– Я сказал отвечать только на вопросы, – раздражённо прошипел Росс, вынимая из бедра пленника тонкое лезвие карманного ножа. – Я задал вопрос – ты на него ответил. Пробуем ещё раз? – Да-да, пожалуйста, только не убивайте! – прокричал немец, с ужасом глядя на обильно идущую из раны кровь. – Как тебя зовут? Звание? Твои обязанности? – Группенфюрер СС Фриц фон Шольц. Начальник безопасности внешнего периметра базы Мерешпорталь. – Почему ты убил часового? – У меня приказ от коменданта базы. Это Ганс Лориц приказал убить часовых ровно в час ночи… – Что ты должен был делать дальше? – Вернуться к порталу… – Где портал! – нетерпеливо рявкнул Росс и грозно надвинулся на сжавшегося от страха фрица. – Быстрее! – За болотом, в одной из пещер у основания скалы, – чуть слышно пролепетал побелевшими губами Шольц. – Я могу показать… Последние слова немца были произнесены им на границе слышимости. Закатив глаза, пленник обмяк и потерял сознание. – Слабоват оказался, – недовольно потёр лоб Михаил и обернулся к молча стоявшему всё это время Егорову. – Останови ему кровь и свяжи покрепче. Я постараюсь не дать остальным уйти. Юра? Юра, ты меня понимаешь? – Ты со всеми своими жертвами так? – с трудом отведя взгляд от лежащего на траве тела, капитан посмотрел в глаза Росса. – Как животное? – С волками жить – по волчьи выть, – ответил Михаил поговоркой и, поднявшись на ноги, быстрыми движениями проверил висящее на поясе снаряжение. – Если ты хочешь поднять тему гуманизма, то я тебе дам такую возможность по возвращении на корабль. А сейчас, займись её материальной частью, не дай нашему группенфюреру сдохнуть от болевого шока и потери крови. Если мы опоздали, то он может оказаться единственным живым свидетелем. Не дожидаясь ответа, Росс скользнул в темноту и растворился в болотных зарослях, оставляя Егорова наедине с пленником. Достав полевую аптечку, капитан сноровисто наложил повязку на бедро Фрица и попытался зафиксировать поврежденное плечо. Но при попытке его перевернуть, немец застонал и открыл глаза. Мутный взгляд долго бродил из стороны в сторону и в конце концов остановился на лице Егорова. – Teufel… Дьявол… Он ушёл? – Ненадолго, – заметив недобрый блеск в глазах пленника, Юра добавил: – Лучше отбрось эти мысли. Я, конечно, не настолько кровожаден, но нянчиться с тобой не стану. Давай, помогу тебе сесть и обработаю рану. – Он монстр… Словно оправдывая свои дурные намерения, выдохнул Шольц и при помощи капитана сел на землю. Егоров зафиксировал плечо пленного тугой повязкой, и заодно лишил конечность возможности двигаться. Даже если бы немец оказался неплохим бойцом, с одной рукой и дырой в бедре он мало что мог бы противопоставить хорошо подготовленному разведчику. Юра с удивлением заметил, что на фоне кровожадности Росса, начинает проявлять какую то стыдливую жалость к фашистам, которые попадали в его руки. К тем самым врагам советского народа, которых он ненавидел всем сердцем. Словно сама природа пробуждает в нём милосердие в противовес жестокости, порожденной его напарником. В глубине души назревало чувство несправедливости. Миллионы советских людей погибли, чтобы искоренить звериные повадки фашистов, избавить мир от разделения его жителей на сорта и уровни качества. И вот сейчас Росс делает с немцами именно то же, что они творили во времена Великой Отечественной Войны с его соотечественниками. Немец, сидящий перед ним в потертом кителе офицера вермахта, не поднимал в груди былую волну ярости. Он был жалок. А враг жалким быть не может. – Говорить можешь? – спросил Егоров, возвращая голосу стальные