сейчас обо всём расскажу. Капитан, следуя за девушкой, вошёл в детскую. Бежевые обои, давно утратившие свой цвет, две кровати, стоящие друг напротив друга, стол уставлен всевозможными куклами, возле окна в рамочке располагалось большая фотография, девочки близнецы, лет пяти мило улыбались. – Вы сестра Надежды Зориной? – капитан медленно взял в руки фотографию. – Да, я Вера Зорина, в этой комнате почти ничего не изменилось с того ужасного дня. – Хотите сказать в день смерти сестры, – взглянув на девушку, сказал капитан. – Да. – Зачем же и за что вы их убили? – обернувшись, капитан замер. Противоположная стена разрисована в невероятное голубое небо, которое усыпано золотыми звёздами, в центре, среди облаков, сидели два ангела, и хотя картина была ещё не закончена, она завораживала. – Невероятно красиво,– вымолвил капитан. – Спасибо, мне осталось немного, несколько штрихов и она будет завершена,– Вера взяла в руки кисть. – Вы позволите закончить работу? – Да, конечно. – Я вернулась в этот город, что бы закончить два дела,– наказать убийц Сестры и закончить эту картину, начатую в день её смерти. С первым делом справилась, а вот с картиной боюсь не успеть. – Убийц вашей сестры?– нахмурив брови, в изумлении спросил капитан. – Да, убийц моей сестры, начну с самого начала, так будет понятней, – не оборачиваясь, Вера продолжала рисовать картину ангелов. – Мы приехали в этот город, когда нам было по двенадцать лет.– До этого, жили под Николаевом. Мы с Надей были как все обычные дети, пока со мной не случилось несчастье. Когда постучалась беда нам только исполнилось по семь лет, мы играли с Надей в догонялки. Мама тем временем, нагрела воду для стирки, большая кастрюля стояла на столе. Мы бегали из комнаты в комнату, убегая от Нади, я зацепилась за ножку стола и упала. На столе стояла кастрюля с кипятком. Она зашаталась, Вера пыталась её удержать, но сделала только хуже, кастрюля упала и перевернулась, кипяток вылился на меня. От адской пронизывающей боли я потеряла сознание. Что было потом, знаю из слов сестры, впала в кому, сорок пять процентов тела обожжено. Врачи пророчили смерть, спустя две недели очнулась и ощутила невероятное чувство вины и горечи. Это как порыв ветра, который ворвался в душу и проник до кончиков пальцев. Когда открыла глаза, увидела свою сестру. Надя, была рядом и склонилась надо мной, её щёки были мокрыми от слёз. Говорить не могла, лишь едва шевелила пальцем, но она заметила это и когда увидела, что я открыла глаза, не помня себя от радости, вскочила с места и пыталась обнять меня. И тут меня вновь накрыло чувствами, радость, счастье, то, что до сих пор мне трудно описать, переполнили меня. Тогда я еще не понимала в чём дело, очутившись дома, с частично снятыми бинтами, стала приходить в себя, мысли прояснялись, и вдруг поняла, я переживаю эмоции сестры. Страх, боль, радость, всё что чувствовала Надя, тут же ощущала я. Сначала меня это пугало, и ни кому не говорила об этом, но однажды не выдержала и открылась сестре. Она с трудом верила мне, убедившись, что не вру, Надя очень обрадовалась, мы стали ещё ближе, ещё родней. Моё общение ограничилось сестрой и моими домашними. Училась жить по-другому, в другом мире, зеркало стали моим кошмаром, правая часть лица, руки и спина изуродованы, часть кожи которую дал отец, оказалось недостаточно. Я стала уродом, в школу больше не пошла, родители нанимали учителей, помню это очень сильно, ударило по бюджету родителей. Всё в семье изменилось, родители стали чаще ругаться, больше не было выездов на природу и совместные прогулки. Всё стало серым безвкусным. И только Надежда оставалась нашим лучиком, чувствуя свою вину, всё свободное время посвящала мне, я жила яркими чувствами. Она была настолько эмоциональна, что могла радоваться всему, что ее окружало, яркому солнцу, чистому небу, добрая и ранимая, она была душой класса, – девушка замолчала, было видно, эмоции мешают говорить. – Может воды? – глядя на неё, спросил капитан. – Нет, спасибо. Я даже немного завидовала,– успокоившись, продолжала она, – она отдавала мне всю себя, и вскоре поняла, не смогу жить без неё. Она не просто мой близнец, она моя душа, мой стержень, без которого человек