— Конечно, для моей семьи это было бы совсем не очевидно. Она молчит, но ее глаза остаются широкими, пока она осматривает комнату. — Мы уже сделали это однажды. Что может случиться? — Да, но у нас был больной ребенок, о котором нужно было заботиться, — ее глаза темнеют, когда они бродят по моему телу. Я ухмыляюсь, как идиот. — А теперь что? Ее горло подрагивает, когда она сглатывает. — Ничего. — О, да ладно. Ты нервничаешь, когда делишь постель? — Нет. — Волнуешься? Она насмехается. — Определенно нет. — Тогда в чем проблема? — Ты выглядишь как человек, который занимает большую часть кровати. — Ужас, — я задыхаюсь и прижимаю ладонь к груди. Она стонет под нос и хватает свою одежду из багажа. — Я собираюсь принять душ. — Тебе нужна помощь? Она бросает связку носков прямо мне в лицо. В ответ на мой смех раздается тихий щелчок закрывающейся за Хлоей двери ванной. Меня охватывает тепло при мысли о том, что я буду спать рядом с ней. О, да. Я в полной, абсолютной жопе. * * * Хлоя скользит в кровать после душа. Темнота скрывает ее лицо от меня, но ее нерешительные движения заставляют меня поднять бровь. — Спокойной ночи, — бормочет она себе под нос. Простыни шуршат, когда она прижимается к краю кровати. — Если ты так заснешь, то окажешься на полу. — Это лучше, чем альтернатива. — И какая же? Она придвигается ближе к середине кровати, отказываясь от края. Ее руки шарят в темноте, создавая барьер из подушек. От этого вида я хихикаю от всей души. Она вздыхает. — Это тот момент, когда ты признаешься мне, что тебе нравится смотреть, как люди спят? — Нет! — она смеется. — Тайный фетиш? — Боже мой. Прекрати! — ее хихиканье становится громче. — О, я знаю. Ты храпишь! Ее тело дергается, когда ее смех отскакивает от потолка. — Меня признали любительницей обнимашек десятой стадии. Мой интерес гаснет от всплеска ревности, который застает меня врасплох. — Кто? — я пытаюсь всеми силами сохранить свой голос ровным. — Брук. Предположительно, я чуть не задушила ее во сне, когда нам пару раз приходилось делить постель. Она сказала, что я обернулась вокруг нее, как мокрое одеяло. — Это должно быть уловкой? — Это красный флаг. — Ну, когда дело касается тебя, считай, что я дальтоник. Она разражается несносным смехом, который заставляет меня ухмыляться. — Ты же должен был сбежать в горы. Смех вырывается из меня, неконтролируемый и неожиданный. — Ты странная, если думаешь, что это так. — Ну, я не утверждала, что я не странная. Я показываю на плохую попытку создать барьер из подушек. — Ты также упряма. — Я предпочитаю более позитивный синоним — упорная. — Хорошо, Мерриам Вебстер. — Ты собираешься называть меня именем другой женщиной в постели? Ты действительно худший фальшивый бойфренд, — она притворно вздохнула. Я выпустил горловой смех. Что-то в Хлое делает все светлее. Лучше. Счастливее. У меня возникает искушение продолжать подшучивать над ней, просто чтобы услышать, какую нелепость она выдаст в следующий раз. С каждой шуткой ее смех становится все более безудержным. Я понимаю, что игра на гитаре — это не единственная музыка, которая питает мою душу. Смех Хлои — это сладчайшая мелодия, гармония звуков, которую не могут воссоздать никакие струны или ноты. Они наполняют меня теплом, изгоняя тьму, которая росла и разлагалась в течение многих лет после моего несчастного случая. * * * Я просыпаюсь от тяжести в груди. Что это? Я открываю глаза, отгоняя помутнение, и обнаруживаю массу черных волос у себя на груди. Точно. Хлоя. Общая кровать. Неудачный барьер из подушек. Когда Хлоя назвала себя любительницей объятий, она не шутила. Она прижимается к левой стороне моего тела. Одна из ее ног перекинута через мою нижнюю часть, неловко упираясь в мою растущую эрекцию. Ее рука лежит на моей груди, а волосы спутанной массой струятся по спине, щекоча мою кожу. Она пахнет маргаритками и солнцем, и я все больше привыкаю к этому запаху. Я хотел бы остаться, но я не могу допустить, чтобы она увидела меня без протеза. Я просто еще не готов к этому. Несколько минут я наслаждаюсь ее присутствием. Близость — это то, что я оценил, прожив много лет без нее. Хлоя даже не шелохнулась, когда я вытащил себя из-под нее. Она спит как мертвая и выглядит при этом прекрасно. Не желая, чтобы она проснулась и обнаружила меня в таком положении, я быстро проделываю движения, чтобы привести в порядок ногу. На полпути я оглядываюсь через плечо. Она заменила меня подушкой, и я тут же жалею, что встал с кровати.