нотки. – Расскажи мне подробно, чем вы здесь занимались. Где то в глубине острова прогремел оглушительный взрыв. На секунду небо озарила яркая вспышка и у подножия клыка Морского бога поднялось облако раскалённой пыли. В отблесках пламени капитан заметил, как изменилось лицо пленника. Он словно ждал этого взрыва и теперь, вместе с облаком пыли, вверх поднялся его боевой дух. – Говорить? А зачем мне это делать? – с вызовом ответил фриц и презрительно посмотрел на стоящего перед ним капитана. – Пусти мне пулю в лоб и дело с концом. Со змеиной ловкостью немец выбросил вперед кулак с зажатым между пальцам лезвием. Сместившись в сторону, капитан рефлекторно обезоружил противника и наотмашь двинул в нагло ухмыляющуюся рожу. Чувствуя, как разгорается в груди ярость, он несколько раз ударил по безвольно болтающейся голове и процедил зло стиснув зубы: – Думаешь лёгкой смертью отделаться, пока моего напарника рядом нет, сучонок? Считай, что попытка не удалась. Ты мне сейчас всё расскажешь! Глава 22 Михаил Росс отсутствовал не более десяти минут. Вернувшись к Егорову, он вкратце обрисовал ситуацию: – Немцы сбежали, ушли в портал, а всё оборудование, стабилизирующее его, взорвали. Так же на воздух взлетело большинство зданий, поэтому обзавестись чем-то ценным в тех горящих руинах нам вряд ли суждено. Нас каким-то образом засекли, где-то был наблюдатель, которого мы не заметили. Уход был слишком поспешным, поэтому нужно будет всё-таки провести обыск руин, когда всё догорит. – Кивнув на пленника, лежащего без движения, Михаил поинтересовался: – Он хотя бы живой? Выглядит как-то ненадёжно. Кажется, ты неправильно понял меня, Юра, я просил подлечить его, а не избивать до смерти. – Пока что живой, – ответил Юра. – А вот будет ли он живым в ближайшем будущем – это уже другой вопрос. Всё зависит от его поведения. Шольц, услышав сказанное, застонал и попробовал перевернуться с живота на спину. Росс, не церемонясь, подхватил пленника и поставил на ноги. Не обратив внимания на вызванный болью крик, громко сказал: – То, что ты сейчас чувствуешь, господин Шольц, совсем не больно, если сравнивать с тем, что тебя ждёт совсем скоро. Будет максимально неприятно, я тебе обещаю. – Я хочу жить… – сумел вымолвить немец. – Сделка: расскажу очень многое в обмен на жизнь… останови дьявола… – Вижу, что ты был плохим мальчиком, – сказал Михаил, заметив в траве блеснувшее при свете луны лезвие. – Хотел убить Юру, а теперь просишь сделку? Егоров, так и будешь молчать или хоть как-то прокомментируешь столь наглое поведение фашиста? – Мы сохраним ему жизнь и доставим его в Москву, – беспристрастным голосом сказал Егоров. Трезвый рассудок всё-таки победил, нельзя поддаваться эмоциям, нужно действовать так, как этого требуют инструкции. – Ты снова за старое, да? – Михаилу надоело держать немца и он швырнул его на землю, чем вызвал новую порцию стонов и криков. Дождавшись, когда пленник затихнет, Егоров тихо сказал: – Да, я неисправим и тебе придётся с этим смириться. Шольц должен прибыть в Москву живым, это моё единственное условие. Насчёт отсутствия рассудка я ничего не говорил, делай с ним всё, что пожелаешь, только не убивай. Улыбке, появившаяся на лице Михаила, наверное позавидовал даже Дьявол. Подняв лежащее в траве лезвие, он весело сказал: – Больно не будет. Будет очень больно… * * * Более двух часов Егоров потратил на исследование острова и наконец-то нашёл что-то интересное. Грузовик, нагруженный золотом, не доехал до места открытия портала около сотни метров. Всему виной оказалась жадность фашистов, они хотели