– Алан, – сказал Харви, – в машине Гордона мы обнаружили чемоданы. Он собирался уезжать вместе с семьей. – Уезжать? Что значит уезжать? Куда? – У нас пока нет никаких конкретных предположений, – пояснил я. – Но не казалось ли вам, что мэр в последнее время чем-то озабочен? Он вам не говорил, что ему поступают угрозы? Быть может, он опасался за свою безопасность? – Угрозы? Нет, он ничего такого не говорил. А… можно мне зайти и посмотреть? – Лучше лишний раз не топтаться на месте преступления, Алан, – остановил его Харви. – Да и зрелище не из приятных. Сущая мясорубка. Малыша убили в гостиной, Лесли, жену Гордона, в коридоре, а самого Джозефа на кухне. Браун вдруг почувствовал, что его шатает. Ноги подгибались, и он сел прямо на тротуар. Взгляд его снова упал на белую простыню в нескольких десятках метров. – Но если они все погибли в доме, то кто же там? – показал он на тело. – Молодая женщина, Меган Пейделин, – ответил я. – Совершала пробежку и, видимо, столкнулась с убийцей, когда он выходил из дома. Ее тоже застрелили. – Нет, это невозможно! – Браун закрыл лицо руками. – Это какой-то кошмар! В этот момент к нам подошел Рон Гулливер. – У прессы много вопросов, – обратился он к Брауну. – Кто-то должен сделать заявление. – Я… я не уверен, что смогу это выдержать, – бледнея, пробормотал Алан. – Алан, ты должен, – ответил Харви. – Теперь мэр города – ты. Джесси Розенберг Суббота, 28 июня 2014 года 28 дней до открытия фестиваля В восемь утра, когда город понемногу просыпался, на забитой пожарными машинами Бендам-роуд царила суматоха. Дом, где жила Стефани, превратился в дымящиеся руины. Ее квартира выгорела полностью. Мы с Анной стояли на тротуаре и смотрели, как пожарные ходят взад-вперед, сматывают шланги и убирают снаряжение. Вскоре к нам подошел их начальник. – Это поджог, – уверенно произнес он. – Счастье, что никто не пострадал. В здании был только жилец со второго этажа, он успел выбраться. Он-то нам и позвонил. Идемте, хочу вам кое-что показать. Мы следом за ним вошли в дом и поднялись по лестнице. В воздухе стоял едкий запах гари. Добравшись до площадки третьего этажа, мы обнаружили, что дверь квартиры Стефани распахнута. Выглядела она совершенно целой. Замочная скважина тоже. – Как же вы вошли, если не взламывали ни дверь, ни замок? – спросила Анна. – Именно это я и хотел вам показать, – ответил шеф пожарных. – Когда мы прибыли, дверь была открыта настежь, как сейчас. – У поджигателя были ключи, – сказал я. Анна озабоченно взглянула на меня: – Джесси, по-моему, тот, кого ты здесь застал в четверг вечером, явился довершить свое дело. Я подошел к порогу и заглянул в квартиру. Там не осталось ничего. Мебель, стены, книги – все превратилось в уголья. Человек, который поджег квартиру, ставил себе единственную цель: сжечь все дотла. Жилец со второго этажа, Брэд Мелшоу, сидел на ступеньках соседнего дома, завернувшись в одеяло, пил кофе и разглядывал почерневший от огня фасад. По его словам, его смена в кафе “Афина” закончилась около 23.30. – Я пошел прямо домой. Ничего необычного не заметил. Принял душ, немного посмотрел телевизор и уснул прямо на диване, со мной такое часто бывает. Около трех ночи я вдруг проснулся, как будто кто-то меня толкнул. Вся квартира была в дыму. Я почти сразу понял, что дым идет с лестничной клетки, открыл дверь и увидел, что верхний этаж горит. Сразу спустился на улицу и позвонил с мобильника пожарным. Стефани вроде не было дома. У нее ведь проблемы, да? – Кто вам сказал? – Все про это говорят. Городишко-то маленький. – Вы хорошо знали Стефани? – Нет. Пересекались, конечно, мы же соседи, но и то редко. Уж больно в разное время работаем. Она сюда в прошлом году переехала, в сентябре. Симпатичная. – Она вам не говорила, что собирается уехать? Что на время отлучится? – Нет. Я же говорю, не настолько мы были близки, чтобы она мне что-то рассказывала. – Она могла попросить вас поливать цветы. Или забирать почту. Нет? – Она меня никогда ни о чем таком не просила. Вдруг в глазах Брэда Мелшоу мелькнуло смятение, и он воскликнул: – Точно! Как я мог забыть? Она тут вечером, на днях, поругалась с полицейским. – Когда? – В прошлую субботу. – Как это было? – Я возвращался из ресторана, пешком. Около полуночи. Перед домом стояла полицейская машина, Стефани разговаривала с водителем. Говорила: “Ты не можешь со мной так поступить, ты мне нужен”. А тот ответил: “Слышать про тебя больше не желаю. Если ты мне опять будешь звонить, я жалобу подам”. Тронулся с места и уехал. Она с минуту постояла на тротуаре, вид у нее был совершенно потерянный. Я на углу стоял и все видел. Подождал там, пока она поднимется к себе. Не хотел ее смущать. – Что за полицейская машина? – спросила Анна. – Полиция Орфеа или другого города? Полиция штата? Дорожная? – Понятия не имею. Я тогда внимания не обратил. Да и темно было. Наш разговор прервал мэр Браун, коршуном налетевший на меня: – Полагаю, вы читали сегодняшнюю газету, капитан Розенберг? – в ярости спросил он и сунул мне под нос “Орфеа кроникл”. На первой полосе красовался портрет Стефани, а над ним – следующий текст: ВЫ НЕ ВИДЕЛИ ЭТУ ЖЕНЩИНУ? Стефани Мейлер, журналистка “Орфеа кроникл”, с понедельника не подает о себе вестей. Вокруг ее исчезновения разворачиваются странные события. Полиция штата ведет расследование. – Я не знал про эту статью, господин мэр, – заверил я. – Знали или не знали, но это вы устроили всю эту кутерьму! – злился Браун. Я обернулся к сгоревшему зданию: – Вы по-прежнему утверждаете, что в Орфеа ничего не происходит? – Ничего такого, чем не могла бы заняться местная полиция. Может, хоть вы не будете создавать лишний беспорядок? Экономика города и так не на высоте, все рассчитывают на летний сезон и театральный фестиваль, чтобы оздоровить финансы. Если туристы перепугаются, к нам никто не приедет. – Позволю себе заметить, господин мэр, что речь может идти о крайне серьезном деле… – У вас нет никаких фактов, капитан. Гулливер мне вчера сказал, что машину Стефани с понедельника никто не видел. А если она просто-напросто уехала? Я тут навел о вас справки, вы, кажется, в понедельник выходите в отставку? Анна посмотрела на меня как-то странно: – Джесси, ты уходишь из полиции? – Никуда я не уйду, пока не распутаю это дело. Оказалось, что у Брауна длинные руки. Когда мы с Анной, покинув Бендам-роуд, вернулись в отделение полиции Орфеа, мне позвонил мой начальник, майор Маккенна. – Розенберг, мне беспрерывно названивает мэр Орфеа. Утверждает, что ты сеешь в городе панику. – Майор, в городе пропала женщина, и это может быть связано с убийствами 1994 года.