— Лев Валентинович, — с теплотой в голосе произнёс Одуван, — давненько не виделись. Поднявшись из-за стола, мужчина пожал протянутую руку, затем перевёл взгляд на меня. — Командос, — отрекомендовался я, затем, покосившись на Краснова, добавил, — но можно просто — Андрей. — Служил? — тут же спросил меня Генерал. “И чего они все сходу этим интересуются? — подумал я, — что, если не служил, так не человек что ли?” — Не попал, по здоровью, — ответил я, чуть улыбнувшись, в ответ на слегка нахмурившиеся брови хозяина кабинета. — Но показывает прекрасные таланты командира и организатора, — поспешил вмешаться Одуван, озаботившийся подъёмом моего, несомненно упавшего вниз реноме. — Даже так? — Генерал вновь пристально посмотрел на меня. — Сериал “Солдаты” смотрел, все сезоны, — быстро ответил я, всё с той же улыбочкой. — Шутим, значит, — задумчиво произнёс мужчина, покосившись на главу “Музыкантов”, — ладно, позитивный настрой это неплохо. “А всё-таки, ты не всё обо мне знаешь, — с злым удовлетворением подумал я о Краснове, — всё-таки это был просто развод на откровенность”. Сев обратно за стол, хозяин кабинета кивнул на стоявшие возле приставки стулья: — Присаживайтесь, в ногах правды нет. Затем, уже обращаясь к Одувану: — Ну говори, что прилетел ни свет ни заря? Только не мнись, я этого не люблю, говори прямо. — Можно и прямо, — кивнул Краснов, — по имеющейся информации, до следующего прорыва меньше месяца. Наши учёные головы называют минимальный срок, — неделю, максимальный, — месяц. Что-то там такое приборы у них регистрируют. Но я бы на месяц сильно не рассчитывал. — Принимаем по худшему варианту, — кивнул Генерал,совершенно не удивившись известию, только построжев взглядом, — что у нас неделя на подготовку. — Мало, — скрипнул зубами, поморщившись, Одуван. — Сколько есть, — филосовски ответил мужчина, — ладно, в первую очередь сделаем вот что… Дальше у них между собой пошел малопонятный стороннему слушателю диалог, с упоминанием каких-то условных обозначений и цифровых кодов. Одно было ясно, что оперируют они весьма значительными силами и средствами. Там же упоминались и армейские, и другие специальные подразделения. Воспользовавшись моментом, когда на меня перестали обращать внимание, я вновь стал исподволь изучать место и хозяина, стараясь понять что он из себя представляет. Самым примечательным в нём был его класс, — воин крови. Ни разу о таком не слышал. Впрочем, иногда обычные классы выполнив какие-то скрытые условия, получали новые способности и приставку к названию. К примеру как у Одувана, — тёмный паладин. Пошедший по другому пути и, соответственно, отмеченный в этом системой. Воин крови, видимо, был тоже таким подклассом. И судя по названию, чтобы его получить, крови нужно было пролить немало. Осмотр кабинета мало что добавил к пониманию личности хозяина, разве что, что его мало заботит отсутствие какого-либо уюта. Всем, от стола до напольной вешалки в углу, веяло суровой армейской казёнщиной. Ни одного чахлого цветочка на подоконнике, ни картины на стене, кроме портрета президента над головой. Суровый минимализм и аскетизм. — Можно вопрос, — произнёс я, когда в диалоге между мужчинами возникла пауза. — Можно Машку за ляжку, — тут же отреагировал, хмыкнув, Генерал, — в армии принято говорить, — разрешите. — А говорил, что сериал смотрел, — слегка уколол меня Краснов. — Видимо этот момент упустил, — ответил я. — Так разрешите? — Разрешаю, — кивнул хозяин кабинета. — А как вы закрыли тот первый портал с разведчиком Иных? Генерал покосился на Одувана, буркнул: — Петя, ну ка расскажи, что за молодой человек рядом с тобой? А то он чересчур осведомлён о вещах, которые без особого допуска знать не положено. Есть у него допуск? Краснов с легким недовольством взглянул на меня, ответил: — Лев Валентинович, Андрей хоть и весьма молод на вид, но делом доказал, что исповедует те же принципы что и мы. И самостоятельно развивался, в одиночку достигнув восемнадцатого уровня. Также проявил себя в нескольких операциях по защите гражданских и не игроков, поэтому могу сказать со всей ответственностью, что это наш человек. — Петя, Петя, — вздохнул Генерал, — есть у тебя одно нехорошее свойство, слишком быстро начинать доверять людям. — Пока он моё доверие не обманывал ни разу. — И много ли ты о нём знаешь? Чтобы так уверенно говорить? Кем он был до того как стал игроком? — Это неважно. Всё, что было до Системы, осталось до Системы. Статус игрока сразу показал, кто гнилой внутри, а кто нет. Пара моих хороших знакомых, что десяток лет знал, и в которых был уверен, теми ещё оборотнями оказались, как бессмертие обрели. А вот другие, наоборот, раскрылись и осознали, что помимо прав, есть обязанности и есть долг. Так что Лев Валентиныч, мне не бумажка с подпиской от человека