Мию включила свет, две лампы на стене около двери осветили стол со стулом и какую-то тетрадь. Еще на столе стоял какой-то пульт с множеством переключателей. Мию уверенными движениями, присущими только при частом повторении, начала щелкать переключателями на пульте, они стали пищать и под ними загорались лампочки. Сзади в темноте что-то хлопнуло и послышался какой-то металлический звук. «Неужели те, кто хотел со мной встретиться, нашли меня здесь?» Реакция была мгновенной, я сделал небольшой шаг в сторону, быстро перенес вес тела на нее и присел, полностью уходя с линии атаки. Развернувшись, я начал кастовать «Шаровую молнию», но понял, что поспешил. Сзади меня, в метрах пятидесяти, над высоким потолком – около пяти-шести метров, зажегся свет. Он осветил начавший работать тир. Сзади прыснула Мию: – Это всего лишь включился свет. Тут нет ничего страшного, я тебя уверяю. – Просто опыт у меня такой, – зачем-то стал оправдываться я, – всегда нужно быть готовым к неожиданностям, хорошо, что сегодня моя подозрительность осталась не у дел. Надеюсь, вставая с корточек, я был достаточно убедителен. Ибо уши предательски горели. – Ну ладно, смотри сам, – ответила она мне, – хорошо хоть ничего не сломал и свою технику не запустил. Сейчас запишу нас в журнал и пойдем. До горящего, в огнях тира дошли быстро. Мне было тут все интересно. Ряд из пяти кабинок, для одиночной стрельбы с неподвижными мишенями. И одна большая, с непонятным механизмом. Он и издавал металлические лязгающие звуки. Присмотревшись, я понял, что это лязгают мишени. Нечто, пусть и более специфическое, я видел в клубе лучного боя. Если здесь я видел, как мишени то появляются, то прячутся в совершенно случайном порядке по всему полю, оставаясь в поле зрения всего лишь на пару секунд, то при тренировке стрельбы из лука все было наоборот. Здесь было необходимо быстро сориентироваться, навести оружие и выстрелить. В школе лучного боя, помимо этого, необходимо было не только стрелять, но и двигаться. Одна из самых нелюбимых моих полос препятствий. Стрелы постоянно падают из колчана при кульбитах, едва увидел цель, ты должен ее поразить. А это не так-то просто. Выпрямиться, натянуть лук и выстрелить, мало того, что ты должен стоять в полный рост, так еще и натянутую тетиву долго не удержишь. И поразить мишени не главная задача, главная задача сделать это при движущемся поле. А пол двигается, и еще как. То подбрасывает, будто ты на корабле в шторм, то будто скачешь на лошади, различные вращающиеся карусели и шатающиеся бревна. Пока дойдешь до конца, вестибулярный аппарат вообще перестанет слушаться. Мию положила свой груз на небольшой стол рядом с пультом управления мишенями. Я узнал его название, потому что на нем так и было написано. – Сходи в дальний конец зала, – махнула она рукой в виднеющиеся на границе света металлические шкафчики, – возьми там наушники по размеру, и мне тоже. У меня первый размер. А я пока переоденусь. И не дожидаясь моего ответа, шагнула в темноту знакомой ей одной обстановки. Взяв в шкафчике наушники первого размера и примерив второго, я остался доволен. Они были с большими раковинами и плотно облегали уши, совершенно не сдавливая и не мешая голове. В них даже звук от мишеней практически исчез. Постояв минуту и понаблюдав за мишенями, уловил небольшую закономерность появления. – Ну что! Давай стрелять! – вприпрыжку появилась Мию. – на ней был черный комбинезон с пластмассовыми и металлическими вставками. Довольно интересный ремень с карабином для страховки и кобура с револьвером. Причем кобура не выпирала, а будто бы была вшита в комбинезон. На ногах нечто похожее на короткие сапоги. Несмотря на несомненно военное назначение, смотрелось оно неплохо даже на девушке. К тому же, полностью по размеру, оно было лишено мешковатости, что придавало фигуре Мию некоторую эротичность. – Это откуда такая красота? – поинтересовался я, указывая на комбинезон. – Неужели всем выдают? Вижу такой первый раз. – Да нет. Этот комбинезон – форма для легкого мобильного доспеха. Мы такое только в следующем году будем