– Послушайте, я пожилой человек и не представляю для вас никакой угрозы, у меня жутко затекли руки, могу я их опустить? И мне кажется, вам стоит отпустить Машеньку, она тут действительно ни при чем! – Нет! Сиди, как сидел! – коротко рявкнул Валера, направив дуло винтовки на старика. И в этот момент, как пушечный залп, громыхнул выстрел макарова, зажатого в дрожащей левой руке Федора. Пуля угодила Валере в грудь, выстрелом его отбросило к стенке, и он завалился на пол. Хрипя, с искаженным от боли лицом Валера усилием воли приподнялся на локте, но тут же раздался второй выстрел, после которого он рухнул на пол и окончательно затих. Первым в себя пришел Астахов. Он бросил быстрый оценивающий взгляд на винтовку. Поняв, что не успеет до нее дотянуться, резким рывком за руку поднял на ноги безвольную, как тряпичная кукла, Марьиванну и, обхватив ее рукой за шею, поволок к выходу, прикрываясь девушкой, как щитом. Еще пара секунд, и он скрылся бы за дверью, закрыв ее на торчащий с внешней стороны ключ. Однако дядя Яша проявил неожиданную резвость. Вскочив на ноги и опустив голову, он, как бык, ринулся вперед, сбив Игоря Николаевича и Машу с ног. Астахов рухнул на Марьиванну, а Яков Борисович накинулся на него, колотя его кулаком сверху по спине. Федор бросился на помощь, но, только приблизившись к барахтающейся куче тел, разглядел, что дядя Яша бил Астахова не кулаком. Его рука и лицо были в крови, а в кулаке был зажат откуда-то взявшийся нож с коротким широким лезвием. Астахов дергался и что-то кричал под ударами дяди Яши. Федор схватил старика за руку и оттащил от стонущего противника. Затем он помог подняться Маше. Дядя Яша, отдышавшись, решительно подошел к Федору и молча вырвал у него из рук пистолет. Затем повернулся к стонущему Астахову и дважды в него выстрелил. – Эти мерзавцы собирались навестить мою семью, – хрипло проговорил он и протянул пистолет Федору. Тот отрицательно покачал головой и обнял дрожащую всем телом Марьиванну. – Все хорошо, все закончилось, не смотри на них, пойдем отсюда, – тихо прошептал Федор на ушко девушке и медленно повел ее на улицу. Выйдя из дома, Маша уткнулась Федору в плечо и громка разрыдалась. Минут через пять вышел дядя Яша. – А вы знаете, Феденька, чего нам с вами сейчас не хватает? – проговорил он своим обычным голосом. Федор, натянуто улыбнувшись, вопросительно кивнул головой. – Нам надо с вами, голубчик, выпить немножечко водочки для снятия волнительности, – глубокомысленно произнес старик. – А что будем делать с этими? – неестественным деловитым тоном спросил Федор, кивнув подбородком в сторону дома. – Ой, даже не озабочивайтесь! – дядя Яша беспечно махнул рукой. – Я позвонил Пашеньке, он скоро приедет. Директор местного кладбища – его большой друг и многим ему обязан. Все устроится в лучшем виде, не волнуйтесь по этому поводу. – Яков Борисович, а откуда у вас взялся нож? – спросил, понемногу приходя в себя, Федор. – Да это просто давняя привычка, что-то вроде амулета. Мне как-то спокойнее, когда он у меня в кармашке лежит. Я как увидел, что вы, голубчик, ручку под матрасик сунули, так и понял, что сейчас, видимо, придется им воспользоваться, – добродушно проговорил старик. – Но если бы они заметили, что вы достали нож, то нас точно убили бы! – воскликнул изумленно Федор. – Нас в любом случае всех убили бы, – простодушно улыбаясь, ответил Яков Борисович. – На их рожах это отчетливо читалось. Ну да полно о пустом, холодно тут стоять, пойдемте-ка, друг мой, лучше в дом и выпьем. Хотя это и грозит мне дома еще одной попыткой убийства от Галины Ивановны, но ничего, как-нибудь выкручусь, – проговорил, улыбнувшись, дядя Яша и приглашающе махнул рукой в сторону дома. Глава 57 Федор посмотрел на сидящую рядом в кресле Марьиванну. Девушка, подсунув под голову свернутый валиком свитер и облокотившись головой о стекло иллюминатора, мирно спала под ровный гул самолета. «Везет же человеку!» – с завистью подумал Федор. В отличие от Марьиванны он, как ни старался, на протяжении всего многочасового перелета так и не смог сомкнуть глаз. По его расчетам, лететь оставалось еще час. Сейчас, глядя на Машу, Федор вспомнил, как в ожидании Пашеньки ему и дяде Яше с трудом удалось убедить испуганную девушку зайти снова в дом. Маша стояла