Я покачал головой и ответил: – Балдох. Левая бровь Пана поползла вверх: – По фене ботаешь? – Нет. Детдомовский я. Девяностые были и начало двухтысячных. Выживали как могли. На кого работали, от тех и наблатыкались. Повезло. В криминале не замешан. – Понятно всё с тобой, – безразлично сказал Пан. – К Уилкинсу подъедешь, он тебе документ выпишет. Паспорт. Негоже безглазому ходить. На этом всё. Свободны. Мы покинули территорию дворца. Охрана заперла ворота. – Ну как тебе наш Панушка? – весело спросил Булат. – Дебилизм, – ответил я и направился к Тойоте. Сашка, Денис и Булат поехали домой, в посёлок Рог. На развилке мы остановились и коротко обсудили план действий. Я могу вернуться в Заксенхаузен. До вечера ещё долго. Интересно, вернулся ли Боков Андрюха? Сразу к нему не поеду. Заскочу к Уилкинсу. Наличие документа, удостоверяющего личность, мне не важно, но всё же получу его, чтобы не вызывать подозрений. Добропорядочный гражданин я. Прибыл и собираюсь вести размеренную жизнь. *** Уилкинса долго искать не пришлось. Всё там же и всё тот же. Услышав, что я был у Пана, и что мне нужно выдать паспорт, он округлил глаза: – Не врёшь? – Позвони и спроси, – ответил я и показал на стационарный телефон. – Верю, – кивнул Уилкинс. – Паспорт я тебе сделаю, но это стоит двести кредитов. Бумага дорогая, сам понимаешь. – Да не проблема, – улыбнулся я и достал из кармана выписанную Фоминым расписку на получение награды за бандитов. – Интересно… – пробормотал Уилкинс, изучая бумажку. – Почему награду в посёлке Рог не получил? – Ты мне роднее, Джервис, – усмехнулся я. – Выплачу, так и быть, – с трудом согласился Уилкинс. – Пять сотен, судя по написанному. – Да, пять сотен, – кивнул я. – Всего семь, но к выплате пять. Двести за паспорт вычитай. Читать я умею, если что. Считать тем более. Уилкинс, после недолгих колебаний, полез в стол и достал из него купюру номиналом в пятьсот кредитов и китайский смартфон. Направив устройство на меня, сказал: – Не шевелись, фото на паспорт. Меня сфотографировали. Надо было побриться. *** Подъехав к дому Бокова, я понял, что он ещё не вернулся. За воротами меня встретил Пушок и заставил сильно понервничать, но спустя пару секунд саблезуб потерял всякий интерес и замаскировался на территории. И чем мне, спрашивается, заниматься? Решил заняться оружием и немного пострелять. Мешки с песком, уложенные в дощатый короб у забора, имеются. За сохранность забора можно не беспокоиться. На АК-15 были установлены колиматорный прицел и глушитель. Магазин снарядил дозвуковыми патронами. Можно настраивать. Больше всего времени ушло на хождение к мишеням и обратно. Возился почти час и полностью настроил автомат под себя. Пушок на мои действия не реагировал абсолютно. Пофиг ему. Потом, уделив минут двадцать ухаживаниям за Тойотой, я сел в беседку с кружкой чая и ради интереса попытался найти замаскировавшегося Пушка. Сделать это не так просто. Аналог вымершего на Земле смилодона умеет отлично играть в прятки. Он меня видит, не сомневаюсь. Я его нет. К воротам с шумом подъехала машина и начала протяжно сигналить. Думал, что увижу Андрюху Бокова, но вместо него приехал пухлый кореец на старой Субару Форестер. Одет кореец в коричневый походный костюм и массивные высокие сапоги. Левая рука выше локтя замотана толстым слоем окровавленной ткани. Выглядит кореец возбуждённым и сильно испуганным. – Где Андрей? – быстро спросил он на почти идеальном русском. – Нет его. Когда будет, не знаю, – ответил я. – Что-то случилось? Может, смогу помочь? – Стреляешь хорошо? – с недоверием поинтересовался кореец. – Жалоб от тех, в кого стрелял, не было, – улыбнулся я. – Джунг Вон, – представился кореец и начал рассказывать о случившейся проблеме: – Живу я в семи