Фрагмент 18 Предстоящий путь будет сложным и в этом можно не сомневаться. Главная проблема — мы идём пешком. Помимо отсутствия транспорта, у нас нет фонарей, еды, воды, ножа, нормальной одежды и так необходимых мелочей, что упрощают жизнь в пешем переходе. Даже банальных ремней на автоматах нет. Бойцы, которым до этого принадлежало оружие, похоже, были дураками. Ремень очень важный элемент. Не стоит забывать об этом. Автомат, когда он не используется, — достаточно тяжёлая железяка крайне неправильной формы. И если выбирать из двух возможных вариантов, то лучше уж ему болтаться на ремне, чем быть зажатым в руках. Пальцы, они ведь тоже устают. — Какие опасности могут нас поджидать? — тихо спросил я. Андрюха идёт первым. Идём мы в гору, постоянно огибая плотные заросли кустов. Трава, поросшая на открытых участках, так и норовит спутать ноги. Поход не радует с самого его начала. — Всякие опасности, Никита. Начиная от насекомых и заканчивая крупным зверьём. До рассвета еще пару часов. Рассветёт — станет легче. Я пока не особо понял, куда нам надо. Цель до рассвета — как можно ближе подойти к Черногорью. Черногорье… Кажется, что горы совсем близко. Выйдешь из-за кустов, и они начнутся. Зрительный обман. До молчаливо нависающей чёрной стены ещё топтать и топтать. — Тебе доводилось раньше бывать в таких передрягах? — спустя несколько минут спросил я. Подъём закончился. Теперь мы идём под гору, по-прежнему огибая плотно растущие острова кустов. На них растут какие-то ягоды, но мы не знаем, пригодны ли они для еды. Рисковать нет желания. — Мне доводилось бывать во многих передрягах, — ответил Андрюха. — Но в такую я попал впервые. Ты, Никита, уникально удачливый человек. Неприятности любят тебя и тянутся, словно металлическая стружка к магниту. Не поверишь, но моя прежняя жизнь до твоего появления была тихой и неинтересной. Два-три события в год. И события эти, в сравнении с нынешнем, можно считать пустяковыми. Что в тебе такого, Никита? Своей удачей ты поставил этот мир с ног на голову. Не будь со мной тебя, уверен, что я был бы уже съеден. Пытаюсь в этом разобраться, но не могу. Может ты знаешь ответ? — Нет, — тихо ответил я. — Честно, не знаю. Почему Боков называет это удачей? Когда способность попадать в передряги на ровном месте успела стать удачей? Или моя удача в том, что после всего случившегося мы всё ещё живы? Да, в это сложно поверить. Выжить мы не должны были вопреки всему. Взять хотя бы попадание реактивной гранаты в крышу Тигра. Она ударила в неё и разорвалась. Ударная сила поставила стоящую на боку машину обратно на колёса. Стрелок что, кумулятивный снаряд с термобарическим перепутал? Слабо верится. Возможно, кумулятивных у них не было и было использовано то, что имеется. Это можно объяснить тем, что все три Тигра были атакованы снарядами с огнесмесью. Прежде мне такого встречать не доводилось. Кто знает, на что способны местные кулибины. За раздумьями я не заметил, как остановился Андрюха и поэтому налетел на него. — Тихо ты, — прошипел он. — Прямо по курсу движение. Зверь или звери. Что видишь? Справа и слева плотные кусты. Бесшумно передвигаться по ним способен зверь не крупнее хомяка. Идём мы по извилистой просеке не шире трёх метров. Прямо темнота. Выглядываю из-за Андрюхиной спины, но ничего не вижу. — Вроде чисто, — ответил я. — Или просто не вижу. — Двадцать метров, левая сторона, у кустов, — сообщил Андрюха. Приглядевшись, я увидел что-то чёрное, лежащее в траве. Размером чёрное не превышает земного кабана. Особо боятся нечего. С АК возьмём такого зверя наверняка. Положив палец на спусковой крючок, я приготовился. — Я сейчас кину в него камень, — сказал Андрюха. — Хочется кинут пистолетом, но он ещё пригодится. Тяжелый, сука… Кидаю камень, а ты будь готов. — Буду, — ответил я и взял черноту на прицел. Андрюха попал. Чёрное вскочило на ноги и с поросячьим визгом ломанулось в кусты, создав много шума. Посмеяться нам не удалось. Секунд через десять, за которые кабан успел пробежать метров сорок, раздался истошный визг и гораздо громкий треск кустов. Мгновение, и визг сменился хрипом, а затем и вовсе пропал. Громадина, ростом не менее пяти метров, медленно встала. Мы, как полагается, тут же упали в траву и прекратили дышать. Гиганта отлично видно поверх кустов. Серая шерсть переливается в лунном свете. Форму тела гигант имеет вполне человеческую. Две руки, две ноги, голова. — Это гориллоид, — тихо сказал Андрюха. — Не шевелись. А лучше вообще не дыши. Зажатый в лапе (или руке?) гориллоида кабанчик отправился в рот. Целиком! Отчётливый звук работающих челюстей и хруст перемалываемых костей. Жевала обезьяна минут пять и за это время я успел вспотеть