проходить. – Понятно. А ты откуда знаешь, что он с МД? – проявил я непраздный интерес, до сих пор такие нюансы были для меня секретом за семью печатями. А какая-то девчонка, судя по всему, разбирается в этих вопросах. Было неудобно, но жутко интересно. – Мне, как Воину стрелку, положено знать обо всем, что стреляет, и уметь хоть немного пользоваться. Довольно сложная штука, скажу я тебе, – глубокомысленно покивала головой девушка, – вот мне и разрешили его оставить себе. Все равно других стрелков девушек здесь нет. А это самый маленький размер. Раньше, пока полосу пройдешь, вещи рвались постоянно. А теперь красота… даже от травм защищает, и крепкий, из кевлара, не всякая пуля возьмет. – Так, теперь к оружию, – она быстро перескочила с темы защиты, – быстро, словно пленку с коробки, разрезала она цинк и набила патроны в магазин. – Это двенадцатимиллиметровый, шестизарядный пистолет «Тюльпан». В прошлом году был разработан в России специально для тех, кто при освоении бахира выбрал оружие, но можно стрелять и обычным людям. Я думаю, тебе будет приятно пострелять из чего-то с родины. Как набивается магазин, ты видел. Вот при нажимании на эту кнопку он достается… Вот это затвор, а это предохранитель. Сейчас он стоит на предохранителе, это для того, чтобы ты сам себя не застрелил. – Она улыбнулась своей немудреной шутке и продолжила инструктаж: – Вот его передвигаешь сюда, дергаешь затвор на себя и резко отпускаешь. Все, можно стрелять. Бах. Бах. Бах. Бах. Бах. Бах. Выстрелы прозвучали совершенно неожиданно для меня и очень быстро, словно из автомата. Громкий звук от них ударил по ушам. Первым рефлексом, несмотря на то, что я знал, кто стреляет и то, что не в меня, было ударить Мию со всей силы. Тело даже сжалось и сделало маленький шаг вперед, но я смог взять себя в руки и остановиться. – О… а вот затворная задержка, когда патронов в магазине больше нет, – показала она на маленький флажок. – Такое положение затвора свидетельствует о том, что патронов больше не осталось. Мы нажимаем на нее… – затвор с металлическим стуком стал на свое первоначальное место. – Осталось только перезарядить и вставить магазин с патронами и передернуть затвор. – И самое главное, – перешла она с воодушевленного тона на менторский, – пистолет класть на стол дулом в направлении стрельбища. Ни в коем случае не наводить его в другие стороны и ни в коем случае, НИ В КОЕМ, не пытаться с ним играть и наводить на меня, даже если он разряжен. Это основное правило стрелков. Ты все понял? – Понял, понял, – сказал я ей, забирая пистолет из руки и похожим, как у нее, движением доставая магазин. Мышцы пресса да сих пор были в напряжении из-за остановленного движения. Она, кажется, и не поняла, что сделала, когда без предупреждения открыла огонь. – Давай ты первый, я посмотрю, а потом уж сама, – сказала она мне и, похоже, заметив мой недовольный вид, продолжила: – И не обижайся. Так все делают, это просто меры техники безопасности. Я вон уже Воин, и тем не менее меня каждый раз инструктируют по правилам пользования оружием, как в первый раз. Она даже не поняла, за что именно я на нее обиделся. Думает, что это из-за ее нравоучительного тона. Да и пусть, а то еще объясняться придется. Положил на стол пистолет, как она и учила, дулом в сторону стрельбища. За что удостоился одобрительного хмыка. Начал гораздо медленнее, чем она, набивать магазин. Все же навык был новый – не отработанный. Это, как и постановка магазина на место, так и передергивание затвора, не составило труда. – Стреляй в среднюю мишень. Она стоит на месте. Дистанция сто метров. Целься чуть ниже груди, пистолет большой, с мощной отдачей, попадешь прямо в голову, – прозвучало сзади. – Ты же знаешь, как целиться? – Конечно, – скептически посмотрел я на нее, – я же смотрел американские боевики. И тут же быстро, чтобы не слышать ее ответа, натянул наушники. Надоела. Пистолет и вправду обладал сильной отдачей. Мало того что он был тяжелый и большой, мне пришлось держать его двумя руками, так еще и при отдаче норовил выскочить из ладоней. Рукоятка была какая-то скользкая, несмотря на рельефность. Мию пыталась мне что-то сказать и снять наушники, но я жестом остановил ее. – Дай привыкнуть к пистолету, пару магазинов выпущу, потом послушаю, что ты мне скажешь. Судя по выражению лица, она выражала скепсис, но согласилась с моей трактовкой. Ну и ладно. Расстреляв еще три магазина и немного устав целиться, снял наушники, а пистолет оставил на столике и приготовился слушать нравоучения. И Мию не заставила себя долго ждать. – Ты стоишь неправильно. Твоя стойка подошла бы для стрельбы в полуприседе и из-за укрытия, а ты стоял на открытой местности без упора и пистолет держал неправильно, он всегда у тебя выскальзывал. А когда стреляешь, нужно задерживать дыхание и мягко нажимать на спуск. Тогда грудь не будет мешать рукам, не двигаться, а сам выстрел будет для тебя неожиданным. – Она плавно перетекла передо мной в стойку стрелка. – Руки должны держать пистолет – вот так. Понял? – Понял, – ответил я ей, согласившись, что все, что она показала, гораздо гармоничнее смотрится, чем все то, что пытался изобразить я. И правда, попробовав и постреляв пару раз, согласился с ней уже практически. Один раз чуть не навел разряженный пистолет на нее, за что был отруган. Пострелял по мишеням, которые неожиданно появлялись, и, по словам Мию, даже куда-то попал, где-то загоралась лампочка, отмечая попадания, но я не смотрел на нее, был полностью увлечен. Мию тоже стреляла, показывая настоящий класс, только вот на просьбу показать, как она стреляет при помощи бахира – отказалась. Это делалось только на специальном полигоне. Показала, как с помощью бахира подготовить пистолет к стрельбе. Ее стихия света словно пронизала револьвер четкими светящимися линиями. Дальнейшим же расспросам было не суждено продолжиться. Пришел какой-то парень из охраны, с желанием самому опробовать новинку и с напоминанием, что вот-вот закончится обед. Мию простодушно отмахнулась, она хотела еще позаниматься и какой-то обед вполне могла пропустить. Я же был другого мнения. Обед я и сам мог пропустить, благо после насыщения новыми впечатлениями есть не хотелось. Зато после обеда была тренировка с учителем и возможность проверить свой новый боевой потенциал. Вот ее я пропустить не мог. С благодарностью откланялся и поспешил прочь. Старая сейфовая дверь, несмотря на такой же непрезентабельный вид изнутри, открылась и без специальных знаний с моей стороны. При малейшем усилии с легкостью отъехав в сторону. Забег закончился перед тренировочным залом ровно за минуту до начала тренировки. Старика еще не было, в это время он обычно садился на небольшой коврик у западных дверей. Солнце, которое уже прошло зенит, светило ему в спину, согревая старые суставы. «Ну и отлично, а я пойду переодеваться». Для этого у нас была небольшая комнатушка со снаряжением для занятий. Надеть черное кимоно из защитной ткани не составило труда. Зал этот считался лично моим. Отдельный тренер из Слуг Рода с двумя спарринг-партнерами Боем и Ло, которые были дальними родственниками наставника. Отдельное здание для тренировок, чтобы я не мог выведать секреты клана. И по отдельности и вместе это было скорее плюсом, чем минусом. Нет никаких ограничений по занятиям. Хотя данное помещение, скорее всего, было бывшей баней для слуг. Я не обижался на такое пренебрежение. Это было здание, стоящее на четырех колоннах диаметром примерно метр, на расстоянии двадцати метров, и десятиметровый потолок. Между колоннами поставили деревянные стены. Огромный плюс был в том, что был проведен центральный водопровод с горячей водой. Пол земляной, но еще был отдельный каменный постамент, обшитый досками, в котором находилась огромная бронзовая ванна. Ванна уменьшала тренировочный зал на пять метров, но она не была лишней, это точно. Почти на полторы тысячи литров воды, это мы с ребятами проверили на практике, когда решили лентяйничать, а не отработать упражнение, которое дал нам учитель. Он тогда здорово осерчал. Ванну наполняли целый день пятилитровыми ведрами, бегая с ними туда-обратно и пытаясь уклониться от атак наставника. В ванне