бледная с круглыми от ужаса глазами, вжав голову в плечи, и наотрез отказывалась возвращаться в дом. Глядя на входную дверь, она молча упрямо мотала головой, не двигаясь с места. Наконец Яков Борисович не выдержал и в несвойственной ему манере наорал на девушку, обозвав ее слабонервной истеричкой и позором семьи. Только тогда Маша, бросив затравленный взгляд на дядю, медленно на негнущихся ногах пошла за ним в дом, вцепившись до боли в руку Федора. Расположившись на втором этаже, все трое выпили по рюмке водки, закусив какой-то нехитрой закуской. На удивление, Машу даже не пришлось уговаривать. Она залпом выпила до краев наполненную рюмку и постепенно стала приходить в себя. Ее взгляд наконец приобрел осмысленное выражение, лицо порозовело, и она, покосившись на висящее рядом зеркало, быстрым привычным жестом поправила растрепавшиеся волосы. Лишь только тогда Федор облегченно вздохнул. – Как вы думаете, Феденька, а мне еще кого-нибудь ждать с дружественным визитом? – спросил Яков Борисович. – Не знаю – честно ответил Федор, задумчиво глядя в окно. – Леха говорил о двух персонажах. Видимо, это они и были. Хочется верить, что больше к вам никто не нагрянет. Дядя Яша удовлетворенно кивнул головой. «Дай-то бог, а то уже стар я стал для подобных молодецких забав. Как я вам вчера сказал, документики ваши готовы, и вы с Машенькой можете начать новую нормальную жизнь. С учетом всех обстоятельств нам всем будет лучше, если вы завтра с Машенькой уедете куда-нибудь далеко, забудете о том, что здесь произошло, и о моем существовании. Надеюсь, вы с пониманием и без обид отнесетесь к моей стариковской просьбе», – закончил грустно Яков Борисович. Федор и Маша одновременно кивнули головами. Через полчаса приехал Пашенька. С ним Федор и Яков Борисович спустились вниз, оставив Машу на втором этаже. Они втроем зашли в комнату, где в лужах крови лежали тела Астахова и Валеры. Помощник дяди Яши спокойно и внимательно оглядел помещение, осторожно, чтобы не испачкаться в крови, достал из карманов убитых содержимое и передал своему боссу. Еще раз окинув помещение придирчивым взглядом, он задумчиво почесал бороду, а затем, бросив укоризненный взгляд на Якова Борисовича и Федора, осуждающе покачал головой. «Яша, мне стоило лишь на полдня оставить вас одного, как вы тут же…» – тяжко вздохнув, проворчал Пашенька. Яков Борисович виновато развел руки в стороны. «Так сложились обстоятельства», – обреченно пробормотал он. В течение последующих сорока минут Пашенька негромко с кем-то монотонно договаривался по телефону и, наконец закончив переговоры, потянулся и удовлетворенно кивнул дяде Яше головой. Через полтора часа на участок въехал грузовик, груженный каким-то строительным хламом: досками, старыми деревянными оконными рамами, листами оцинковки и рулонами рубероида. Из кабины вылезли два угрюмых небритых мужика в грязной робе. Они коротко перекинулись парой слов с Пашенькой и, взяв два рулона полиэтилена, молча прошли в дом. Вскоре мужики вынесли завернутые в пластик тела, уложили их на дно машины, аккуратно прикрыли листами жести и водрузили сверху все остальное содержимое кузова грузовика. После этого они еще раз тихо переговорили с Пашенькой и быстро уехали. На следующий день утром Яков Борисович и Пашенька отвезли Федора и Марьиванну в аэропорт. По дороге они как ни в чем не бывало спокойно обсуждали какие-то обычные бытовые проблемы. Опять выросли цены в магазинах, когда же наконец отремонтируют дороги, в фотоателье уже пора делать ремонт и так далее. Марьиванна и Федор сидели на заднем сиденье и молча смотрели по сторонам. Оба чувствовали себя усталыми и опустошенными. Высадив молодых людей у входа в здание аэропорта, дядя Яша и Пашенька церемонно по очереди обняли Марьиванну и крепко на прощание пожали руку Федору. – С этого момента навсегда забудьте ваши прежние имена и даже между собой пользуйтесь новыми. Удачи вам, – грустно проговорил Яков Борисович. – Вы уж извините, если что не так, – смущенно, переминаясь с ноги на ногу, проговорил Пашенька. – Все нормально, спасибо вам большое, – улыбнувшись, ответила Марьиванна. «Ни с кем не обсуждайте, куда хотите уехать. В семидесяти процентах случаев цель беглеца выясняется путем методичного опроса его знакомых. Это азбука. Ваш