нужна, а понимание вот тут, — Краснов постучал себя по груди, — в сердце, того что правильно и что должно. Судя по накалу страстей, разговор на подобную тему был у них далеко не первый. — Ладно, — хмуро ответствовал Генерал, — если ты за него ручаешься, так и быть. Но всё равно не пойму, зачем он здесь? — Потому что именно Андрей первым выяснил, что до прорыва осталось меньше месяца и сообщил эту информацию мне. Я по своим каналам перепроверил, всё подтверждается. — Что ж, раз так, это меняет дело. Хорошо, ты хочешь знать как я это сделал? — Генерал поднялся с места, — идём, покажу. Уже втроём, мы прошли обратно на плац, а подскочившему адъютанту, который оказался нашим сопровождающим скомандовал: — Скажи, чтобы запускали клетку. Адъютант рысью побежал вперёд, а мы неторопливо пошли следом. — Андрей, — обратился ко мне мужчина, — я вот вижу у тебя красный ник, а значит ты убиваешь других игроков. Скажи, что-то их объединяло, этих убитых, что-то в них было общее? — Общее? А вопрос-то с подвохом. То ли он во мне маньячные наклонности пытается определить, то ли хочет поймать на бездумном пэкашничестве. — Пожалуй было, — кивнул я, чувствуя спиной внимательный взгляд Краснова, идущего последним, — они все были очень не хорошими людьми, вернее, их и людьми назвать было нельзя, — игроками. А так, я никогда не руководствовался ни расовыми ни половыми ни иными признаками. Впрочем, — тут я вспомнил троицу, которую Одуван, в первую нашу встречу принял за моих будущих жертв, — иногда я это делал ради тренировки. — Это правильно, — одобрительно пробасил Генерал, — без тренировки никуда. Мы подошли к зданию напротив, копии корпуса из которого мы вышли до этого, затем, зайдя внутрь, сразу направились к лестнице ведущей куда-то вниз. Один пролёт, второй, третий, а затем, перед нами возникла толстенная металлическая дверь. Набрав на панели сбоку код, Генерал отодвинулся в сторону и, загудев сервомоторами створка стала отворятся. “Как бы не противоатомная”, — подумал я, разглядывая толщину плиты сродни сейфовой размером. Дальше нас ждал облицованный кафелем коридор, а за ним, сразу несколько ответвлений. — Сюда, — показал направо Генерал. В конце нас ждала ещё одна подобная той что на входе, дверь, возле которой уже дежурила троица игроков. Все как на подбор двадцатого уровня, вооружённые, в том числе, и автоматами. Снова, под гул сервомотором, мы подождали когда створка распахнётся, а зайдя, оказались в большом круглом зале, с чуть наклоненным к центру полом. Там был всё тот же кафель и больше ничего. Вот абсолютно ничего, кроме ещё одной двери напротив нас. — Вот это, Андрей, — произнёс мужчина, — и есть клетка. Подняв голову к потолку, он громко произнёс: — Заводите. Где-то с минуту ничего не происходило, затем вторая дверь распахнулась и в зал втолкнули обнажённого человека, тут же немедленно заскулившего и принявшегося царапать неподатливое железо грязными пальцами. — Познакомься, Андрей, один из таких нехороших не людей, игрок, возомнивший себя богом или, быть может, господином, вольным решать судьбы простых людей, — негромко, размеренно произнёс Генерал, — и уверяю тебя,на его руках кровь сотен невинных, которых он убивал только лишь из желания самоутвердиться и показать своё превосходство. — Нет, пожалуйста, — забормотал игрок, а это явно был игрок, судя по аномально большому, болтающемуся между ног, члену, — только не опять, нет! Ну а я… а я молчал, находясь в некотором ступоре, потому что в этом грязном и забитом существе узнал одного из тех, кого собственноручно, в здании тюрьмы, отправил на бессрочное посмертное заключение. Этого не могло быть, не должно было быть. Его хладное тело с простреленной башкой должно было лежать под стационарными негаторами глубоко в подземельях тюрьмы. Но мои глаза меня не обманывали, это был именно он. Уж что, а лица казнённых я запоминал отлично. И он был здесь. Живой, хоть и обличии человека. — Мы здесь таких, — продолжил Генерал, — зовём куклами. Внезапно, от него хлестнули тонкие красные жгуты, впившиеся в игрока, завизжавшего почти ультразвуком, подняли в воздух растянув в стороны руки и ноги, словно распяв. А затем, у него, одна за другой стали вспухать и рваться вены и артерии, выплёскивая наружу кровь. — Боль наполняет кровь энергией, — снова, скучающим голосом, словно лектор в университете, — произнёс Генерал, — отдача почти в два с половиной раза выше, чем без неё. Кровь лилась, а жгуты тянущиеся к игроку, стали будто наливаться красноватым свечением. Игрок, вися в воздухе, уже не визжал, а просто хрипел. Наконец его голова безвольно повисла и стало тихо. Светящиеся, заметно более яркие жгуты втянулись обратно и тело упало на пол, действительно, словно безвольная кукла, вполне оправдывая данное Генералом название.