Раиса кивнула: – Абсолютно и полностью. В посёлках живёт особый контингент людей. Те, кто в своё время любили жить активной жизнью, но потом решили осесть. Есть и абсолютно мирные жители. Те, кто родился в этом мире и попал в него случайно. Все люди разные, сам понимаешь, но для них главное одно – условия существования. И чем они лучше, тем для них лучше. Власть Пана всех достала. Уилкинс тоже поперёк горла. Сам скоро всё увидишь и поймёшь. Возле администрации полно народу. Не так много, как тогда, когда привезли убитого мной бругара, но тоже хватает. Человек восемьдесят-сто, не меньше. Многие с оружием. Процентов семьдесят взрослые мужчины, но есть и женщины, и пожилые, и даже дети. Прямо у входа в администрацию на коленях стоят шесть человек. Пятеро неизвестных мне и по рожам похожих на русских. Шестой хорошо знакомый Уилкинс. На коленях стоит с гордо поднятой головой. Охраняют шестёрку пленных бойцы Зубаря. Я остановил машину и вышел на улицу. Подбежали Булат Мусин с Сашкой Бодровым и, вытащив из салона Олега Каменских, потащили его к компании пленных, по пути стараясь привести в чувство. – Десять минут на казнь, и едем к Пану, – шепнул Боков, слегка приобняв меня. – Макс и Зубарь уже уехали и ждут нас на развилке. Пока всё гладко. Ты сам как? Раиса сказала, что Стрижа завалил. Не зацепило? Я покачал головой: – Всё нормально, Андрюх. Всё нормально. Из здания администрации устало вышел дед Юра. Остановившись возле пленников, бросил на них короткий взгляд и посмотрел на несильно галдящую толпу. Большая часть её разговаривает на английском и обсуждает происходящее. Не вслушиваюсь, потому что неинтересно. – Я начну, – на английском заговорил старый контрразведчик, в очередной раз удивив меня. – Мы все собрались тут, чтобы вершить суд. Семеро этих людей, – он указал на пленных, – виновны. Я буду судьёй и вынесу им приговор. Их вина будет озвучена. Если есть желающие исполнять приговоры – просим. Стало удивительно тихо. Старик Егоров продолжил: – Первый кандидат – Камень. Он же Олег Каменских. Виновен в убийстве четверых новичков. Виновен в убийстве Сурена Давудяна. Виновен в изнасиловании девушек. Виновен в смерти грека Алексиуса Тулиатоса, хорошо известного всем нам винодела. Не вижу смысла озвучивания остальных преступлений. Кто не согласен со сказанным, прошу оспорить. Тишина длилась секунд десять. Кто-то переговаривался, кто-то шептался, кто-то бормотал под нос, но никто не оспорил смертный приговор. – Олег Каменских приговаривается к смерти, – спокойно решил Егоров. – Желающие исполнить приговор – исполняйте. Из толпы вышел мексиканец. Почему именно мексиканец? Потому что слишком смуглый, в типичной мексиканской одежде и самое главное – в шляпе. Молча приблизившись к Олегу Каменских, схватил его за волосы и оттащил на пару метров в сторону от пленников. Камень начал верещать, как свинья, которую поймали, но еще не начали резать. Когда в руке мексиканца блеснул нож, Олег Каменских заверещал вдвое сильнее. Я закрыл глаза и отвернулся. Несколько секунд, и верещание сменилось булькающе-хлюпающе-хрипящим звуком. Как можно смотреть на такое, если даже когда слышишь, то тошнота к горлу подступает. Продолжающий дергаться труп Каменского унесли, и пришёл черёд следующего пленника. Им оказался некий Ченгиз Усов, по прозвищу Чёрный. Наполовину русский. Какова другая половина неизвестно. После зачитывания приговора также не возникло возражений. Казнить его вызвался итальянец Вино Каласси. Лёгкой смертью пленного он не обрадовал. Забил деревянной палкой с совершенно умиротворённым лицом и невзирая на недовольство публики. Справился меньше чем за минуту, и на этом спасибо. Остаток пленных начал орать и пытаться свалить. Успокоить их было нетрудно. Парни Зубаря работу знают. Третьим был зачитан приговор Ивана Косякова, по прозвищу Косяк. Самая лёгкая смерть. Низкого роста, сухощавый пожилой японец Чикери Исима вонзил ему в сердце