— Такое хитроумное устройство. Внешне как сарделька, как тончайший презерватив с легко воспламенимым газом. Внутри еще один с другим газом. Каким, я и сам не знаю. Поверхность внешнего — электропроводная, из специального материала. Заранее быстро и осторожно оголяется изоляция проводов. Это покажу на схеме. Между ними воздух, искра до времени не проскочит, хоть и силовые провода, на электромоторы управления идут. При наборе высоты внешнее давление падает, резина раздувается и ее металлизированная поверхность замыкает провода. Проскакивает искра. Презерватив лопается. Газ вопламеняется, разрывает второй презерватив с горючей смесью. Взрыв! Самолет теряет управление и падает! Внизу океан. В результате никаких следов. — Никаких часовых механизмов. Никакой взрывчатки. Никто тебя не заподозрит! Соглашайся. Упал самолет и упал… Тем более правительству не стоит поднимать панику, шумиху вокруг террористов. Особенно — мусульман… Оно и так завязло с ними в Боснии… Ты же авиаинженер. Они лишили тебя всего. Мсти! Мсти!… Да и выбора у тебя уже нет… Откажешься — убъем… Зарежем… Ахмет кивнул на соседний столик, на выход. Сидящие за столом крепкие смуглые парни внимательно окинули меня оценивающим, холодным взглядом убийц. Выход тоже оказался блокирован парой скучающих, лениво тянущих сигареты молодчиков. Да, затянули петлю наверняка. — Мне, откровенно говоря, наплевать на цель! Обеспечь устройством, плати деньги, Ахмет и расстанемся навсегда. Ты прав, выбора у меня не осталось. Ладно. Мне на все наплевать. За миллион зеленых, возьму грех на душу. — Ровно половина, пятьсот тысяч. — Мгновенно среагировал Ахмет. — Ладно, не будем торговаться, ровно миллион. Продолжай. — Устройство напоминает сардельку и ляжет в бутерброд. Бутерброд пронесешь в аллюминевом судке, том что тебе подарил когда на работу устроил, ты его уже сотни дней носил, к нему привыкли. Заглянут — бутерброд. Даже если захотят просветить, на экране будет только тень от сосиски. Зачистить внутреннюю поверхность двух кабелей подручными средствами — секундное дело. Снаружи не видно. Предполетная проверка пилотов ничего не покажет. Сухой воздух отличный изолятор. Между ними сосиска. Но, чтобы раньше времени не коснулась двух сразу! Смотри! Она будет разбухать под действием внутреннего давления с набором высоты. Втискиваться между проводниками. Когда пилоты дадут сигнал на управляющие моторы, по ним пойдет ток, тогда все и произойдет. — Можно не повторяться. Понял. — Раз понял, раз согласен, то деться тебе, шурави, некуда. А ребята за тобой присмотрят. На всякий случай… Нагло так сказал. Знает, что еще не успеет свалиться самолет, а меня обязательно уберут. Не нужен я им. Опасен. Но это мы еще посмотрим. А богатенькие? Пусть богатенькие плачут. Если действительно специальный рейс… Если без женщин и детей… Совесть? Честь?… А хрен с ними… Пусть плачут. Вот и я теперь наемник, пес войны, словно те, закопанные в чеченской серой грязи. В назначенный день получил свою сосиску и совсем не любезно придержал Ахмета за ворот куртки, популярно объяснил значение и незаменимость Интернета. Для наглядности сунул в карман его кожанки дискеты с копиями запрятанных в электронной паутине файлов. С фотографиями самого торговца оружием, его ребят и некоторых наиболее колоритных посетителей кафешек, околачивавшихся подозрительно часто поблизости от нашего столика. Объяснил популярно, что произойдет если со мной случится непредвиденное, например несчастный случай после работы. Строго предупредил — свидетельство о переводе денег на мое имя в кипрский банк, должно ждать меня в абонентном ящике банковского сейфа. И переведены должны быть именно деньги, а не всякие другие сюрпризы. Моя смерть только приблизит момент разоблачения. Ничего больше. На сосиску, уложенную в бутерброде охранники внимания не обратили. Оставшись один в фюзеляже, проделал все по инструкции Ахмета, отряхнул руки и вытащил освобожденную от уложенных и закрепленных ящиков, телегу наружу. Все как обычно. Последним под погрузку приехал броневичок перевозящий ценности. Судя по тому как вооруженные перевозчики сновали вперед и назад, ценностей в брюхо самолета заложили немало, но это меня уже не интересовало. По гофрированной трубе-переходу самолет заполняли пассажиры 666-го рейса. Они рассаживались по своим местам. Размазанные, нечеткие силуэты голов выглядывали в илюминаторы стремясь разглядеть толпящихся