в чёрных костюмах я приметил на расстоянии сорока-пятидесяти метров. Присев возле дерева на слежавшуюся хвою, они просто курят и о чём-то негромко разговаривают. Да, вояки у «светлых» хоть куда! Приклад автомата упёрся в плечо. Голова ближайшего «светлого» поймана в прицел. Палец на спуске. Я не сомневаюсь, что автомат пристрелян. Движение пальцем приведёт к логическому концу человека, взявшего в руки оружие. Стреляя в кого-то, ты должен быть готов к самому худшему: тебя могут убить. Кто эти парни, работающие на организацию «Bright future»? Я не знаю… Наверняка простые ребята и мужики. Наверняка большинство из них русские. Такие же, как я. Просто ситуация разделила. Ничего личного, парни. Я нажал на спуск, мысленно сказал «двадцать два» и прекратил стрелять. Поймав в прицел второго бойца, проделал то же самое и спрятался за ствол массивной сосны. Оба «светлых» мертвы. Можно не сомневаться. Выждав пару минут и убедившись, что убийство осталось незамеченным, продолжил продвигаться к зоне боевых действий, развернувшихся у двух кафешек. Возле трупов «светлых» остановился ненадолго. Только в целях интереса. Захотелось посмотреть, что за оружие используют. Основными стволами оказались израильские штурмовые винтовки TAR-21, имеющие компоновку бул-пап. Пистолеты – австрийские «Глок-17». Неплохо, однако, «светлых» вооружают. По мере приближения к границе леса звуки боя начали стихать. Поубавились ряды нападающих. И не только их. Где-то огрызается пулемёт. Где-то бьёт винтовка. Коротко рычат автоматы. Стрелка, укрывшегося между массивными корнями, я мог не заметить. Повезло, что он решил выстрелить, и тем самым обнаружил себя. Автомат Никонова толкнул в плечо, и стрелок остался лежать в корнях. Помимо него на выходе из леса лежат трупы ещё семерых бойцов. Это те, кого удалось обнаружить при беглом осмотре. Кафешки теперь просматриваются отлично. Кафе Арарат лишилось всех стёкол, но осталось относительно целым. Отштукатурить и будет как новое. Кафе Дары Сибири превратилось в руины. У «светлых» были гранатомёты, и они их применяли. Успешно применяли. Я решил включить рацию и позвал Старого. Он ответил спустя секунду: – Отвоевались, Никита. Я тебя недавно заметил и чуть не пристрелил. В такой одежде ты как белая ворона. Машины «светлых» уничтожены. Они тоже. Не все, правда. Часть свалила. Твоя уловка неплохо помогла, спасибо. Маша где? – В лесу, – ответил я. – Беги за ней, – устало попросил Старый. – Нужно уезжать. Только осторожно. Не напорись в лесу на «светлых». Испуганный враг тоже враг… Десять минут, и порядком поредевшая группа продолжила путь. За руль потрёпанной Ауди пришлось сесть мне. Ехать на трёх спущенных колёсах и без единого стекла то ещё удовольствие. Старый сесть за руль оказался неспособен. Левая рука прострелена. Ранение нехорошее, разнесло локоть. О руке можно забыть. Такой, как раньше, она уже не будет. Из десяти ребят, прикрывавших нас, уцелели только пятеро, притом трое ранены. Двое получили тяжелые повреждения и могут загнуться по дороге. Третьего слегка зацепило в голову. Так, лишь оцарапало. Маша созвонилась с Василием, и тот убедил, что помощь уже едет. Также к месту перестрелки едет множество различных силовых структур. Нас спас небольшой посёлок в трёх километрах от трассы. Там и встретились с отправленной по нашу душу помощью. В сам посёлок заезжать не стали. Свернули на просёлочную дорогу и углубились в лес. Помощь приехала через полчаса в лице шести молчаливых парней на двух Тойота Королла и стареньком микроавтобусе Фольксваген Транспортер. Раненых перегрузили в Фольксваген. Старый сопротивлялся и всеми силами убеждал Машу, что сможет закончить операцию по отправке меня в другой мир. С трудом, но удалось убедить его ехать в больницу. Перед тем как мы уехали, Старый схватил меня за руку и спросил: «Теперь ты понимаешь, какая у нас работа?». Я не стал отвечать. Вопрос был задан не к месту. Не я нашел их, а они меня. Один из тяжелораненых парней умер по дороге в больницу. Дальнейший путь был продолжен на двух Тойотах. Мы всю дорогу ждали, что охота за нами продолжится, но «светлые» не предприняли второй попытки. Или предприняли, но не успели. Убив троих, я не почувствовал угрызений совести. Всё, что почувствовал – жалость. Пожалел, что не прихватил оружия убитых «светлых». Там, куда иду, лишние стволы не помешают. Прощай, этот мир. Да здравствует новый, Иной… *** Я подошел к обрыву и свесил ноги. До воды метров тридцать. Высоко. Упадёшь и костей не соберёшь. Вечереет. Солнце почти спряталось за холмами. Водная гладь Енисея неподвижна. Тишина. Куда я побежал и зачем? Зачем согласился? Чем тот мир лучше этого? Наверное, ничем. В этом мире я не нужен. Плыву по течению и ни к чему не стремлюсь. В том мире цель будет. Простая цель, примитивная. Найти несколько ублюдков, сбежавших от правосудия из этого мира, и прикончить их. Это если повезёт. А может не повезти. Могу сдохнуть во время перехода. Маша подошла бесшумно и села рядом со мной. Тихо спросила: – Совесть мучает? Я покачал головой. – А что тогда? Не хочешь идти? – Ехать, – поправил я. – Выговорись, – попросила Маша. – Полегчает. Я снова покачал головой: – Не полегчает. Скажи мне честно, Маш, кто из вас хороший, а кто плохой? – «Светлые» плохие, – уверенно сказала она. – Мы хорошие. «Светлые» отправляют в новый мир всяких негодяев. Мы, благодаря таким как ты, убиваем их. Вершим возмездие. – Возмездие… – прошептал я, пробуя слово на вкус. – Хорошие слова, но не верные. В сегодняшнем противоборстве двух организаций погибло более полсотни человек. Кто из них был плохим? – «Светлые», – с прежней уверенностью ответила Маша. – Нет, ты не права, подруга. В сегодняшней перестрелке не было ни хороших, ни плохих. Были только люди, выполняющие поставленные задачи. Ты, Старый и десять бойцов защищали меня. Бойцы «светлых» выполняли задачу по моей ликвидации. Все получают деньги. Или смерть. Если и есть плохиши, то это верхушка «светлых» и «тёмных». Но даже они преследуют одну-единственную цель, и эта цель: получение прибыли. Зачем убивать плохишей, которые отправлены в другой мир? Пусть они будут там. Сдохнут, когда придёт время. Знаешь, я не удивлюсь, если узнаю, что «светлые» и «тёмные» – одна организация. Ты меня не слушай. Это только размышления. – А если изобретут обратный портал? – с вызовом спросила Маша. – И что? – усмехнулся я. – Мир изменится? Станет хуже? Нет, подруга, мир такой, какой есть. Его не изменишь. Всегда будут плохие и хорошие. Это природа… Мы говорили долго. Больше часа. За это время успело стемнеть. Маша утверждала, что мир изменить можно. Я приводил ей примеры, которых несчитанное множество. Нет, мир не изменить. Он такой, какой есть…