выбор должен быть абсолютно непредсказуем для любого, кто попытается предположить, куда вы могли рвануть. Это должно быть место, где вы никогда не были и где у вас нет ни единого знакомого или того, кто смог бы вас узнать. В Москве легко затеряться, но столица будет в приоритете поисков. Поэтому лучше выбирайте место как можно подальше, но не дыру, где проживает сто человек, да и те все родственники, а какой-нибудь город с населением хотя бы в двести-триста тысяч», – в очередной раз всплыл в голове Федора инструктаж Лехи. Окончательное решение, куда лететь, было принято Федором и Марьиванной ночью после длительного бурного обсуждения. Войдя в зал аэропорта, Федор усадил девушку в кресло, а сам направился к кассам. Возле кассовых окошек, как положено, гудела нервная очередь. Периодически доносились истошные выкрики: «Да я, в отличие от вас, тут с семи часов утра стою!», «Разрешите! Я только спросить…», «Девушка, а бронь до Москвы еще осталась?». Федор, как советовал Яков Борисович, подошел к окошку с надписью: «Касса № 5» и робко постучал по стеклу, занавешенному с обратной стороны шторкой Шторка приоткрылась, и раздраженного вида женщина дежурно рявкнула: – На Москву до десятого ничего нет! – и тут же попыталась задернуть шторку, но Федор успел вставить магическую фразу: – Мне нужна Мила, я от Якова Борисовича. – Жди, сейчас выйду, – последовал короткий ответ, и шторка задернулась. Через десять минут рядом с Федором появилась женщина из кассы и, оглянувшись по сторонам, коротко бросила: – Куда? – До Владивостока два, – также коротко ответил Федор, протянув деньги и два паспорта. Через пятнадцать минут он подошел к Марьиванне с победоносным видом, помахивая билетами. – Все в порядке, Виктория Валерьевна. Рейс 711. Вылет через три часа. Летим с двухчасовой пересадкой в Красноярске. – Да вы просто волшебник, Сергей Викторович. Большое спасибо! – кротко улыбнувшись, ответила Марьиванна. Из динамиков в салоне самолета невнятно прохрипело сообщение, из которого Федор смог разобрать только то, что пассажирам необходимо пристегнуть ремни безопасности и через тридцать минут воздушное судно приземлится в аэропорту Владивостока. Он повернулся к Маше и осторожно дотронулся до ее плеча. Глава 58 Поселок городского типа Яра находился в двухстах километрах от Глуховецка. Если центр поселка составляли аккуратные однотипные кирпичные дома, построенные в семидесятых годах, то окраина представляла собой хаотичную пеструю картину, состоящую из самых причудливых разномастных построек. В основном это были вросшие в землю покосившиеся запыленные избенки, но попадались и добротные двухэтажные дома с банями, гаражами, сараями и летними кухнями за высокими заборами. Большинство населения поселка были люди среднего и пожилого возраста. Молодежь, не видя в Яре особых жизненных перспектив, покидала родные места, пытаясь устроиться в городах. Оживление в жизни тихой сонной Яры наступало только летом. Неспешная речка с песчаными берегами, лес, грибы, ягоды делали поселок привлекательным для молодых родителей из ближайших городов, привозивших сюда на лето своих отпрысков. Большинство из них везли детей к бабушкам и дедушкам, но были и такие, кто целенаправленно снимал в Яре жилье на весь летний период. Сдать такой публике комнату или дом считалось в Яре большой удачей. Виктор Григорьевич Кузнецов, пожилой вдовец, неожиданно оказался в числе счастливчиков, на чей дом нашлись клиенты, заплатившие сразу за три месяца вперед. В первых числах июня перед его домом появилась скромная молодая пара – бородатый парень и девушка с короткой светлой стрижкой. Молодые люди вежливо поинтересовались, у кого можно снять на лето дом. Без особой надежды Виктор Григорьевич предложил свой и провел молодых людей по участку. С особым вниманием парочка осмотрела уже много лет пустующий кирпичный гараж, после чего молодые люди поинтересовались стоимостью. Виктор Григорьевич наобум заломил высоченную цену, понимая, что хоть шансов почти нет, но чем черт не шутит! Если вдруг люди всерьез заинтересуются, то хоть будет куда опускаться по цене. Однако парочка, коротко посовещавшись, не торгуясь приняла решение, что им его жилье подходит. Договорились встретиться на следующий день, заключить договор и сразу оплатить