от пяток до макушки. Сможем ли мы ему навредить своим оружием? Вряд ли. Только пощекочем. Довольно и совсем по-человечески рыгнув, гориллоид медленно сел, а затем и вовсе лёг, пропав из поля зрения. Уходить он, похоже, не собирается. — Опасная животина нам попалась, — почти неслышно заговорил Андрюха. — Главное не шуметь. Гориллоид в этих краях редко встречается. Он тут царь, если сравнивать с остальными зверями. В одиночном бою уложить его способен, наверное, только берсерк, потому что он вооружён. Гориллоид никого и ничего не боится. Наша задача — просто уйти, не создавая шума. Встаём и пошли. Андрюха встал. Бороться со страхом порядком надоело. Решил не обращать на него внимания и встал следом. Делая осторожные шаги, мы продолжили путь. Облегчённо выдохнуть удалось только спустя метров сто. — Впервые в жизни увидел эту обезьяну-переростка так близко, — заговорил Андрюха, слегка покачиваясь. — Ноги ватные и ходить отказываются. Если бы он напал на нас — мы были бы съедены. Без вариантов. — Если преследование будет, то оно просто обязано нарваться на гориллоида, — мечтательно сказал я. — Думаю, что им не поздоровится… Рассвет начался в горах. Солнце осветило чёрные вершины, создав эффект золотого нимба. Затем оно вышло из-за гор, и темнота отступила. Стало намного теплее. Наше продвижение заметно ускорилось. Километр и мы войдём в плотный смешанный лес. От леса нас отделяет поросшее высоченной растительностью поле. Как только мы вошли в него, стало понятно, что это болото, а растительность — аналог земного камыша. Воды пока не много. Даже ботинки удалось не намочить. — Здесь нам стоит кого-то опасаться? — спросил я, продираясь следом за Андрюхой. Идти сложно. Старательно обходим растущую кустами траву, остроте которой может позавидовать даже земная осока. От сгоревших Тигров мы ушли километров на десять-двенадцать. — В этом мире стоит опасаться всего, — ответил Андрюха. — В таком болоте я прежде не бывал, но могу смело сказать — желающие нас сожрать твари здесь имеются. Главное, не заходить в воду глубже колена. Местные пиявочки то ещё удовольствие. Они не присасываются. Они заглатывают… Метров сто мы прошли и вышли на островок без растительности. Точнее, всю растительность, которая здесь была, кто-то тщательно утоптал. Крови слишком много. Бурой, спёкшейся, хлеставшей во все стороны. Какой-то крупный зверь уделал менее крупного зверя, затем сожрал его, а после ушёл, оставив чёткий след. Немногочисленные кости раздроблены. Черепа съеденной зверушки не видно. Много бурой шерсти и кусков плотной шкуры. — След не хилый, — сказал я, показав на оставленную неведомым зверем вмятину. Такой след способен оставить кто-то размером не меньше слона. Разобрать форму следов невозможно. Слишком мягкая почва и слишком много воды. Возможно в этом месте ужинал гориллоид. — Пошли, пока этот любитель болотных пикников не надумал вернуться, — сказал Андрюха и продолжил пробираться по болоту. Пройдя еще метров триста и старательно огибая появляющиеся на пути блюдца с водой, мы услышали стрельбу. Стреляют с пулемётов и чего-то более мощного. Примерно в пяти-семи километрах от нас. — Скорее всего погоня, — предположил я. — И скорее всего они нарвались на гориллоида. — Мне это не интересно, — отозвался Андрюха. — Еще немного и выброшу пистолет. А вместе с ним и автомат. Бесит всё это! Огромный червяк вылез из земли метрах в трёх от нас и начал извиваться. Толстый, не меньше метра в диаметре, бледно-белого цвета, с пастью, усыпанной несколькими рядами острых треугольных зубов. Изогнувшись, эта пасть уставилась на нас. — Не шевелись, — попросил Андрюха, почти не испугавшись. Или мне так показалось. — Это болотный червь. Реагирует на колебания. Двинемся — атакует. Спрячется, а затем атакует. Эта атака, как ты уже понял, была промахом. Сказать, что меня испугал червь — промолчать. Не каждый день увидишь уродливый шланг, который вылез из земли и теперь смотрит на тебя открытой пастью, усыпанной сотнями зубов. Не сомневаюсь, что захватывая жертву, эти зубы служат конвейером, который жертву перемалывает и проталкивает в чрево. Я предпочёл бы быть сожратым гориллоидом, нежели оказаться в пасти червя и чествовать как эти зубы кромсают тело. — Варианты? — сухо спросил я. Ствол автомата уже смотрит на червя, а палец лежит на спусковом крючке. — Просто стреляем, — ответил Андрюха и его автомат накрыл тишину болота громкими выстрелами. Я выстрелил следом. Для пуль АК тело червя не стало значительной преградой. Они с лёгкостью пробили его и полетели дальше. В считанные секунды червь приобрёл множество дырок и решил поспешно ретироваться. — Не убили, но напугали, — сказал Андрюха, осторожно