короткий обоюдоострый клинок. Пока уносили тело, я тихо сказал Бокову: – Смотри и запоминай. Главное, чтобы в будущем не повторить их судьбу. – Мы постараемся не повторить, – так же тихо ответил Андрюха. Четвертым казнили Константина Акулова по прозвищу Рыба. Убил его араб Самир Найва. Вытащив из ножен изящный Скимитар, сильным и быстрым взмахом отсёк голову. Скимитар оказался острым. Тупой саблей голову с плеч не снимешь. – Это зверства… – пробормотал я. – Нельзя просто застрелить? – Народ сам решает, как убить, – ответил Андрюха. – Казнить выходят не просто так. Выходят те, кто имеет счёты. Всё просто. Да куда уж проще? Нет, к такому невозможно привыкнуть. Мирная и спокойная жизнь, где ты? Пятым убили Горева Трофима по прозвищу Дикий. Немец Адлер Зак истыкал его ножом в тело. Минимум двадцатку ударов нанёс. Унесли ещё живого. Шестым казнили Михалёва Валентина по прозвищу Длинный. Американец Майкл Форс выстрелил ему в пах, а затем в голову из дробовика марки Винчестер. Многим данное не понравилось, но недовольств не последовало. Пришёл черёд Джервиса Уилкинса. – Джервис Уилкинс – глава посёлка Заксенхаузен, – начал говорить старик Егоров. – Убийств он не совершал. Никого не насиловал. Можно сказать, порядочный человек. Но всем известно его отношение к жителям посёлка и пособничество Пану. По вине Джервиса умерло немало людей. Это был подлый обман новичков. И обман жителей. Поборы и ничем не оправданные завышения цен. Я не выношу ему смертного приговора, потому что он его не заслужил. Я отдаю его жителям. Вы решите, имеет Джервис Уилкинс право на жизнь или нет. Решайте… Бойцы Зубаря начали расходиться. Толпа двинулась на Джервиса Уилкинса, который давно впал в ступор и не понимал, что происходит. Андрюха Боков схватил меня за плечо и, потащив в сторону машины, сказал: – Сейчас ко мне. Скоро к Пану в гости поедем. Уилкинс не жилец, я тебе гарантирую. К нему хуже всех относятся. Не зря мы его напоследок оставили. – Поехали, – спокойно ответил я, стараясь забыть произошедшее. Чувствую, что кошмары мне будут сниться долго. *** В попутчики достались Раиса Серкова и Ольга Баркова. Не знаю, но думаю, что Боков намеренно отправил их со мной, дабы уладить недавние, пусть и не столь большие, но всё же разногласия. Колонну возглавил французский Хаммер под управлением Зубаря. Далее поехали два Шевроле Тахо с его бойцами. Четвертыми едем мы. Позади остальные машины: Гелик Максима, Крузак Андрюхи, Гранд чероки Пашки Кузнецова и Аудюха Сани Бодрова. Самая быстрая машина встала в конец колонны. – Дуешься на нас? – спросила Ольга, вальяжно разместившись на заднем сиденье Тойоты. – Похож на воздушный шарик? – вопросом ответил я. – А кто тебя знает, Никита? – ухмыльнулась Раиса. Её Винторез снова при ней. Хорошая игрушка. Ухоженная. Не отказался бы от такой. – Знать не знаете, но скоро узнаете, – весело сказал я. – Обиды никакой нет. Порой излишние подозрения приносят хорошие плоды. Проходили, знаем. Однажды излишняя подозрительность спасла мне жизнь. – Вот и в моей жизни была аналогичная ситуация, – поддержала меня Раиса. – Забрался к нам один проныра и сливал инфу. Вычислили с трудом, и только тогда, когда было уже поздно. Семеро хороших ребят тогда погибло. – Ты поподробнее расскажи нам про крота, Ермак, – попросила Оля. – В дороге всё равно нечем заняться. – В Сирии это было, – начал вспоминать я. – Забросили нас тогда в Пальмиру. Местных горе-вояк выручать. Три дня ожесточённых боёв, а игилоиды всё прут и прут. Фаршировали и мы их, и они нас. Проблема была в том, что любая наша позиция автоматически являлась обнаруженной. Сливали нас. Незаметно и умело. – А было это когда? – поинтересовалась Раиса. – Было это в марте шестнадцатого года, – ответил я. – Мальчик-то Пальмиру освобождал! – воскликнула Раиса. – Неужели ты из ССО, Никит? – ГРУ, – спокойно ответил я. – В прошлом. Старшим прапорщиком был на момент увольнения. – А почему из армии