Они поползли дальше. Много времени они проводили на коленях, слишком много. И другие рабочие тоже, докеры и путейцы, шахтеры и прислуга. И если так пойдет и дальше, как он говорил Эви, революция неизбежна. Джек взмахнул кайлом и почувствовал, как дрожь отдается в плече. Рубить уголь – и все тут. Ему и так есть о чем думать, без того, чтобы размышлять о том, что может случиться. Надо просто внимательно слушать, и, может быть, он услышит движение кровли раньше, чем она упадет. Глава 5 Наступил понедельник – первое утро Эви в Истерли Холле. Как шахтеры ненавидели этот день! Настенные часы в коридоре рядом с комнатой Эви прозвонили пять утра. Она едва могла сомкнуть веки – настолько она боялась не услышать бой часов в коридоре и не успеть к половине шестого спуститься вниз, чтобы разжечь плиту. Энни все еще спала, натянув одеяло на голову. Поверх одеяла она накрылась двумя шалями, чтобы не мерзнуть. То же самое сделала и Эви. Она лежала совершенно неподвижно, прислушиваясь к звукам в доме. Но было тихо. Дома, когда она спала в своей крошечной комнатенке, до нее доносился кашель обоих мужчин, она слышала, как наверху шевелится мать. С улицы раздавался лай собаки. Острое чувство потери накатило на нее, но времени предаваться страданиям не было. Эви побрела к умывальнику. Деревянный пол был холодным, как лед. Надо принести из дома какой-нибудь из маминых плетеных ковриков, и пусть только миссис Грин попробует возразить. Она налила в умывальник зверски ледяную воду из кувшина, принесенного накануне вечером. Было уже за полночь, когда они с Энни закончили уборку кухни. Не важно! Главное, ее бульон был признан приемлемым, и овощи она покрошила вполне прилично, во всяком случае, так сказала миссис Мур, улыбаясь, перед тем как уйти по коридору из общего зала для прислуги в свою комнату. Часы пробили пять пятнадцать, а она уже умылась и оделась. Корсет она затянула неплотно, хотя принято затягивать его сильнее, но какой смысл доводить себя до последнего издыхания? Надев ботинки, она повязала грубый фартук и только тогда похлопала Энни по плечу. – Просыпайся, красавица, время вставать и браться за дела. Энни заныла: – Еще минуту. Это твоя работа – разводить огонь в печи, а не моя. Вот и иди. Она перевернулась. Лицо опухло от усталости, светло-каштановые волосы спутаны – настоящее воронье гнездо. Спустившись вниз, Эви влетела на кухню, и тут же мыши на полу бросились врассыпную. Она замерла, но через несколько секунд все они исчезли. – Гады проклятые. – Она всегда ненавидела мышей и всегда будет их ненавидеть. Печь наверняка плохо работает, хотя миссис Мур говорила, что огонь нетрудно развести, если есть небольшой ветерок, чтобы была тяга. А если его нет во всей округе, тогда что? Эви опустилась на колени и принялась выгребать золу в ведра, оставленные Кевом, коридорным. Ага, вот звук его шагов. Заходит в дом, значит, принес уголь. Кев спал в коридоре на жалком подобии кровати, но накануне вечером он сказал ей, что однажды станет дворецким и тогда покажет этому гаду – своему дяде в Консетте, который хотел, чтобы он работал на сталелитейном заводе. – Тут и твоя растопка, Эви. – Он то ли не умывался, то ли угольная пыль, как и положено, с утра уже покрыла его лицо. Ну вот, бумага и растопка заложены, теперь очередь угля. Знакомый запах подействовал на нее успокаивающе. К тому же это был высококачественный уголь, без примеси сланца. Эви открыла вытяжку, подожгла бумагу и принялась молиться. Кев засмеялся. – Тут тебе помощь не нужна. Ветер сегодня яростный. Энни сзади произнесла: – Ты знаешь, он правильно говорит. Огонь займется мгновенно. Кев исчез в коридоре – ему предстояло почистить обувь, все двадцать пар, включая ту, что принадлежала слугам наверху. Энни вечером замочила графитовый порошок для чистки печей, и они работали до седьмого пота, так что у Эви волосы стали совершенно мокрые. Наконец печи заблестели, но все равно не так, подумала Эви, как у мамы дома. – И так сойдет, – с тяжелым вздохом проворчала Энни. – Старуха Мур все равно ничего не видит, даже в очках. Они взялись чистить печную решетку наждачной бумагой, и к концу работы руки у них были ободраны и запачканы сажей, а ногти обломаны. У мисс Мэнтон кухню убирала Сьюзан из Хоутона, и только теперь Эви поняла, как ей тогда повезло. Чайник уже кипел, пора было браться за бисквиты и чай для миссис Грин, мистера Харви и миссис Мур. Как ей было велено, Эви оставила еду на столике в салоне миссис Грин и в гостиной мистера Харви, находившейся напротив гостиной миссис Мур. Она тихонько постучала в дверь поварихи и поставила приготовленные для нее чай и бисквиты