— Ну да, как же, — насмешливо возразила Джессика. — Знаю я эти романы, где автор забрасывает тебя загадками, а в конце ты чувствуешь себя полным дураком. Так называемый классический детектив — почти всегда просто надувательство. Агата Кристи бесконечно тянет резину и запутывает читателя, чтобы создать впечатление, что она умнее всех. Возьмите хоть сюжет «Мышеловки». — Осторожней, — мягко вставила Полли Уайчирли. — Возможно, кто-то еще не видел пьесу. Джессика раздраженно мотнула головой, и взмах ее пляшущих кудряшек вызвал завистливый вздох у Ширли-Энн. — Перестаньте, Полли, — ответила Джессика. — Как мы можем вести серьезный разговор, если нам нельзя обсуждать сюжеты? Но Полли тут же доказала, что ее не зря выбрали председателем, ответив сдержанным, но авторитетным тоном: — Джессика, дорогая, мы все любим обсуждать детективные истории, поэтому и приходим сюда, но у наших собраний есть и другая цель: получить рекомендации от других членов клуба по поводу тех книг, которые нам бы хотелось прочитать. Давайте не будем раскрывать их содержание. — Я специально упомянула «Мышеловку», потому что это пьеса, а не книга, — заметила Джессика. — Ценю вашу осторожность, но все-таки на тот случай, если кто-то еще не видел постановку… — Это что, новое правило? — У нас нет никаких правил, — парировала ее выпад Полли. — Вы можете сколько угодно критиковать классический детектив, дорогуша, но я уверена, что это можно сделать и не вдаваясь в сюжетные детали. — Ладно, — пожала плечами Джессика. — Все, что я могу сказать, не упоминая каких-то конкретных книг… — Спасибо, милая, — кивнула Полли. — … это то, что авторы, желая заинтриговать, или, точнее, мистифицировать читателя, сочиняют абсолютно надуманные истории, как, например, в одном хорошо известном произведении, где рассказчик, ведущий повествование, в последней главе оказывается убийцей. — Точнее, в третьей главе с конца, если я правильно помню, — вставила Ширли-Энн. Джессика сделала большие глаза. — Эй, поосторожней с деталями. Ширли-Энн почувствовала, что краснеет, и с облегчением вдохнула, когда Джессика смягчила свое замечание улыбкой. Но Майло и не думал улыбаться. — Ну и что с того, что убийцей оказался рассказчик? Почему это плохо? — Потому что это трюк, — ответила Джессика. — Литературное жульничество. И чтобы он сработал, ей приходится до абсурда затягивать развязку. В смысле — автору. Простите, Полли. — А меня это вполне устраивает, — возразил Майло. — И не только меня, но и миллионы других людей, судя по тому, насколько популярна эта книга. Ее печатают уже семьдесят лет. — Господи, неужели она написана так давно? — спросила Полли, опасно приблизившись к той черте, которую сама призывала не переступать. Впрочем, ее намерение было понятно — направить беседу в более спокойное русло. Она безукоризенно вела собрание. Подала голос мисс Чилмарк — восточная царица. — По-моему, у классического детектива может быть много и других достоинств, — заявила она. — Представьте себе книгу, в которой великолепно придуманная интрига сочетается с интеллектуальной силой и даже теологическими изысками. Книгу со своим лицом, с глубоким уважением к истории… — Попробуйте догадаться, о чем речь. Я не смогла продвинуться дальше сорок второй страницы, — вполголоса пробормотала Джессика. Мисс Чилмарк продолжала воспевать достоинства «Имени розы», пока ее не прервал собачий лай. — А вот и Руперт, — пояснила Джессика Ширли-Энн. — С собакой? — Собака вполне безобидна, — буркнул Майло. Но он ошибся: собака была небезобидна. Едва все взгляды обратились к двери, огромный коричневый пес — скорее всего, помесь сеттера и немецкой овчарки — появился на пороге и понюхал воздух. Его длинная густая шерсть блестела от дождя. Не успели они опомниться, как мокрая псина прыгнула прямо в центр круга и резко отряхнулась от воды. Брызги полетели во все стороны. Женщины взвизгнули, в комнате начался переполох. Кто-то уронил стул, сумка Полли опрокинулась вверх дном. Собака поддалась всеобщему возбуждению