пятясь. — Под нами трясина. Отступаем и будем пытаться обогнуть её. Не мешает найти палку… Минут через двадцать молчаливой и осторожной ходьбы мы достигли края болота и вышли к лесу. Привал устроили у первого дерева, ствол которого напоминает земную ольху, но вместо листьев на его ветках висят плоды, похожие на бананы, только вдвое длиннее. Эти самые плоды, только высохшие, валяются вокруг дерева, создавая сухую подушку. — Съедобно? — спросил я, сорвав один из «бананов». Кожура у него толстая и без ножа её точно не снять. — Рискни, — ответил Андрюха. — Не советую толкать в рот продолговатые предметы, если ты ничего не знаешь о них. Если я увижу хоть что-то съедобное, то скажу об этом. Пять минут отдыхаем и идём дальше. — Пять минут… — пробормотал я и выбросил «банан». — Мы, однако, везучие с тобой. Столько отмахать и почти никого не встретить. Гориллоид меня напугал, но с червячком он ни в какое сравнение не идёт. Больно жуткая тварь, этот болотный червь. Говоря о пиявках, ты его имел в виду? — Говоря о пиявках, я имел в виду пиявок. Встреча с червяком была неожиданностью. Повезло, что я читал о нём и знаю, чего стоит боятся, а чего нет. Стоило ему вылезти из земли и во мне проснулся холодный расчёт. Вспомнил о нём почти всё и главное, как бороться. Болотный червь тварь страшная, но не слишком опасная. Получая отпор, он предпочитает отступить. В этом лесу опасностей будет поболее. Нам нужно всю дорогу смотреть под ноги. Змеи — гадкие создания… Фрагмент 19 Наш путь только начался, но уже полон чудес. Гориллоид и кабан, которого он сожрал, неизвестный потрошитель, сожравший неизвестную зверюгу, болотный червь, в котором мы наделали много дырок — всё это случилось за какие-то десять с небольшим километров пути. Многовато событий. Кто бы чего не говорил, но я считаю, что многовато. Главное, что удалось отчасти побороть страх. Мы живы, вооружены и сдаваться не собираемся. Каким бы сложным не был неожиданно возникший поход, закончить его придётся. Живыми или мёртвыми. Конец неизбежен. Первый лесной хищник повстречался по прошествии километра. Идти по лесу легче, чем по болоту или кустам, несмотря на то, что местность постоянно повышается. Главное огибать массивные деревья, с ветвями лианами, свисающими до земли и медленно превращающимися в часть толстого ствола. Лес слишком похож на земной тропический, хотя в земных тропических мне доводилось бывать только на картинках. Хищником стала тварь, напоминающая земных волка и шимпанзе одновременно. Размером она не превышает упитанного быка, но ловкости её могут позавидовать даже кошачьи. Серо-белого цвета, издающая протяжные, режущие слух вопли, скачет по деревьям, стараясь зайти нам за спину и атаковать. — Встречал таких раньше? — спросил я, прижавшись к спине Андрюхи своей спиной. Стрелять в холостую мы не решаемся. Переместились на относительно открытый участок леса и ждём. — Не встречал и даже не слышал о ней, Никита. Думаю, как назвать, но годных словечек на ум не приходит. Есть варианты? Тварь имеет точно такое же как у шимпанзе строение тела, сильные передние и задние конечности, возможность ходить на задних лапах, а при помощи передних отлично хватать предметы. Голова похожа на волчью, но более плоская, с короткими ушками и глазами-бусинками. — Обезьяна-волк, — сказал я, выискивая цель между ветвей деревьев. — Пусть будет так. Примитивно, конечно, но зато язык ломать не придётся. Деревья, имеющие мощные стволы и переплетающиеся ветви, свисающие до земли, сильно мешают. Обезьяна-волк находится в своей стихии и прежде, чем удаётся прицелиться, она успевает скрыться. — Пусть будет по-твоему, — согласился Андрюха. — Меня всё устраивает. Уловив движение в кроне дерева в сорока метрах от нас, я быстро поймал серо-белое пятно в прицел и выстрелил. Раздался истошный вопль, в сравнении с которым звук выстрела показался сущей мелочью, на которую не стоит обращать внимания. — Молодец, попал! — обрадовался Андрюха и развернувшись, начал выискивать тварь. — Слегка зацепил, — сказал я, когда рёв прекратился. — Либо уйдёт, либо ещё больше разозлится. Поймав движение слева периферическим зрением, я быстро нашёл цель, взбирающуюся по толстым ветвям к кроне дерева и снова выстрелил. Метил в тело, но попал в правую переднюю лапу. Обезьяна-волк, снова заверещав, начала падать с высоты десяти метров, ударяясь о ветви. — Не стреляй! — скомандовал Андрюха, когда животное рухнуло на корни. — Оно уже не нападёт. Мы начали осторожно подходить. Животное закричало и захотелось зажать уши. Решили не приближаться. Мой точный выстрел перебил обезьяне-волку лапу в районе четырёхпалой кисти. Первое попадание было в задний коленный сустав.