– Как ты мог? Как ты мог умереть там? Не делай так больше… не отпускай мою руку… дай мне спасти тебя, – шепчу, обхватывая его лицо своими руками. – Ты свихнулась, Белоснежка? Ты двинулась, что ли? – хмурится Лазарро. – Да… на боли… она плохая… она такая плохая… я думала, моё сердце разорвётся, когда она тебя утащила. Это было так реально. Я упала… – Подожди, ты что, палила здесь, потому что испугалась за меня? Опять? – недоверчиво шепчет он. – Очень… я думала, что всё… тебя нет. Нет тебя. А больше у меня никого нет здесь. Только ты. Я ненавижу тебя. Я так тебя ненавижу… ненавижу… мне хочется убить тебя. Ненавижу тебя, – шепчу, касаясь его губ, и целую. – Терпеть тебя не могу… ты причиняешь мне боль… но без тебя ещё больнее. Не делай этого со мной… не делай… Лазарро. – Приподнимаясь, обхватываю его голову, и тепло сменяет болезненные отголоски. – Белоснежка, если ты не остановишься, то я за себя не ручаюсь, – бормочет он в мои губы. Отстраняюсь немного, и хлюпаю носом. Он проводит ладонью по моей мокрой щеке. Его пристальный взгляд скользит по моему лицу. – Потом снова будешь обвинять меня в насилии? Надоело. Так что, уходи, – мрачно бросает Лазарро и отцепляет мои руки от себя. – Я… я… – Нет. Теперь мой ответ «нет». С меня хватит. Ты, блять, чуть не подохла там! Истеричка грёбаная! А теперь целуешь меня? Да пошла ты на хрен! – кричит он, и разворачиваясь, направляется к себе в спальню. – Ты причинил мне боль… всегда причиняешь мне боль. Просишь искренности и убиваешь её. Почему я встретила тебя, а не другого мужчину, который не будет ранить меня и брать без согласия? Почему ты? Почему у меня так болит сердце за тебя? – тихо произношу. Только сейчас до меня доходит, что я чуть с ума не сошла оттого, что, возможно, потеряла его. И все чувства вернулись. Они сильнее меня. Они забивают собой каждую молекулу моей крови. Ползу по полу и поднимаюсь на дрожащие ноги. Замечаю, что никого нет, только Лазарро стоит ко мне спиной. – Прости… тебе не нужно моё волнение. Прости меня. – Разворачиваясь, иду к себе, держась за стенку. – Стоять! Вздрагиваю от его крика, и мои босые ноги прирастают к полу. – Ты сказала, что я изнасиловал тебя. Ты явно не понимаешь, с кем имеешь дело. Белоснежка, я никогда другим не буду. Тебе меня не изменить, – летит мне в спину. – Я не прошу об изменениях. Мне просто было страшно, когда я потеряла тебя во сне. И то, что ты сделал, для меня было насилием, – шепчу я. – Тогда какого хрена ты целуешь меня? Какого хрена умоляешь меня трахнуть тебя сейчас? – рычит он. Оборачиваюсь и пожимаю плечами. – Я не знаю. Может быть, это шок. Может быть, что-то другое. Я просто знаю, что ты мне нужен. – А-а-а, моя власть. Конечно, – усмехается он. – Нет. Вот она-то мне безразлична. Мне нужен ты. Без всего этого дерьма, понимаешь? Без насилия. Без твоих психов. Без потрясений. Без грубости. – Я другой. Ты описываешь не меня. – Нет. Это ты. Я не отрицаю, что твоя сила мне порой нравится. Но ты должен увидеть и понять, что я не твоя мать, Лазарро… – Не смей, – шипит он. – Почему? Почему ты так боишься сказать мне об этом? Я в курсе твоей истории. Мне жаль… знаешь, когда я сказала, что хочу, чтобы ты умер, то не задумывалась, что затем будет со мной. Но я увидела это. Я наказала саму себя. Без тебя. Без плёток. Без наручников. Боль бывает разной. И та, что внутри, куда хуже физической. Наверное, рядом с тобой я свихнусь и потеряю рассудок из-за того, что ты со мной делаешь. Только мне хочется знать, зачем ты это делаешь? У тебя есть причины? Лазарро поджимает губы и дёргает подбородком. – Зачем, Лазарро? Ты сам говоришь, что тебе не нравится, когда я отказываю, но при этом заставляешь меня защищаться от тебя. Зачем? Он молчит. Приближаюсь к нему и склоняю голову набок. – Потому что тебе тоже страшно, как и мне? Это не стыдно, Лазарро, быть человеком. Это просто значит, что ты не мёртв. Ты живой, только вот не пользуешься этим. Знаешь, ты меня меняешь. Сильно меняешь, и это порой меня жутко пугает. Эти акулы… я поняла, что просто всегда избегала их, но теперь они всегда будут рядом. Марта была права. Шагнув однажды в твой мир, я уже никогда из него не выберусь. Теперь я одна из вас, и пистолет уже не кажется мне таким тяжёлым, как раньше. Я не готова умирать и на твою смерть тоже не собираюсь смотреть. Хочу, чтобы ты мне объяснил, как мне поступать дальше. Ты монстр. Ты чудовище. Ты убийца. Но ты уже в третий раз спас меня. Так может быть, я тоже смогу это сделать для тебя? Когда-нибудь смогу, – мягко улыбаюсь ему и отхожу назад. Он долго смотрит мне в глаза, и они становятся кипящими углями. Желваки ходят на его щеках. Он скрипит зубами. – Ты уезжаешь отсюда, Лавиния. Немедленно, – Лазарро выплёвывает каждое слово. Он ударяет