ушёл? – спросила Оля. Я покачал головой: – Не смогу ответить на этот вопрос. – И не отвечай, – легко согласилась Раиса. – У каждого из нас есть тараканы в голове. Ты здесь, в новом мире. Прошлое где-то там, далеко. Теперь оно не более чем воспоминание. Можешь продолжать свою историю. – В общем, туго в Пальмире было, – продолжил рассказывать я. – Там и Сирийские ВС были, и НСО, и даже Хезбола. Ну и мы вместе с ССО. ВКСники наши помощь оказывали хорошую, но и её не хватало. Порой не понимали, с кем воюем. И в своих, русских, стрелять приходилось. И в украинцев. И в белорусов. В ИГИЛ (организация, запрещённая на территории Российской Федерации) всякого сброда хватало. С американцами кусачки не раз происходили. Крота, сливавшего нас, вычислил матёрый капитан по фамилии Шмуль. Как он это сделал, я не узнал, потому что из Пальмиры меня увезли. Получил ранение и незначительную контузию. Один из сирийцев на мине подорвался, а я в этот момент рядом находился. Думал, что всё, того. – После этого случая гражданским стал? – спросила Оля. – Если бы, – улыбнулся я. – В декабре того же шестнадцатого года меня снова отправили в Пальмиру, и там нам надрали задницы. Город захватил ИГИЛ (организация, запрещённая на территории Российской Федерации). Снова ранение, но совсем лёгкое. Оцарапало, так сказать. Но и после этого Пальмира не отпустила меня. В начале марта семнадцатого я в третий раз побывал в Пальмире. Потом была база Хмеймим и относительное спокойствие. – Я была в Сирии, – сказала Раиса. – В пятнадцатом году. После было путешествие в этот мир. Долгая и неинтересная история. Лучше про дело. – Да, – согласилась Ольга. – Лучше про дело. Никита, кстати, тебе о главном увлечении Пана не рассказывали? Я бросил на Ольгу короткий, но заинтересованный взгляд и продолжил смотреть на дорогу. Ехать в колонне несложно. Держи дистанцию и не совершай непонятных манёвров для едущих сзади. Всё. – Пан не такой плохой, каким ты его знаешь, – начала Ольга. – Он хуже, в этом можешь быть уверен. Что ты вообще знаешь о нём? – Мало, – ответил я. – Сидел за убийства, и неоднократно. У меня задание убить его, если встречу. – Тебя ведь Тёмное будущее к нам отправило, верно? – улыбнулась Раиса. – Верно, – кивнул я. – Мы тоже благодаря им тут, – рассказала Ольга. – Я уже четыре года. Раиса на год дольше. Раньше списков на убийство не выдавали. Видимо, в рядах организации есть изменения в лучшую сторону. Это радует. Но вернусь к Пану. Там, в мире прежнем, за ним не было замечено подобного. В этом мире всё иначе. Нет, я не спорю, Панова судили за изнасилования, но тогда он не убивал. По крайней мере, девушек. Сейчас же всё гораздо хуже. Пану раз в неделю стабильно привозят девушку. Несколько дней он насилует её до смерти. После смерти не успокаивается. Некрофилия. Знаешь, что это такое? Я, медленно свирепея, кивнул. Тихо сказал: – Надеюсь, вы не лжёте. Пана я убью и без этого. Скажите мне главное – почему вы тянули с его убийством так долго? – Мы давно всё спланировали, но появился ты, – ответила Раиса. – Пришлось импровизировать. Твоё появление стоило нам нервов, Никит. Постарайся больше так не делать. – Постараюсь, – ответил я. – И не забывайте, что я был не в курсе всей движухи. Я был новичком и, по сути, им остался. *** Мы проехали поворот на Чистое озеро. Несколько минут, и всё начнётся. Жизнь любит преподносить сюрпризы в тот момент, когда ты их не ждёшь. Именно в данный момент она приготовила для нас один из таких сюрпризов. Не для всех он нов, а вот для меня да. Впервые вижу! – Народ, – заговорила рация голосом Бокова. – Обратите внимание на кусты слева в двух сотнях метров. Ничего не замечаете? – Искрит! – воскликнул Максим Ефименко. – Спонтанный переход нарисовался, не иначе! – Что за переход? – удивился я, посмотрев на Раису, а затем на кусты, хорошо видимые в левое окно. Кусты эти тянутся ровной полосой и кончаются где-то недалеко от Чистого озера.