у окон аэропорта провожающих. Кто-то махал рукой, другие — задергивали занавески, собираясь выспаться в самолете перед суматохой земных дел. Мне некогда было всматриваться в этих людей. Все осточертело. И собственная жизнь, и жизни других. Но своя продолжалась. А за остальных хорошо заплачено… Может действительно Ахмет прав и кровь лучшая в мире валюта? Самолет взлетел и ушел в небо, оставив на взлетной полосе следы протекторов, оседающие в воздухе сероватым шлейфом микроскопические капельки не полностью сгоревшего топлива, затихающий в вышине гул моторов. Набирая высоту машина легла на курс в океан, уменьшаясь в размерах, исчезая в синеве неба. Я до боли в ладонях сжал обтянутую черной резиной металлическую рукоять телеги. Все. Ни злобы, ни радости, ни угрызений совести. Да, вообщем и ничего нового. Привычная работа. * * * Самолет исчез с экранов радаров над океаном. Как будто и не существовало такого рейса, пилотов, пассажиров, драгоценностей, денег, загруженных в его чрево. Устройство сработало и все произошло еще до окончания смены. Приехавшие полицейские и сотрудники спецслужб опрашивали всех причастных к рейсу. Но, что мы могли сказать? Ничего. Нечего сказать. Полицейские, в основном, уточнили анкетные данные и на этом дело закончилось. Мной практически и не интересовались. Не интересна мелкая-мелкая сошка для следователей. Я не возражал. Возвратившись с работы в теле новостях узнал, что на борту находились не только чиновники, но и женщины, дети, ученые… Осушил в два глотка оставшуюся в бутылке водяру и завалился спать. Все вышло как задумал. На другой же день получил условный знак, что деньги на месте. Заодно мне довольно вежливо предложили воспользоваться ими не сразу, лучше всего через несколько месяцев, полгода, год. В идеальном случае — после увольнения под благовидным предлогом, например получив производственную травму. Тонкий намек, но интересный. Ну, что же, вполне разумно. Используя интернет проверил счет. Все было в порядке. Я продолжал выходить на работу, кушать осточертевшие хат-доги, слушать в перерывах скабрезные анекдоты сослуживцев, следить по прессе о вялом течении расследования. Работать как работал. Жить — как жил. Спать вот плохо стал, бессоница замучила. Спасал компьютер у голубого экрана которого проводил бессонные ночи. Самолет и останки пассажиров подняли со дна океана. Нашли и выловили практически все. В том числе и уложенный мною багаж. Он то был в полном порядке. Не обнаружили только загруженных из броневичка денег, да не нашли причину аварии. Деньги испарились, словно и не перетаскивали их на моих глазах из бронированного фургона вооруженные револьверами охранники. В один неудачный день, плохо блокированная износившимся тормозом багажная телега покачнувшись скатилась с пандуса и набирая скрость рубанула меня по бедру. Очнулся уже в госпитале, после операции. Ногу врачи спасли, даже пообещали, что со временем перестану хромать. Примчавшиеся представители компании уговорили согласиться на предложенные условия компенсации, не доводя дело до суда. Сумма, полученная через суд, естественно, могла оказаться несколько большей, но я человечек лояльный, мирный. Я согласился. Деньги положили на счет в местном банке. Пожимая на прощание руку, юрист фирмы поинтересовался, что я, небогатый человек, намерен делать с такой приличной суммой. Посоветовал вложить деньги в акции, пенсионные фонды. Поблагодарил за добрый совет, но сообщил, что вероятнее всего поеду путешествовать, возможно вернусь в места, где прошла молодость… Женюсь… Заведу детей… Адвокат покачал головой — неразумное, плохое вложение денег. Возможно он прав. Даже наверняка… Выписался из госпиталя, вновь вернулся в бэйсмант и через несколько дней получил по почте последний чек со старого места работы. Все дела на этом краю земли оказались завершенными. Торговец оружием, сгинул, бесследно исчез. Ну и черт с ним. Вот, сижу снова один. Подвожу последние итоги. Прощаюсь… Чемодан собран. В боковом кармане куртки билет на самолет, золотая кредитная карточка, чековая книжка. Собран и пистолет. Обойма с мягким, жирным щелчком вогнана в рукоятку. Подумал и дослал патрон в патронник… Со стороны парадного фасада билдинга хлопнула разболтанным замком входная дверь. По лестнице ведущей вниз раздались торопливые гулкие мужские шаги… Очень странные… Незнакомые… Неурочные… Палец автоматически снял оружие с предохранителя…