меня тем, что назвал по имени. Он сам разорвал ту связь, которая была между нами. Горечь поражения взрывается в моей голове и быстро спускается ниже, собирая всю краску с лица. Моё дыхание теряется в шуме бьющегося пульса в ушах. – Ты больше мне не нужна. Одевайся, тебя увезут отсюда, Лавиния. Я дал тебе то, что мог. Остальное – не ко мне. – Разверчиваясь, он входит в свою спальню и грохает дверью. Охая, облокачиваюсь о стену. У меня перед глазами всё темнеет. Я и не думала, что это будет так больно. Конечно, не сравнится с тем ужасом, который испытала, думая, что его загрызла акула, но сейчас… меня словно предали. Мои чувства… На едва гнущихся ногах возвращаюсь к себе. Машинально снимаю пеньюар и достаю из шкафа шорты и футболку. Обуваю кеды. Собираю волосы в хвост. Мой взгляд окидывает комнату, где, оказывается, была жизнь. Насиловал ли меня на самом деле Лазарро, или мне просто не хотелось признавать то, что я могу быть в чём-то виновата, что переложила на него всё это? Чёрт. Кажется, я, действительно, глупая гуппи. Он предупреждал меня сотню раз. Отталкивал и показывал, что другим не будет. А кто я? Никто. Он не обязан был меня слушать и выполнять мои условия. Он другой мужчина. Ему никто не оставил выбора, кем стать, когда он вырастет. Мне же он выбор дал. Чувствую себя ужасно, когда до меня всё это доходит, и вижу, насколько была отвратительна по отношению к нему. Я привыкала. Каждую минуту я привыкала и не могла отпустить прошлое. Но оно уже никак не может помочь мне. Я потеряла Лазарро. От этого мне больно. Перед глазами проносится вся моя жизнь. Дождь барабанит огромными каплями по стеклу балконной двери, и лужи образуются даже в комнате. Раскаты грома раздаются над виллой. Гроза разрывает моё сердце. Тяжело вздыхая, выхожу из спальни и направляюсь в гостиную, где меня уже ждут. Итан грозно смотрит на меня, а я ему улыбаюсь. Подхожу к нему и неожиданно даже для себя обнимаю. – Спасибо тебе за всё… Он хватает меня за талию, чтобы оторвать от себя, но я крепче цепляюсь за свою шею. – Не отталкивай добро и благодарность, Итан. Это нормально, когда их испытывают. Береги его, хорошо? Прошу тебя… не дай ему умереть. И скажи ему, что он самое лучшее и худшее, что со мной было. И себя береги тоже, – быстро шепчу и чмокаю его в щёку. Он всё же отшвыривает меня от себя и кривится, вытирая щёку. – Тебя отвезут в аэропорт. Двое будут тебя сопровождать. Сухо кивает мне и уходит. – Совсем необязательно постоянно выбирать шлюх, Итан. Чем больше вы это будете делать, тем сильнее будете хотеть увидеть что-то другое. Не отказывайте себе оба в том, чтобы узнать, что для кого-то вы можете быть особенными… Он уходит. Печально поворачиваю голову к Симону. – Я отвезу вас, мэм. – Он указывает рукой на выход. Улыбаюсь ему и направляюсь за мужчиной. Над моей головой открывают зонт. Сажусь в машину. Последний раз смотрю на белоснежную виллу, и мы выезжаем с территории. Из-за сильного ливня практически ничего не видно, поэтому Симон едет медленно, и на меня накатывает волна страха. – А это безопасно, лететь в такую погоду? – спрашиваю, но мой шёпот заглушается раскатом грома. Симон тяжело вздыхает. – Это приказ. Я не боюсь летать на самолёте, но то, что творится сейчас вокруг, меня пугает. По телевизору часто передавали информацию об авиакатастрофах, и мне не хотелось бы умирать так из-за прихоти Лазарро. Хотя и жила я тоже по его прихоти. Но жить, это не умирать. – Я могу остановиться на время. У вас, кажется, истерика, мэм. Озадаченно бросаю на него взгляд в зеркало дальнего вида. – Хм… нет… – Но я вижу, что вы можете сейчас сорваться. Я остановлю машину и подожду, пока вы не успокоитесь. Меня озаряет догадка о том, что Симон пытается отложить время полёта. Он выдумал для меня истерику, чтобы за это время стихия немного успокоилась. От этих мыслей моё сердце немного согревается. – Благодарю тебя, Симон, это очень любезно с твоей стороны, но Лазарро этого хочет. Так что мы едем дальше, – мягко произношу. – Как прикажете, мэм, – кивает он мне и не сбавляет скорости. Мы въезжаем на территорию аэропорта. Одинокий лайнер стоит, ожидая меня. Сверкает гроза, и тучи становятся тяжелее и темнее. Нервная дрожь бьёт моё тело. Лететь в такую погоду – это верная гибель. Но может быть Лазарро этого и хотел? Симон раскрывает надо мной зонт и проводит меня к самолёту. – Вас будут сопровождать двое из моей команды. – Он указывает в салон, и я вижу их, с каменными лицами сидящих на своих местах. – Благодарю. За всё, – дарю Симону грустную улыбку и сажусь в кресло. Он спускается по трапу и направляется к машине. Поворачивается, закрывая зонт, и сразу же намокает от дождя. – Мэм, взлетаем через пятнадцать минут. Вам что-то потребуется до этого времени?