– И что же, – повернулась Ким к Мэтту, – теперь между нами установится духовная связь, мы будем обмениваться жизненными историями и станем резко уважать друг друга? – Клянусь богом, для этого потребуется нечто большее, чем просто чашка кофе. Ким сделала глоток. Для пиццерии, торгующей навынос, кофе был совсем не плох. – И все-таки я их увидела, – сказала она с полуулыбкой. – Увидели кого? – Эмоции. Они слегка проявили себя, когда вы говорили с Эмили. Но не волнуйтесь, заметить их было очень трудно. – Видите, вы без этого просто не можете, ведь правда? Я приглашаю вас на чашку кофе и прошу взамен о прекращении огня всего на десять минут, но даже на это вы не способны. Ким обдумала его слова. – Ну что ж, обмен вполне равноценный. Расскажите мне о себе. Вы работали переговорщиком в полиции? – Да, – кивнул Мэтт, – в Мет[70]. – Но сейчас вы там не работаете. – Нет. – Боже, а я-то все виню себя за неумение поддержать разговор. – Простите, я совсем не умею вести светскую беседу. Их похожесть начинала действовать Ким на нервы. Проклятие, как она ненавидит, когда Брайант оказывается прав… Стоун поняла, что больше всего Мэтт любит говорить о работе. Если она спросит его о ней, то он будет говорить, а она сможет спокойно слушать. – А Мет посылала вас за границу? – Однажды меня послали в Мексику, – утвердительно кивнул переговорщик. – Там украли внучку члена Палаты лордов[71]. Через сорок восемь часов она уже была дома. – И что, все случаи заканчиваются так же успешно? Мэтт отрицательно покачал головой. – Каждая банда похитителей – особенная. Основная цель, с которой в Южной Америке похищают детей, – это получение денег на финансирование террористических организаций. И хотя это, по сути своей, хорошо отлаженный бизнес, переговорщику ни в коем случае нельзя забывать о личности человека, с которым он работает. – Продолжайте, – попросила Ким. Она была заинтригована, а кроме того, его рассказ мог хоть на десять минут отвлечь ее от мыслей о текущем деле. – Прошу вас, рассказывайте. Мужчина отпил кофе. – Первое, что вы должны определить для себя: он ваш партнер или противник? И что вы собираетесь делать – воевать или сотрудничать? Я уже говорил вам, мало кто из родителей поддержит политику противостояния, когда речь идет о жизни их ребенка. Обычно бандиты сразу же заявляют о своих требованиях. И стратегия вырабатывается уже на основании имеющейся в вашем распоряжении информации. – Например? – Стратегий существует масса. Например, наши похитители предпочли аукцион, который позволяет сильно взвинтить ставки. Стратегия конфронтации подразумевает выдвижение заранее неприемлемых требований. Есть стратегия «желаемого куша» – когда вы притворяетесь, что вопрос не стоит выеденного яйца и к нему можно будет вернуться попозже. Еще есть стратегия «испуга», когда вы демонстрируете сильную эмоциональную реакцию в момент получения предложения, – например резкий вдох. Хорошо действует при телефонных переговорах, но бесполезна при обмене письмами. А есть еще стратегия «действия по ускоренному графику», стратегия «изначально заниженной цены», «размышления над предложением», «запудривания мозгов» и старая, но всеми любимая игра в доброго и злого парня. – И какая же из них самая эффективная? Переговорщик задумался. – Да в общем-то, нет никакой разницы, при условии, что вы играете по правилам. Бандиты знают эти стратегии лучше, чем мы сами, и ждут от нас их применения. Существует такое негласное соглашение, что до тех пор, пока все соблюдают правила, обе стороны останутся в выигрыше. – Значит, бандиты могут вычислить, какую тактику вы используете? – Основное – это придерживаться выбранной стратегии, – кивнул Мэтт. – Бандиты не любят неожиданных сюрпризов. И если поменять стратегию на полпути, они начинают нервничать, а это уже плохо. – И что, все всегда идет точно по плану? Мэтт покачал головой. – Совсем нет. В Панаме был один случай. Мы с напарником работали над освобождением пятилетнего сына правительственного чиновника. К сожалению, информация о полученном им недавно крупном наследстве оказалась не совсем точной. Мы выбрали стратегию хорошего/плохого парня и через пару дней снизили требования похитителей на одну треть. Система работала как часы. Я был плохим парнем и не давал им практически ничего, а местный парень, Мигель, шел на серьезные уступки. На телефонные звонки мы отвечали по очереди и постепенно снижали их требования. Мы знали, что мальчик в безопасности. Родители получили по электронной почте его фотографии, на которых он в одних трусиках гонялся за цыплятами. Понимаете, бандиты всегда так делают. Отвозят похищенного ребенка в какую-нибудь отдаленную деревню и оставляют его там у родственников, которые его кормят и с детьми которых он играет. Они же не занимаются убийством детей. Они просто хотят финансировать борьбу за идеалы, в которые верят. – И что произошло дальше? – поинтересовалась Ким. – Мы почти закрыли сделку. И мы, и бандиты это знали. Еще один день, и соглашение было бы окончательно достигнуто. И вот, когда меня не было в комнате, Мигель ответил на телефонный звонок. Он вдруг все поменял и выдвинул им неприемлемые требования. – Почему? – Хотел использовать элемент неожиданности. – Мэтт тяжело вздохнул и пожал плечами. – Думал, что это заставит бандитов сдаться. Ну и перед семьей хотел покрасоваться, сэкономив им приличные деньги. – И что же произошло? – У Ким появилось неприятное предчувствие. – Они положили трубку и больше не перезванивали. Тело Этана нашли через шесть часов. – Боже! Левой рукой Мэтт крутил на столе пустую чашку из-под кофе. Правая лежала на столе, сжатая в кулак. – И когда же это все произошло? – Четыре с половиной дня назад. – Мэтт, ради бога, мне… – Не надо соболезнований. – Переговорщик поднял руку. – Пожалейте лучше бедного мальчугана. Ким понимающе кивнула. – А кто-нибудь пытается поймать этих бандитов? – Вялые попытки иногда предпринимаются при передаче денег, но не надо забывать, что двадцать четыре процента населения Панамы живут за чертой бедности. И преступников значительно больше, чем тех, кто призван с ними бороться. – А нам что теперь ожидать? – спросила Ким, подумав. – Напоминалку. Почти наверняка преступники захотят напомнить родителям об их возможных потерях – просто для того, чтобы заставить их шевелиться. Может быть, пришлют голосовое послание с записью криков девочек или некое личное обращение детей – ведь именно для этого их все еще держат живыми. Ким кивнула еще раз. – Но напоминалка будет означать, что ваше время заканчивается. Девочки уже больше не нужны. Это как с Ингой… – Мужчина помолчал. – Вы же сами понимаете, что это не может продолжаться вечно. И в день передачи денег девочки будут уже мертвы. Ким с трудом сглотнула и кивнула. Она это понимала. Глава 82 Ким вернулась в штабную комнату и заняла свое место за столом, заваленным бумагами, оставшимися от дневной работы. Мэтт зашел на кухню, чтобы записать все, что с ними случилось. Стоун была потрясена его способностью так быстро адаптироваться к новому расследованию. Предыдущий случай завершился смертью ребенка – и вот он уже здесь, всего несколько дней спустя, настраивается на новую работу. Она взглянула на фото Чарли и Эми, не уверенная, что ей бы удалось адаптироваться так же быстро. Переговорщика Ким все-таки не любила, но испытывала к нему большое уважение, в чем решалась признаться только себе самой. Она встала и подошла к карте. Ключ к разгадке должен быть где-то здесь. Обязательно. Все предыдущие их находки ничего не стоили. Важно было только то, на какой стадии они находятся сейчас. Переговоры ничего им не дадут. В лучшем случае позволят оттянуть конец, но в живых девочки останутся только в том случае, если она сможет найти их до дня передачи денег. Стоун прошла в туалетную комнату на первом этаже, привела себя в порядок, приготовила кофе и вернулась к карте.