километрах от этого места. Андрей знает, где. Дом там у меня и небольшая ферма. Свиноводством занимаюсь и птицу развожу. – Что с рукой? – спросил я. – Ничего страшного, почти царапина, – успокоил Джунг Вон. – А вот причина, по которой я поранился, страшнее. Меньше часа назад ко мне в ферму забралась тройка суратов и сумела сожрать почти сотню кур-несушек. Одного сурата подстрелил, но и он сумел уйти. Бросился догонять через проделанную в стене дыру и в итоге поранил руку. – Интересно, – кивнул я. – Только одна проблема имеется: кто такие сураты, и что нужно с ними сделать? Джунг Вон посмотрел на меня как на идиота. Немного подумав, спросил: – Ты новичок? Свершилось! Нашёлся первый человек, который не увидел во мне новоприбывшего. Или Джунг Вон просто перевозбуждён? Я кивнул: – Да, новичок. Но стрелять умею. Раньше был солдатом. Джунг Вон, услышав слово «солдат», засветился от радости и, показав на свою машину, быстро сказал: – Русские солдаты хорошо стреляют. Мне нужна помощь. Бери оружие и поехали. Нужно торопиться, потому что сураты убегают. Я хорошо заплачу тебе, солдат! На то, чтобы собраться, мне потребовалось минут пять. Не знал я, куда и зачем поеду, поэтому закинул в сумку подствольный гранатомёт и пяток гранат к нему. Три обычных, одну прыгающую и одну новомодную «ГНВ-30», разработанную Светлым Будущим. Всякое может случиться и лучше перестраховаться. Сев в машину, увидел на заднем сиденье Форестера оружие Джунг Вона. Никелированный Кольт Питон и необычайно редкая четырёхстволка, именуемая фирлингом. Кто производитель ружья не знаю, но знаю, что оно имеет стволы разных калибров. Два гладких ствола двенадцатого калибра и два нарезных меньшего диаметра. Артиллерист Джунг, однако! Кореец погнал Форестер в сторону от посёлка, не заботясь о целостности подвески. С основной дороги свернули на малоукатанную полевую, ведущую в неизвестном направлении. – Сурат – местный зверь, сильно похожий на земного медоеда, – начал рассказывать кореец. – Размером он будет покрупнее, как упитанный барашек примерно. Голова как у медоеда, но зубов поболее, и все они острые, как бритва. Под головой есть мешок. Мешок аналог зоба, что встречается у куриц, уток, гусей и других птиц. В этот мешок сураты складируют перемолотую пищу. Живут сураты малыми стаями от трёх до десяти особей. В стае один самец, остальные самки. Также имеются детёныши, которых у самок может быть до пяти штук. Для жилища сураты используют норы, которые роют самостоятельно. Норы у них огромные и сообщаются между собой. Порой их длина может достигать нескольких сотен метров, а иногда и километр с лишним. Достаточно объяснил? – Почти, – ответил я. Кореец так ненавидит зверушек, что знает о них почти всё. – Что насчёт живучести и твёрдости шкуры? – Живучие твари, – оскалился Джунг. – В одного из суратов я всадил четыре пули, но это не помешало ему убежать. Твёрдая шкура пробивается сложно. Мелкий калибр рикошетит. Дробь и картечь просто сминаются. Нужно стрелять бронебойными. – Нужно было говорить это раньше… – пробормотал я, посмотрев на магазины к АК-15, которые снарядил патронами «7.62 УС». Масса пули этого патрона в полтора раза выше массы пули стандартного патрона, а вот начальная скорость ниже в два раза. Это дозвуковой патрон. Буду надеяться, что он пробивает шкуру неведомых суратов. И кто им такое дурацкое название придумал? Двигаясь по дороге, мы объехали несколько приземистых холмов и достигли жилища корейца, расположенного в широкой и достаточно растянутой низине. Крупный плосковытянутый одноэтажный кирпичный дом с забором из жердей, огромной территорией и множеством хлипких хозяйственных построек. К дому Джунг Вон подъезжать не стал и поехал дальше. Низина тянется километров