утащить в другой мир все имеющиеся богатства, но машина не выдержала тройного перегруза и опрокинулась набок. – Мост оказался слабоват… – пробормотал Егоров, обходя находку по кругу. Он уже успел прикинуть примерную массу золота, которая перевозилась в кузове грузовика, и цифра получилась очень внушительная, не меньше шести тонн, а может и значительно больше. Две тонны, не больше, вот разрешённый максимум старого Форда. Если ехать не далеко и не долго, то можно рискнуть и положить в кузов ещё одну тонну. Но никак не шесть. Машина с драгоценным грузом оказалась единственной находкой, которая представляет ценность. Всё остальное спешно убегавшие в портал фашисты уничтожили, взорвали или просто сожгли. – Вижу, что времени даром ты не терял. Егоров не смог сдержать выработанного годами рефлекса и, обернувшись максимально быстро, направил пистолет на голову Росса. Тут же опустив оружие, виновато сказал: – Извини, испугался, ты слишком бесшумно ходишь. – Летаю. – Михаил улыбнулся. – Если захочешь, то могу научить тебя некоторым своим фокусам. Они все полезные. – Хочу, но сейчас нам точно не до этого. Нужно как можно скорее убраться с острова, потому что с рассветом на всех ближайших островах дым от пылающего склада ГСМ станет виден и вызовет много вопросов. И что с Шольцем, он рассказал что-нибудь интересное? – О да, рассказал, много всего интересного рассказал. Ты будешь не рад, я самую малость переборщил и немец умер от болевого шока. Мне правда жаль, я трепетно пытался выполнить твоё условие, но не предполагал, что бедняга Шольц окажется таким слабым. – Трепетно? – Егоров покачал головой. – Не верю я тебе, Миша, не умеешь ты врать. – Ты глубоко ошибаешься, врать я умею, но не вижу смысла делать это сейчас. А вот ты, в отличии от меня, врать не умеешь совсем. Ну разве лишь самому себе, ведь ты, оставляя меня с фашистом наедине, прекрасно понимал, что живым я его не оставлю. Понимал, но тешил своё достоинство какими-то ненужными принципами! А теперь пойми, что вся твоя упёртость, которая направлена в мой адрес – это просто пустота. Егоров, ты должен уяснить раз и навсегда, что как я захочу, так оно и будет. Не иначе! Юра открыл рот, чтобы сказать Россу всё, что он думает об услышанном, но вдруг понял, что смысла в этом и вправду нет. На втором плане, именно там и не выше – вот место Егорова. Пора уже признать и смириться с безоговорочным лидерством Михаила. И прекратить завидовать… * * * Егоров, войдя в каюту Росса, и увидев, как тот укладывает золотые слитки в деревянный ящик, не удержался и пропел: – Там царь Кощей над златом чахнет… – Для Кощея я слишком молод и красив. – Что-то записав в журнал, Росс объяснил: – Занимаюсь самым ненавистным для меня делом, произвожу подсчёт приобретенного имущества. – Боишься, что кто-нибудь решится на кражу? Всё-таки решил отдать всё золото на хранение капитану? – Что за глупость ты спрашиваешь, Юра, когда я чего-то боялся? Пусть хоть всё золото украдут, мне плевать. Снятие ответственности – вот как это называется. Через несколько часов я отдам Колосову все семь с небольшим тонн золота, а затем оно будет опечатано и на всех бумагах появятся нужные мне печати. В будущем, когда мы прибудем домой, возникнет множество вопросов, и отвечать на них будет гораздо проще, если в наличии будут иметься соответствующие документы. Ты ведь не хуже меня знаешь эту дурацкую систему, поэтому я не вижу смысла говорить об этом дальше. – Смысла и вправду нет, – пробормотал Егоров. – А вот смысл помочь есть и я пришёл именно для этого. Росс, указав на свою кровать, сказал: