* * * Исключение из правил - Назар…, простите, не знаю, как вас по отчеству? – дамочка пытается казаться вежливой, но я знаю, что творится в ее башке. Работник закона, правозащитник детей. Только о последних тут никто не думает. Пусть не пытается блефовать, бюрократическая жаба. Знаю всю эту систему с изнанки, для них только собственная шкура дорога. - К черту мое отчество. У меня не было отца, я сам вырос в детдоме, и я так скажу вам, Роза Львовна, - опираюсь ладонями о поверхность стола, подаюсь к ней. - Думаю, так мы можем решить вопрос возвращения ребенка маме, - подталкиваю к ней набитый конверт. - Что вы? Зачем? - Называйте это благотворительностью, а я буду рассчитывать на ваше милосердие. - Я бы и так вам помогла. Все-таки Павел Олегович поручился. Конечно, помогла бы, я не сомневаюсь. Только знаю, что зеленые бумажки могут обеспечить более быстрое решение проблемы. Женщина поднимается из-за стола, велит мне ждать в коридоре. Обшарпанные стены, не выветриваемый запах столовской жральни - ничего не поменялось за столько лет. Чувство безысходности и обреченности накрывает, путая мысли, не давая вдохнуть полной грудью. Не думал, что так подействует на меня это место. Был уверен, что, повзрослев, переступил через все, забыл, а по факту я такой же неудачник, как и в свои пятнадцать лет. Ничего не поменялось. Деньги не принесли внутренней свободы от этой дыры. С каждой пройденной секундой ожидания кажется, будто сам воздух сгущается. Поднимаюсь с места, измеряя шагами комнату. Какого хрена они так долго? Удушающую тишину наконец-то нарушает звук каблуков. Обернувшись, убираю телефон в карман джинсов, прячу руки за спиной. Чувствую, что начинаю нервничать. - А вот и твой дядя. Он отвезет тебя к маме, - произносит тетка, одетая в невзрачный серый костюм. Училка, как пить дать. Опустив глаза, замечаю держащую ее за руку девочку. Короткие белокурые волосы заплетены в две смешные косички. Белая блузка, серое трико и черные потрепанные башмачки - вот и весь ее наряд. Смотря на меня из-под нахмуренных бровок голубыми глазками, она прижимает к груди уродливого плюшевого зайца. Такое чувство, будто он фрезеровщиком на заводе десять лет отпахал и лишился там конечностей. Белая лапа зашита мелкими черными стежками, а правый глаз и вовсе болтается на обвисшей нитке. - Ты кто? – спрашивает малая, топчась на месте. Черт, только сейчас понимаю, что в душе не знаю, как вести себя с ребенком. Кажется, стоит мне открыть рот, она убежит или расплачется, или и то и другое вместе. Попытавшись выдавить более или менее нормальную улыбку, присаживаюсь перед ней на корточки. Где-то слышал, что подобная психологическая хрень отлично работает с детьми – когда ты находишься с ними на одном уровне роста, вроде как даешь понять, что ты свой в доску чувак. - Меня зовут Назар. Я друг твоей мамы. Девчонка еще больше хмурится, осматривая меня придирчивым взглядом. - Как зовут мою маму? – спрашивает подозрительно. Старший следователь, не меньше. Ну и бестия у Бобра дочка. Чую, весело мне с ней придется. Смеюсь, понимая, что она меня проверяет. - Мне вообще-то скоро четыре, да и жизнь научила, - пожимает плечами, складывая перед собой руки. - Так что, либо говори, как зовут мою маму, либо я пойду… - развернувшись, направляется уверенным шагом обратно, вглубь коридора. - Лейла! Маму зовут Лейла, а ты Соня. Но мама зовет тебя Морковкой, - после моих слов девчонка вдруг замирает на месте. Как-то скукоживается вся. Приблизившись к ней, останавливаюсь в шаге, боюсь прикоснуться, не зная, как она отреагирует. - Где моя мама? - словно чувствует мое присутствие. Обернувшись, смотрит на меня мокрыми от слез глазами. А мне будто под дых дали. Приходится рукой опереться о стену, чтобы не рухнуть. Чувствую себя последним муд*ком. Понимать, что из-за меня мелкая вдали от матери, хреново. - Эй, не плачь… Мама сейчас на работе, - нервно потирая переносицу, отталкиваюсь от стены другой рукой. Подхожу к девчонке вплотную. - Но она скоро приедет. А пока просила, чтобы ты со мной побыла, - протягиваю ей ладонь. Смахнув маленькой рукой слезы с глаз, девчонка снова хмурится, окидывая подозрительным взглядом мою ладонь. - А у тебя есть телевизор? - вдруг спрашивает она. - Я пропустила несколько серий Фей Винкс, и это меня жутко раздражает, - а теперь в ее голосе кокетство. Удивительная девчонка. Улыбнувшись, киваю в ответ. Она протягивает мне свою ладошку. Сжимаю ее и веду к выходу. Стоит нам выйти на улицу, в кармане вибрирует телефон. Эля, будь она не ладна. - Говори быстро, - бросаю короткое в трубку, открывая заднюю дверь кроссовера. - Назар, ну, наконец-то! Ты мне срочно нужен! У нас снова проблемы с поставщиками! – верещит в трубку администратор. - Я занят сегодня, завтра заеду, - дождавшись, пока малышка устроится на сидении, закрываю дверцу, обогнув машину, усаживаюсь за руль. - Назар, но у нас под угрозой срыва корпоратив Газпрома! Мы можем потерять около миллиона! – продолжает парить мне мозг. Что за женщина? - Ты правильно сказала, Эля, у вас. Сорвёте его, уволю нах…, - посмотрев на Морковку, с интересом рассматривающую салон машины, заминаюсь, - к черту. Я буду завтра. Все. Пока. Сбросив вызов, кидаю телефон на переднее сидение. Завожу мотор. Морковка вдруг громко вздыхает. - Что такое? – спрашиваю, обернувшись. - У меня два вопроса, – произносит девочка тоном деловой дамы, прижимая своего потрепанного зайца к груди. - Давай, - киваю, в то время как внутри все замирает. - Как тебя зовут? Ты так и не сказал. - Чего это я страшный? – спрашиваю мелкую, усаживаясь за руль. Единственное желание сейчас – поскорее смыться из этого логова. Резко даю по газам, выезжая на проезжую часть. - Бабушка тебя слушается, - Морковка произносит это так тихо, что я едва понимаю, о чем она говорит. - В каком смысле? - Ну, она всегда на всех кричит. Все боятся ее. А тебя она слушала молча. И поддакивала. Мне вообще казалось, что бабушка вот-вот и без чувств упадет, - вздыхает Соня. - Ну, правильно. В вашем доме мужчины не было, некому защищать было. А теперь она поняла, если будет нападать на тебя или твою маму, то ее накажет страшный дракон! – последние слова произношу с устрашающей интонацией, для пущего эффекта. - Не-а, ты не дракон, ты рыцарь. Вот бы мне такого папу, - вздыхает малая. От ее слов внутри будто оживает что-то. Словно сгусток энергии распирает грудь, делая и больно, и хорошо одновременно. Сначала Бобер, теперь эта маленькая бестия сделала свое дело. Обе заставляют меня хотеть то, чего никогда не желал. Они вселяют надежду на то, что и я достоин семьи и счастья. Мотор в груди будто тисками сжимает. Разрываюсь от того, что хочется попробовать. Дать себе разрешение, позволить быть слабым. Но с другой стороны, мне настолько все странно, настолько дискомфортно, что хочется вырвать все, к чертям, и закрыться. Схорониться от всего. Я не знаю, простит ли меня Лейла. После всего того, что было. Я готов преподнести ей себя на открытых ладонях, но чует нутро, что она просто растопчет все это. И будет права. От этих мыслей не по себе становится. Встряхнув головой, пытаюсь гнать каждую из них прочь. Морковка тоже притихла. Прижимая к груди зайца, пялится в окно. В квартиру мы попадаем только к десяти вечера. Только когда открываю пустой холодильник, вспоминаю, что в магазин мы так и не заехали. - Слышь, мелкая, селедку будешь? – подняв в руки банку с остатками рыбы, понимаю, что лучше не рисковать и лечь спать голодными. Выглядит еда не ахти, да и не помню, каким образом и когда она попала ко мне в холодильник. Выбросив продукт в мусорку, разворачиваюсь. Морковка стоит у панорамного окна. С широко раскрытыми от восхищения глазами смотрит на вид ночного города с пятнадцатого этажа. - Нравится? – приблизившись, спрашиваю ее. Устраиваюсь рядом на пол. - Как тут высоко, - восхищенно произносит девочка. - Не боишься? - Я ничего не боюсь, - спешит обрубить меня малявка. Надув губы, смотрит так строго, что смешно становится. - А вот Степа у меня трусишка, - говорит она уже более спокойным голосом, прижимая к груди потрепанную животину. - Я бы на месте Степы тоже много чего боялся, - усмехнувшись, тянусь к нему, приподнимая пришитую лапу. – Эко бедолагу жизнь потрепала. - Это все мальчишки в садике, - произносит Соня с обидой в голосе. Отстранившись, вырывает лапу из моих рук. - Они его у меня отобрали и порвали. А я потом собирала все с воспитательницей, - шепчет, поглаживая уродца. - Ты бы видел их. Они старше меня и сильнее. - Не дрейфь, - приподнявшись, слегка сжимаю плечо девчонки. - Научим тебя драться. Будешь двоечки прописывать на раз-два, - демонстрирую ей комбинацию. У Морковки расширяются глаза так сильно, что снова смешно. - Пойдем, мелочь. Спать тебя укладывать. - Мне искупаться нужно, - заявляет Соня. - Я люблю с клубничной пеной мыться, - кокетливо хлопает глазками и пожимает плечами. - Сорри, мелкая. Но кроме мятного геля для душа у меня ничего нет. Завтра поедем, прибарахлим тебя, купим всякой дребедени для девчонок. А пока только так, - направляюсь в ванную комнату.