– Человек, – кивнул я. – А ты, Угрх, медвлюдь? – Эт, Акхита, неправэлн, – ответил Угрх. – Медвлюдь – хеловек назвать. – Медвлюдями вас человеки называют? – спросил я. Речь вполне понятная. Проблему создаёт рычащее произношение. Угрх сделал жест лапой, посмотрел в потолок пещеры и вздохнул полной грудью, в мгновение став ещё шире и выше, отчего я почувствовал себя букашкой. Рычание, страшное и злобное, покатилось по пещере, заставив меня задрожать и сильнее сжать пистолет. Рычал Угрх секунд десять, пока в лёгких не закончился воздух. После этого он снова ссутулился и начал кашлять. Прокашлявшись, сказал: – Так лучше? – Намного… – опешил я, чуть не выронив пистолет. – Человеческая речь трудная, – сказал Угрх. – Связки больно. Нужно посадить голос, чтобы говорить, как вы. Я давно не видел людей и таких, как я. Отшельник. Многое забывается. Я впал в ступор. Почти разумный? Почти, мать вашу, разумный? Да эта громадина, похоже, поразумнее человека будет. Связки ему больно. Голос нужно посадить. Людей давно не видел. Шпарит по-нашему не хуже меня! – Переселенец? – спросил Угрх, указав лапой на Тойоту. Я, продолжая пребывать в состоянии транса, кивнул. – Наш мир хороший, – многозначительно сказал Угрх. – Только опасный для вас, людей. Но и вы, люди, не лучше. Убийцы! Я вопросительно уставился на разумного медведя. К чему он клонит? – Не ты, Никита. Ты не убийца, я чувствую. Боишься меня, но убивать не хочешь. Страх неизвестности. Это нормально для таких, как ты. Другие люди плохие. Их много. Убивают ради забавы. Я понял, о чем говорит медведь. Медведь говорит! Укусите меня за больное место, если я сплю! – Да, Угрх, – с трудом сказал я. – Есть плохие люди, а есть хорошие. У вас не так? – У нас? – удивился Угрх. – Мы не убивхать… – он прокашлялся. – Мы не убиваем ради забавы. Только в целях безопасности. Если люди нападают, то они будут мертвы. Или мертвы мы. Питание нам даёт природа. – Вы не едите мясо? – удивился я. Зубы, которые демонстрирует Угрх, говорят об обратном. – Всеядные, – ответил Угрх. – Плоть живых существ нам нужна, чтобы быть сильными. Проще отобрать мясо у хищника, чем добывать самому. – А копьё тебе зачем? – спросил я. – Оборона, – ответил Угрх. Оборона, значит. С такими когтями и зубами можно и без копья неплохо обороняться. – Никита, ты из дома? – неожиданно спросил Угрх. Я кивнул. Под домом он, скорее всего, подразумевает мой родной мир. Хотя, кто его знает. – А есть у тебя консервированная говядина? – Есть, – ответил я, удивившись вопросу. – Ты про тушёнку, да? Угрх начал трясти здоровенной башкой: – Да-да, про неё. В баночках такая. Есть? Я снова кивнул. – А дашь одну? – не спросил, а взмолился Угрх, насколько это возможно с его видом. Я кивнул. Тушёнки у меня много. Целая коробка. Если отдать одну, то не убудет. Сходив в машину, я с трудом добрался до тушенки и вытащил две банки, не забыв заодно заглушить двигатель. Вернувшись, протянул обе банки разумному медведю. Довольно зарычав, он схватил тушёнку. Одна банка тут же отправилась в пасть. Мощные жевательные движения и звук сминающейся жести. За несколько секунд тушёнка была разжёвана и съедена. Следом судьбу первой банки повторила вторая. Я не знал, что сказать. Просто стоял с открытым ртом и смотрел на медведя. Он, будто смутившись, спросил: – Что? – У меня открывашка есть… – ответил я. – Ещё ножом открыть можно было… напильником, на худой конец… – А-а-а, ты об этом? – удивился Угрх, утирая пасть когтистой лапой. – Всё нормально. Железо хорошо усваивается, и с ним вкуснее. Полезнее! Это меня добило. Заметив небольшой чурбачок, я сел на него. Такое надо обдумать. И кофейку заварить. Не каждый день подобное испытаешь. *** Сидел я минут пять. Сидел, смотрел на огонь и думал. Разумный медведь-отшельник, живущий в огромной пещере. И что он тут забыл? На контакт идёт бодро. Задаёшь вопросы – отвечает. Почему бы не пообщаться и не узнать у медведя что-нибудь новое об этом мире? Стоит попробовать. Я встал и отправился в машину за кружкой и банкой растворимого кофе. Угрх спросил: – Хочешь пить? – Не то чтобы пить, – ответил я. – Это, скорее всего, для удовольствия. Кофе. Что-нибудь слышал о нём? – Видел, слышал, нюхал, пил, – быстро сказал Угрх. – Не понравилось. Вредно. Для сознания и тела вредно. Лучше пить отвары. – Он указал на чайник. – Попробуешь? – Не отравишь? – поинтересовался я. – Полезно! – утвердительно ответил Угрх. – Ну, раз полезно, то попробую твой отвар, – согласился я, но за кружкой всё же сходил. Угрх взял чайник когтистой лапой и наполнил мою алюминиевую кружку до половины какой-то тёмно-зелёной тягучей жидкостью. Понюхав, я нашёл отвар приятно пахнущим. Мятно-сладковатый запах с примесью чего-то терпкого, но этого терпкого совсем немного. Впрочем, в отварах я не силён. – Много нельзя, – уточнил Угрх. – Опьянение будет. Весёлым станешь. Немного можно. Чуть повеселеешь, силы появятся, лёгкость, и голова хорошо будет думать. – Сейчас узнаю, – сказал я и сделал глоток мутно-зелёной жидкости. На вкус она оказалась сладковатой. По сути обычный чай из лесных трав. Правда, густой. Пьётся приятно. Осушив кружку, понял, что хочу еще. Спросил: – Больше точно нельзя? Понравился мне твой отвар, Угрх. – Нельзя, – повторил медведь. – Быстрое привыкание. Уснёшь. Надолго уснёшь. – Нельзя так нельзя, – согласился я и вытащил из кармана шоколадный батончик. Предложил медведю, но он замотал головой. Ну и ладно, мне больше достанется. Когда батончик был съеден, возникла проблема утилизации упаковки. Угрх показал на костёр и сказал: – Сожги. Огонь заберёт. Мусорить не нужно. Вы, люди, грязные существа. Там, где вы, много мусора. Неправильно. Нехорошо. Я почувствовал приятную лёгкость, разливающуюся по телу. Незначительная головная боль, на которую старался не обращать внимания, улетучилась. Готов бегать и прыгать. Готов бежать навстречу приключениям. Хорош отварчик, не поспоришь! – Сожги мусор! – потребовал Угрх. Я послушно выбросил обёртку от батончика в огонь. Она быстро съежилась и сгорела. – Так лучше, – кивнул Угрх. – А в котелке у тебя что? – поинтересовался я. Отвар пробудил много любопытства. Излишне много. – Еда, – ответил медведь. – Хочешь? – А можно? Угрх коротко рыкнул и ответил: – Мы почти одинаковые. Слишком похожи внутри. Можем есть одну пищу. – Тогда давай! – согласился я и рванул в машину за тарелкой. Уже в салоне Тойоты решил прихватить с собой походный стульчик. Всяко лучше, чем на чурбаке. Угрх, потрогав котелок, покачал головой и поставил его на огонь, предварительно пошурудив брёвна когтями. Ловкости, с которой он это проделал, можно только позавидовать. Поленья легли так, что котелок встал на них, как на плитку. Не так прост медвлюдь! – Грею, – уточнил он. – Можем поговорить. – Давай, – согласился я и задал один из подготовленных вопросов: – Угрх, ты отшельник, верно? Почему? – Одинокий, – басисто ответил медведь. – Нет семьи. Все погибли. Мне стало не по себе. Ну и вопросец задал. – Не смущайся, – сказал Угрх. – Всё нормально. Это было давно. Мою семью и племя убили люди. У меня отвисла челюсть. Осторожно спросил: