* * * Фанаты питерского клуба «Зенитра», впрочем, как и все настоящие футбольные болельщики, обычно старались выловить своих кумиров после матча возле стадиона, поздравить их, перекинуться словцом и взять у них автограф. И если этого им не удавалось, они готовы были дни и ночи напролет караулить своих кумиров возле дома, чтобы только выразить им свое восхищение и любовь. Такие случаи фанатизма проявляются обычно в артистическом мире и шоу-бизнесе, но и в спорте хватает фанатов и чудаков. При этом, если одни готовы носить тебя на руках, другие непременно захотят тебя опустить, а то и вовсе уничтожить. Двое смуглолицых крепких парней «кавказской национальности» молча стояли на верхнем этаже дома, курили сигареты и внимательно наблюдали за происходящим. — И нечем им заняться, как только отираться возле подъездов, — презрительно и злобно произнес один из смуглолицых парней. — Лучше бы делом занялись! Его напарник со шрамом на левой щеке недовольно фыркнул и ответил: — У каждого свое дело, Фархад! Фархад зло оскалился: — Армен, ты считаешь, что это дело — прозябать на улице? Армен недовольно посмотрел на своего напарника и сухо заметил: — Я не считаю, я занимаюсь делом! Кстати, ты тоже не на прогулке, а потому смотри в оба, он скоро должен появиться. Фархад недовольно вздохнул: — Надеюсь… Предположения Армена оправдались, и среди фанатов вдруг возникло некое оживление: на горизонте показался голкипер «Зенитра». Как только молодые ребята и девчонки увидели Вячеслава Жевновича, приближающегося к своему дому, они зашумели и бросились к своему кумиру. — Жевнович! — визжали молоденькие сопливые девчонки. — Славик! — Зенитр — чемпион! — скандировали разгоряченные и подвыпившие пареньки. Вячеслав не очень-то любил такое идолопоклонство, но почему-то сегодня ему это было приятно, и он почувствовал себя даже немного счастливым, а главное, он понял, что поступил правильно. — Можно автограф? — просили одни. — Молодец! — хвалили другие и старались прикоснуться к легендарному голкиперу. — Мы любим тебя! — кричали третьи. Слава Жевнович шел к своему подъезду в окружении нескольких десятков подростков и оставлял автографы на фотокарточках, шарфах и просто билетах. Сегодня ему почему-то не хотелось покидать этих молодых и веселых бесшабашных фанов питерского футбольного клуба «Зенитр», однако все когда-нибудь заканчивается. — Все, ребята! Спасибо! Еще не вечер! Приходите на следующую игру! — сказал Жевнович на прощанье. Фанаты шумно загалдели: — Мы придем! — Мы с тобой! — Зенитр — чемпион! Вячеслав Жевнович, протиснувшись сквозь плотные ряды своих поклонников, махнул на прощанье рукой фанатам и, открыв дверь, скрылся в подъезде. — Фу… — облегченно вздохнул он, когда дверь подъезда захлопнулась у него за спиной. — До чего же я устал! Жевнович поднялся на лестничную площадку и хотел было вызвать лифт, но он оказался занят. — Вот черт, — незлобиво произнес Вячеслав и, перекинув спортивную сумку на другое плечо, стал медленно подниматься по лестнице. Поднявшись на второй этаж, Слава Жевнович вдруг услышал наверху какой-то шум, однако не придал этому никакого значения и продолжил путь. Подойдя к своей квартире, уставший футболист достал из заднего кармана брюк ключ и хотел было открыть дверь, но неожиданно рядом с ним выросли двое крепких парней. — Привет, голкипер! — проговорил смуглолицый парень, похоже кавказец, со шрамом на щеке. — Привет… — растерянно ответил футболист. Второй кавказец недружелюбно усмехнулся. — Вот именно, — сказал он, — тебе привет от Ленина из мавзолея! Вячеслав слегка побледнел и хотел было что-то ответить, однако не успел: прозвучал глухой хлопок. Схватившись за грудь, голкипер стал медленно оседать на лестничную площадку. Второй контрольный выстрел прозвучал незамедлительно, и пуля попала