на пять и кончается у двух маленьких, но вытянувшихся вверх холмиков. Издалека холмики похожи на молодую женскую грудь… И чего я о груди-то задумался, спрашивается? – Убежали они за холмы. Думаю, что скоро нагоним. Сураты медленно бегают, – сказал кореец, когда мы достигли «грудной» ложбины. После неё поле опять расширяется, и начинается умеренно-волнистая местность с незначительным кустарником, растущим редкими островками. Порой трава становится невыносимо высокой, и видимость почти пропадает. По приборам приходится ехать, не иначе, но и в этом есть свои плюсы: в траве остался видимый след от трёх суратов. – Эта стая у меня столько крови попила, что я готов нанять профессиональных охотников, – еще минут через пять сказал Джунг Вон. – Третий раз за последние два месяца наведываются ко мне. Одни убытки! – Ну так нанял бы, – безразлично ответил я. – Думаю, что на курицах ты куда больше потерял, чем заплатил бы охотникам. А ещё забор покрепче не мешает построить. Твоим только пьяных барсуков пугать. И почему я подумал именно о барсуках, и к тому же о пьяных? Сомневаюсь, что они существуют. Вот ёжики да, те любят бухать. Наедятся в виноградниках забродившего винограда и спят кверху брюхом. Интересно, правду ли рассказывал мне сослуживец? Думая о барсуках и ежах, я не заметил, как на горизонте появились три тёмно-серых зверя, вразвалку бегущих по полю. Размер пока непонятен. Со спины на барсуков похожи. Здоровых, до смерти обожравшихся барсуков. – Вон они! – радостно крикнул Джунг Вон и вдавил педаль газа. Форестер завыл мотором и начал ускоряться. Тряска стала невыносимой. – Да вижу уже, – сказал я и начал думать, как достать барсуков-переростков. Или всё-таки медоедов? Расстояние до суратов сократилось метров до ста. Из машины всё равно не достанешь. Бессмысленная трата патронов и ноль результата. – Будешь стрелять? – взвизгнул кореец. – Да буду, – прошипел я и открыл окно. Вылезать в него после его открытия я не решился, потому что увидел другого зверя. Метров с трёхсот зверина показался слишком крупным и бегущим достаточно быстро. Сураты в сравнении с ним безобидные серые хомячки. Зверь, заинтересовавшийся нами, близкий родственник земного кабана. Тело один в один, а вот голова уже совсем другая: вытянутая и массивная, имеющая широкую пасть и, не сомневаюсь, острые зубы. С кабанчиками, встретившимися в мёртвом лесу, этот здоровяк ничего общего не имеет. Хищник он. Достаточно опасный хищник, весящий не меньше тонны. Шерсть мелкая, с зеленоватым оттенком, отлично сливающаяся с местностью. – Эта громадина в планы входит? – спокойно спросил я, указав в окно. Кореец Вон коротко посмотрел вбок и вернулся к наблюдению удирающих суратов, которых мы почти догнали и скоро сможем давить. Спустя секунду Вон снова посмотрел в окно, но на этот раз втрое молниеноснее. Через мгновение из его рта полился непрерывный набор корейских слов, в которых точно должен присутствовать мат. Мотор Форестера взревел ещё сильнее, и мы начали обгонять суратов слева. Удалось рассмотреть неведомых зверушек, и они мне понравились. Правда, на медоедов похожи сураты, только крупнее и с зобом на широкой шее. Убивать их не хочется. Джунг Вон прекратил орать на корейском и снова перешёл на русский: – Это бругар, солдат! Бругар! Он сожрёт и суратов, и нас! Стреляй, солдат! Стреляй! Оставаясь абсолютно спокойным как снаружи, так и внутри, я выбрал максимально удобную позу, снял автомат с предохранителя, взвёл затвор и пустил по бугру… тьфу ты, бругару! …короткую очередь. Не знаю, попал или нет, но громадина скорости не сбавила. Вроде даже немного добавила. Сомневаюсь, что способен нанести кабану-переростку урон, который будет фатальным. Самое время вызывать помощь артиллерии!