легко могло поместиться восемь человек. Куда уж нам четверым. После каждой тренировки была горячая ванна с морской солью, ее фанатом был сам наставник. Она отлично расслабляла натруженный организм. А собравшийся в маленькой комнате соленый пар оказывал благотворное влияние на организм. Как первый пришедший из учеников, а наставник не делал между нами разницы, я набрал два кувшина морской соли из дежурного двадцатикилограммового мешка и забросил в ванну. Стараясь, чтобы крупные кристаллики грязно-синей соли равномерно разлетелись по дну и могли бы к тому времени, как мы залезем в ванну, раствориться. До конца открыл старый бронзовый кран, он уже не блестел, как и ванна. Их никто не надраивал, как в самом дворце, но, несмотря на более чем вековую историю, продолжали исправно работать. Из него потекла чистая горячая вода под сильным напором, от которой через минуту пошел пар. Примерно через полтора часа наберется достаточно воды, и можно будет выключать. Открыл все двери и посмотрел на улицу в поисках опаздывающих. Странно. Прошло десять минут, а ни наставника, ни парней до сих пор нет. Непохоже на них. Старик никогда никуда не спешил, но и опаздывать не любил. Для него отлично подходила древняя восточная мудрость: «Спешить нужно не торопясь». Отрабатывать приемы, сидеть в медитации или делать разминочный комплекс не хотелось. Всплыло желание, пока никого нет, проверить – вырос ли у меня запас силы и потенциал. Мысленно прокрутил в голове свой арсенал, разбирая их сильные и слабые стороны. Ни одно из тренировочных упражнений, да и из техник моего арсенала не покажет, насколько я вырос. Вот если бы я ими по кому-нибудь попал, то узнал бы по факту. Создал «Электрические кулаки», техника простая и быстрая, предназначенная для ближнего боя, при ее формировании у меня начинали светиться руки. По ним то и дело прокатывались молнии. В ветеранской версии кулаков они полностью окружали руку тысячами светящихся электрических искр. Ими можно было не только драться, но и, сложив пальцы вместе, стрелять. Это одна из техник моего спарринг-партнера Боя. Я честно пытался нарастить потенциал и попробовать, как он. Направлял энергию в руки максимально, но так ничего и не получил. «Зато мои кулаки прикольно шумят». При соединении рук образовывались электрические дуги между ними, искры начинали перескакивать с одной руки на другую с забавным скрипом. «А раньше и искры, и дуги были меньше», – заметил я. Подал на руки больше энергии, и дуг стало больше, звук от искр утих, они пропали. Понемногу, не спеша подавал энергию на обе руки, пока их не стала соединять одна большая электрическая дуга. Это было нечто новое и доселе невиданное мной. Начал разводить руки, и где-то через десять сантиметров дуга с громким треском распалась. Попробовал еще раз сформировать технику и подать больше энергии, все получилось. И она распалась уже на двадцать сантиметров. Хотелось попробовать еще раз, но уже потратить больше энергии и куда-нибудь запустить, как Бо. Но сделать это мне не удалось. Меня остановил вопрос, знакомого старческого, но громкого голоса: – А чем это ты занимаешься?! Ученик! Закончил технику и быстро развернулся. На своем любимом западном входе, заслонив собой свет от солнца, стоял наставник. Е Лунь. В отличие от многого остального, впечатление от него оставалось таким же, как и до подселения моего друга. Фигура шестидесятисемилетнего мужчины выражала уверенность в себе и сохраняла спортивную подтянутость. Абсолютно лысая голова и аккуратные пышные седые усы свидетельствовали об уходе за собой и серьезности. Одежда была в традиционном стиле темных тонов и черные кожаные тапочки. При взгляде на него создавалось впечатление скрытой угрозы. – Здравствуйте, наставник, – поприветствовал я его поклоном. – Проверял, не поднялся ли мой потенциал. – Да что его проверять? – грозно нахмурил он брови. – Последний раз проверяли полгода назад. Ждать нужно восемнадцати лет, чтобы очаг стабилизировался. Тогда плотность энергии поднимется и можно экспериментировать. Немного задумавшись и пожевав губы, он спросил: