* * * Глава 1 Сентябрь 1837 года Мейфэр В возрасте двадцати восьми лет и трехсот шестидесяти четырех дней леди Генриетте Седли нравилось думать, что она набралась кое-какого опыта. Она узнала, к примеру, что, если леди не может носить панталоны (печальная реальность для дочери графа, пусть даже начавшего жизнь без титула и состояния), тогда она должна быть абсолютно уверена, что в ее юбках есть карманы. Ведь женщина не может знать, когда ей понадобится кусок веревки или нож, чтобы ее отрезать. Она также усвоила, что безопасно ускользнуть из своего дома в Мейфэре можно только под прикрытием темноты, с экипажем и союзником, который будет править лошадьми. Кучера много болтают и не умеют хранить секреты, к тому же они, как правило, преданы тем, кто платит им жалованье. Важное дополнение к этому уроку: наилучший из союзников – это лучший друг. Но главное, она научилась вязать плоский морской узел. Причем она умела делать это очень давно – с тех пор, как себя помнила. Имея столь не вполне обычный багаж знаний, леди Генриетта могла бы предположить, что не растеряется в случае обнаружения в своем экипаже мужчины, связанного и без чувств. Однако такое предположение было бы ошибочным. На самом деле, Генриетта Седли никогда не считала подобное развитие событий вероятным – ей это и в голову не приходило. Да, она чувствовала себя более комфортно в лондонских доках, чем в бальных залах, но в весьма впечатляющем жизненном опыте Хэтти до сих пор не было и следа криминального элемента. И вот она стоит в темноте возле своего экипажа накануне двадцать девятого дня рождения. В карманах есть все необходимое. Лучшая подруга рядом. У девушек были далеко идущие планы на эту ночь. Но… Леди Элеонора Мейдуэлл присвистнула – тихо и совершенно неженственно. Дочь ирландской актрисы, в которую так сильно влюбился герцог, что сделал ее своей герцогиней, Нора отличалась неблагоразумием, позволительным для обладателей высоких титулов и бездонных кошельков. – Там какой-то паренек, Хэтти. Леди Генриетту вовсе не покоробило слово «паренек». – Я вижу. – Его там не было, когда мы оставили здесь экипаж. – Ты права. Леди оставили экипаж – определенно пустой – на темной аллее позади Седли-Хауса меньше часа назад. Теперь им предстояло пробраться в дом, чтобы сменить платья на другую одежду, более соответствующую их планам. В какой-то момент между сниманием корсетов и припудриванием носиков кто-то оставил дамам неожиданный и весьма неудобный подарок. – Думаю, мы бы его заметили, если бы он там был, – задумчиво проговорила Нора. – Мне тоже так кажется, – рассеянно отозвалась Хэтти. – Надо же, как не вовремя! Нора недоуменно покосилась на подругу. – То есть ты считаешь, что нахождение связанного мужчины в твоем экипаже может быть «вовремя»? Мысленно Хэтти была согласна с Норой, но все же… все же… – Он мог бы выбрать другой вечер. Ужасный подарок на день рождения. – Прищурившись, она всмотрелась в темную глубину экипажа. – Как ты думаешь, он мертв? «Только бы он был жив!» После паузы Нора задумчиво ответила: – Думаешь, кому-то надо грузить труп в экипаж? – Она потянулась вперед и осторожно тронула мужчину за плечо. Он не шевельнулся. – Он не двигается, – сообщила она и пожала плечами. – Может быть, мертв. Хэтти вздохнула, сняла перчатку и, наклонившись, тронула шею мужчины. – Я уверена, он жив. – Что ты делаешь? – всполошилась Нора. – Если он не мертв, ты его разбудишь! – Вот и хорошо! – заметила Хэтти. – Тогда мы вежливо попросим его освободить наш экипаж и займемся, наконец, своими делами. – О да. Этот грубиян, разумеется, так и сделает. – Нора фыркнула. – Он снимет шляпу, пожелает нам хорошего вечера и удалится. – У него нет шляпы, – заметила