и завертелась на месте, огласив собрание громким лаем. Мисс Чилмарк крикнула: — Кто-нибудь, уберите ее отсюда! Мое платье! Через мгновение в комнате появился владелец пса — высокий худой жилистый мужчина в черной кожаной куртке, черном берете и темно-синих бриджах — и скомандовал: — Марлоу, к ноге! Пес помахал хвостом, радостно тявкнул и обдал собравшихся новой порцией воды. — Он вас не слушает! — раздраженно прокомментировала мисс Чилмарк. — Вы должны держать его на поводке. А еще лучше — оставлять дома. — Это весьма жестокосердно с вашей стороны, мадам, — возразил Руперт с безупречным выговором выпускника одной из лучших британских школ. — Марлоу всю неделю ждал этого собрания. Он сделал только то, что обычно делают собаки, отряхивая шерсть. Майло возразил: — А что еще обычно делают собаки? Может, он и это нам продемонстрирует? Честное слово, мне не терпится взглянуть. — Господи, да что вы так взъелись на несчастное животное? — возмущенно спросил Руперт. — А вам бы понравилось сидеть в мокрой одежде? — А вам понравится, если я выставлю вам счет из химчистки? — съязвила мисс Чилмарк. — Называете себя «Ищейками», а сами боитесь живой собаки, — заметил Руперт с улыбкой, обнажившей больше провалов во рту, чем зубов. Полли Уайчирли решила, что пора восстановить порядок: — Почему бы нам снова не занять свои места? Тогда и Марлоу успокоится. Обычно он ведет себя очень мирно. — Но стулья мокрые, — возразила мисс Чилмарк. — Я не хочу сидеть на мокром стуле. На сцене появилась сухая тряпка, сиденья быстро вытерли, и собрание продолжилось без участия Марлоу, которого заставили выйти из круга и привязали к стулу его хозяина. Ширли-Энн отметила, что Руперт с виду остался совершенно безучастен к тому переполоху, который вызвали он и его собака. Он сидел между Полли и Майло с расслабленным видом, скрестив ноги и обхватив ладонью подбородок. У него было узкое худощавое лицо, на котором резче всего выделялись крупный нос и темные, живые, глубоко посаженные глаза, остро смотревшие из-под черного берета. Полли сообщила: — У нас шла чрезвычайно полезная дискуссия о роли тайны в классическом детективе. — Скукотища, правда? — Руперт сразу принял вызов. — Никакой связи с реальным миром. Все эти эксцентричные детективы-любители: высокомерные лорды, старые дамы, бельгийские беженцы в поисках каких-то незамеченных улик… Полная чушь. Бьюсь об заклад, что в реальном мире вы не найдете ни одного убийства, раскрытого частным детективом. — Он обвел глазами публику. — Ни одного. — Вот и замечательно, — беспечно отозвался Майло. — Не хочу, чтобы книги имели отношение к реальной жизни. — Или к реальной смерти, — добавила Джессика. — Вот именно. Но Майло не понял, в чем подвох. Руперт громко рассмеялся, снова продемонстрировав голые десны. Он выглядел, как живописная руина — мрачновато, но привлекательно. — Короче, это сказочки для взрослых. — Почему бы нет? — возразил Майло. — Я люблю немного волшебства, даже если в конце оказывается, что это просто трюк. — Я тоже, — вставила Ширли-Энн. Руперт бросил на нее страдальческий взгляд: — Ну вот, еще одна жертва позднего развития. Проклятье, я снова в меньшинстве! Полли поспешила разрядить атмосферу. — Помнится, когда выступала Ф. Д. Джеймс, — некоторые из нас слышали ее лекцию, — она сказала, что, вероятно, у нее с детства была склонность к детективам, потому что когда няня в первый раз прочитала ей про Шалтая-Болтая, она подумала: «Он упал сам или его толкнули?» Руперт не удержался от улыбки, но тут же снова бросился в атаку. — А потом они жили долго и счастливо? — ехидно спросил он. — Этого вы хотите от чтения? — Скорее, чувства восстановленной справедливости, — ответила Ширли-Энн. — Или это одно и то же? Майло заметил: — Я люблю, когда автор увязывает все концы. — Значит, вам хочется спать спокойно, зная, что все в порядке. — Руперт с мрачной иронией оглядел публику. — А вы когда-нибудь видели криминальную статистику? Вы знаете, что происходит в мире? Вас когда-нибудь грабили? — Да.