аренду за весь срок. Всю последующую ночь Кузнецов почти не спал, переживая, чтобы молодые люди не наслушались «доброжелателей» в поселке и до утра не передумали. Он прекрасно понимал, что его дом хоть и неплох, но место расположения для отдыхающих было крайне неудачным. Далеко от центра, от речки, от магазина, рейсовый автобус ходит лишь три раза в день, да и то с перебоями. За два последних десятилетия вся жизнь в Яре понемногу сместилась западнее центра, а десяток участков, включая дом Кузнецова, постепенно превратились в окраину поселка. Все соседи давно разъехались, кто за бесценок продав свои дома, а кто и просто уехал, бросив все. В общем, добротный дом на отшибе, но в месте крайне неудобном и унылом. После смерти супруги дети давно звали Виктора Григорьевича переехать к ним в Омск, но для начала надо было съездить к ним хотя бы на разведку, чтобы вживую понять, насколько это хорошая затея. Однако поездка все как-то откладывалась, да и с деньгами все обстояло не лучшим образом. И тут вдруг удача. На те деньги, что эта парочка была готова заплатить за аренду, у Кузнецова появилась возможность не только съездить к детям, но и пожить у них пару месяцев, чувствуя себя вполне состоятельным, независимым человеком. «Только бы они не передумали до завтра!» – беспокойно ворочаясь в кровати, размышлял Кузнецов. Однако утром, в одиннадцать часов, бородатый парень и девушка уже стояли возле его ворот. Заключив договор и получив деньги, Виктор Григорьевич в радостном возбуждении в течение часа подробно объяснял новым жильцам все особенности пользования домом и бытовыми пристройками, после чего смущенно спросил, когда они собираются въехать. – Да хоть завтра, если вы не против, – спокойно проговорил парень. – Я не против. Мне собраться – только подпоясаться, – взволнованно и немного растерянно от свалившейся удачи ответил Виктор Григорьевич. – Скажите, а как нам быть, если мы вдруг надумаем съехать раньше? – неожиданно спросила девушка. Почувствовав, что старик напрягся, видимо, неправильно истолковав ее вопрос, она весело добавила: – Я не про деньги. С этим вопросом мы все уже решили. Куда нам ключ деть, если вдруг возникнет такая ситуация? Я просто на всякий случай спросила. Может, кому передать? – Да чего там передавать! – облегченно воскликнул Кузнецов. – Вон под кадку суньте, и все дела. Через день к дому Кузнецова подъехал довольно свежий грузопассажирский минивэн Volkswagen Transporterбелого цвета. Он осторожно въехал задом в ворота просторного гаража. Парень и девушка, вылезшие из машины, закрыли ворота и только после этого принялись выгружать многочисленные сумки и пакеты с запасами еды как минимум на пару недель. Перетаскав через заднюю дверь гаража сумки в дом, они устало уселись на лавку у крыльца немного передохнуть. – Все как ты хотел: дом на краю села, вокруг ни души, высокий забор, каменный просторный гараж, – негромко проговорила Марьиванна. Откинувшись на спинку небольшой деревянной лавки, она с блаженной улыбкой закрыла глаза, подставив лицо лучам яркого солнца. – Что-то не так? Тебя опять что-то беспокоит? – не открывая глаз, спросила она. – Да с чего ты взяла? Ты же меня сейчас даже не видишь! – удивленно воскликнул Федор. – Ты очень громко думаешь, когда чем-то встревожен, – рассмеялась Марьиванна. – Все нормально, я не встревожен. Просто думаю, что единственный недостаток этого места в том, что ближайший телефон только на почте. А это три с половиной километра. При необходимости пешком не набегаешься, а машина будет в работе. Ладно, Викуля, я поехал на базу, пока они не закрылись, буду к вечеру. А ты пока, как нормальная селянка, займись хозяйством, – проговорил Федор и поднялся с лавки. – Это как? – спросила Марьиванна. – Ну, не знаю, что там селянки делают? Скотину покорми, кур подои, ну или что-то в этом роде, – проговорил Федор и, чмокнув Марьиванну в лоб, пошел к гаражу. – Сережа, не перегни палку с ролью городского придурка! А то получится так, как во Владивостоке! – крикнула ему вслед Марьиванна. Федор беззаботно махнул рукой и исчез в гараже. Через пару минут белый минивэн выехал из ворот гаража и унесся по пыльной дороге. Слова Марьиванны заставили Федора вспомнить о странном полугодовом периоде жизни во Владивостоке. Глава 59