прямо ему в голову. Бездыханное, но еще теплое тело распласталось возле двери его квартиры, и алая кровь, постепенно темнея, стала растекаться по полу. — Уходим, — спрятав пистолет с глушителем, сказал Армен своему напарнику. Фархад кивнул головой: — Уходим! Двое кавказцев спокойно и без спешки стали спускаться вниз по лестнице. Выйдя из подъезда, киллеры бросили по сторонам несколько пристальных взглядов и, не заметив ничего для себя опасного, как ни в чем не бывало, медленно направились в сторону Невы… Глава 4. Восходящая звезда В этом году осень выдалась теплой и продолжительной. Солнечные дни радовали не только москвичей, но и жителей всей средней полосы Российской Федерации. Правда, выдавались и дождливые деньки, но они были редки, а дождь был мелким, непродолжительным и теплым. Вот и сегодня день обещал быть солнечным и теплым. На востоке занималась заря, а седовласый мужчина все еще нежился в постели и не хотел вставать. «Поваляюсь еще немного, — решил Илларион Константинович, — я же все-таки на пенсии и могу себе позволить некоторые режимные послабления». Полковник запаса Забродов вернулся домой почти под самое утро. Всю ночь они с Ириной гуляли по Москве. После посещения кафе Илларион пошел провожать ее до метро, потом еще до другого метро, а потом еще и еще, и в конце концов за разговором они не заметили, как прошагали пешком пол-Москвы. Но и этого им оказалось мало, и они зашли к Ирине домой и долго пили чай… — Да-а… — мечтательно и протяжно произнес инструктор спецназа, вспоминая вчерашний вечер, — прекрасный вечер! Верее, прекрасная и запоминающаяся ночь… Полежав еще несколько минут, хозяин квартиры все же решил, что негоже валяться в постели, да и сон весь прошел. Он глубоко вздохнул, резко откинул одеяло и решительно поднялся с кровати. «Вот так, дружище, — весело приободрил себя Забродов, — хорошего понемножку! А то и в самом деле затухну тут на пенсии!» Он набросил черный махровый халат и первым делом направился на кухню, включил конфорку, поставил на плиту чайник. Потом пошел в ванную комнату, где обмыл лицо и почистил зубы. Вернувшись на кухню, он заварил в чайнике пару ложек цейлонского чая. — Ну что ж, пусть заваривается… — проговорил он и вышел из кухни. Переодевшись в спортивный костюм, Илларион Забродов натянул кроссовки и, как обычно, выбежал размяться в местном парке… * * * Забродов с удовольствием пробежался по полупустынному скверу, поработал на перекладине и, отжавшись пару десятков раз на земле, в бодром настроении возвращался домой. В планах Забродова было принять душ и отправиться на вокзал, чтобы проводить Ирину в Санкт-Петербург. Рисуя в уме радужные картины, Илларион Константинович подошел к дому и собирался уже войти в подъезд, как неожиданно его окликнул мужской голос. — Константинович, привет! Илларион Забродов вздрогнул от неожиданности и резко повернулся на осипший мужской голос. Это был его сосед по подъезду Иосиф Говорков. Его большая кудлатая голова высунулась из форточки первого этажа, а на помятой физиономии расплылась широкая улыбка. — Здравствуй, Петрович, — остановившись у дверей подъезда, поздоровался в ответ полковник в отставке. — Чего тебе не спится в такую рань, дорогой? Говорков еще больше высунулся из форточки, махнул худой рукой и сдержанно воскликнул: — Да какой сон, Константинович! А потом заговорщицким тоном добавил: — Ты знаешь, кто сейчас у меня? Илларион Забродов, чтобы не обидеть своего соседа, с которым был в приятельских отношениях, решил ему польстить и проговорил: — Никак женщина, Петрович! Приженился, что ли, на старости лет, проказник? Говорков, недовольно сморщившись, резко махнул рукой и возмущенно воскликнул: — Да какой там приженился, Константинович, смеешься, что ли, не хватало мне еще на старости лет головной боли.