Хэтти, поскольку больше сказать ей было нечего. Мужчина был очень большой. И даже в темноте она видела, что он не из тех, с кем можно закружиться в вальсе в бальном зале. Скорее, он из тех, кто грабит бальные залы. – Что ты почувствовала, когда прикоснулась к его шее? – спросила Нора. – Пульса я не нашла, но он… «Теплый». Мертвецы не бывают теплыми. А этот оказался очень теплый, даже горячий, как огонь зимой. Рядом с таким теплом невозможно замерзнуть. Отбросив глупые мысли, Хэтти снова коснулась шеи мужчины и подвинула пальцы чуть ниже, туда, где шея исчезала под воротником рубашки. Она провела кончиками пальцев по плечу, нащупала ключицу и ощутила странное волнение. – Ну а теперь? – нетерпеливо спросила Нора. – Тише! – Хэтти затаила дыхание. Ничего. Она молча покачала головой. – О боже! – И это была не молитва. Хэтти тяжело вздохнула и уже была готова убрать руку, но тут… «Вот оно!» Слабое трепетание. Она прижала пальцы сильнее и ощутила пульс – сильный, ровный. – Я чувствую! – воскликнула она, правда, шепотом. – Он жив. – Она с облегчением улыбнулась. – Он не мертв. – Прекрасно. Но это не меняет того прискорбного факта, что он без сознания в экипаже, в котором собирались ехать мы, – резонно заметила Нора. – Давай оставим его здесь и возьмем коляску. Хэтти планировала эту поездку – причем именно этой ночью – целых три месяца. Этой ночью начнется двадцать девятый год ее жизни. Отныне ее жизнь будет принадлежать только ей. Она станет собой. Хэтти уже давно запланировала, в каком месте должна быть в конкретный час. Для этого она надела особую одежду. Но теперь, глядя на мужчину в экипаже, она поняла, что все это не так уж и важно. А что важно – так это увидеть его лицо. Хэтти взяла фонарь, стоявший в правом переднем углу экипажа, и обернулась к Норе. Глаза той загорелись при взгляде на незажженный фонарь. Она покачала головой. – Хэтти, оставь его. Мы возьмем коляску. – Я только взгляну. – Если ты посмотришь на него, то пожалеешь, – выпалила Нора. – Я должна посмотреть, – повторила Хэтти, пытаясь отыскать разумную причину своей настойчивости и не находя ее. Однако в глубине души она понимала, в чем дело, но подруге сказать об этом не могла. – Я должна его развязать. – Совершенно необязательно! – воскликнула Нора. – Кто-то решил, что ему лучше оставаться связанным. Кто мы такие, чтобы не соглашаться? – Но Хэтти уже занялась поисками кремня. – Что ты собираешься делать? Для претворения в жизнь ее планов еще оставалось достаточно времени. – Я только посмотрю, – повторила она, когда фитиль в фонаре загорелся. Хэтти подняла фонарь повыше, осветив… – Вот это да! Нора усмехнулась: – Если разобраться, не такой уж плохой подарок на день рождения. У мужчины в экипаже было удивительно красивое лицо. Потрясающе красивое. Хэтти никогда ничего подобного не видела. Да и вообще никто никогда не мог видеть ничего подобного. Она наклонилась ближе, пожирая глазами его теплую бронзовую кожу, высокие скулы, длинный прямой нос, темные брови, неправдоподобно длинные ресницы, напоминающие пушистые перья неведомой птицы. – Что за мужчина… – Хэтти отвела глаза и тряхнула головой. Что за мужчина может так выглядеть? И как он оказался в экипаже Хэтти Седли, женщины, не привыкшей находиться вблизи подобных мужчин? – Ты ставишь себя в глупое положение! – предупредила Нора. – Ты глазеешь на него, разинув рот. Хэтти закрыла рот, но глазеть не перестала. – Хэтти, очнись! Нам пора. – Нора сделала паузу. – Если ты, конечно, не передумала. Услышав этот простой вопрос, Хэтти, наконец, вернулась к реальности. К своим планам. Она покачала головой и опустила фонарь. – Я не передумала. Нора вздохнула, уперла руки в бока и заглянула мимо Хэтти внутрь экипажа.