на ее столик. Комната была изящной, но холодной. В камине хотя и был положен уголь, но огонь не был разожжен. На стенах висели фотографии. Эви мельком глянула на них, проходя к спальне. На фото она увидела молодую женщину, должно быть, мисс Мэнтон, сидевшую в саду в одиночестве. Женщина улыбалась фотографу. Она лучилась радостью. Проходя к двери спальни, Эви на что-то наткнулась. Это была пустая бутылка из-под джина. Миссис Мур просила стучать долго и громко. Эви оставила бутылку валяться на том же месте, потому что, если она сдвинет ее, это будет означать, что она видела. Она постучала еще раз и еще. Наконец раздался голос миссис Мур: – Хватит, хватит, я проснулась. Оставь чай и уходи. Иди, иди! Проваливай! Эви вышла. Хлопнуть бы как следует дверью, чтобы хитрая старая ведьма слышала. Но нет, не стоит. Эви вытащила «список дел» и начала читать. Несколько медных сковород остались немытыми со вчерашнего дня, хотя миссис Мур указывала, что этого быть не должно. Энни уже начала чистить их в лютом холоде судомойни. Эви поспешила туда и сразу же погрузила руки в смесь тончайшего песка, соли и уксуса, только охая от боли, когда жгучая смесь попадала на ранки. Она начала с самой большой сковороды: – Быстрее, она уже проснулась и злится. Энни подняла на нее глаза. Лицо девушки было по-прежнему опухшим, изо рта торчала сигарета. – Она всегда такая по утрам. Понятия не имею почему, хотя я сама такая же. А у нее просто разгулялся ревматизм, вот и все. Так что незачем шум поднимать, правда. Не беспокойся, она появится здесь не раньше чем через полчаса. Она, конечно, ждет, что кухня будет блестеть, а стол накрыт. Но какого черта, это твоя работа, не моя. Ума не приложу, как мы вдвоем справимся, черт бы их всех побрал. Пепел упал на сковороду. Сигарета как будто приклеилась к ее губам. Как она умудряется при этом говорить? Хотя Джек и его марра тоже так разговаривали. Они продолжили свое занятие, и вскоре кожа у них на руках окончательно облезла. Эви казалось, что руки у нее так жжет, что даже лоб чувствует. Тем не менее, когда миссис Мур появилась на кухне, сковороды висели на крючках и сияли так, что самая большая придира была бы удовлетворена. Но только не миссис Мур. – Что за безобразие, немедленно снимите их и доведите дело до конца! И, Христа ради, подбросьте угля в топку. Имейте в виду, сковороды будете чистить сегодня каждый раз, после того как мы их пустим в ход. Она хмурилась точно так же, как Джек после ночи, проведенной в баре, и так же у него слегка дрожали руки, и этот запах… Повариха грузно опустилась на табуретку. – Нужна овсянка для слуг, не забудь, Эви, а я выпью еще чаю. Мисс Донант, служанка миледи, с ног собьется, чтобы обеспечить ее чертовому сиятельству столько чаю, сколько той приспичит. Потом есть еще леди Вероника. Арчи придется взять на себя мистера Оберона теперь, когда этот молодой человек вернулся, так что давай-ка по-быстрому снеси все это в буфетную. Боже всемогущий, как будто нам больше нечего делать. Так, что это такое? Как стол накрыт? Почему нет черпака или, по-твоему, миссис Грин руками будет раскладывать еду? Почему до сих пор в топке нет угля? Уши прочисти, если плохо слышишь. Разве я не сказала тебе этим заняться? Надо, чтобы было тепло. Все это время миссис Мур сгибала и разгибала ладони, двигала плечами, а на лице ее застыла гримаса, и дело тут не в похмелье. Ее мучает боль – и это еще мягко сказано. Эви покрутила руками. Ей ведь тоже больно. Они с Энни переглянулись. Миссис Мур расслабила поясницу, еще немного покрутила плечами и взглянула на Эви. – Давай-ка, красавица, налей мне чайку и не обращай сейчас на меня внимания. Простите меня, душеньки, простите ворчливую старуху. Пот каплями выступил у нее на лбу, хотя она просто сидела. Эви подняла чайник и сморщилась, когда его тяжесть надавила на пораненные ладони. Секунду она молчала. Вид распухших пальцев миссис Мур вызывал у нее огромное сочувствие к старой поварихе. – Вы же не просто так. Будь у меня ваш ревматизм, я всех окрестных кошек перебила бы. И Энни тоже. Энни беззвучно сказала: – Брось подлизываться к старой ведьме. Эви налила чаю миссис Мур и подсыпала угля в широкую топку. За считаные секунды температура поднялась на несколько градусов. Этого хватило бы, чтобы любой самый больной сустав расслабился бы. Но, когда Эви всмотрелась в повариху, ей бросилось в глаза то, что сначала она не заметила: не только боль терзала старую женщину, но и страх. Эви вспомнила, что она почувствовала тогда, в субботу, когда думала, что папа потерял работу. Что будет с миссис Мур, если ее уволят? Возможно, она могла бы жить вместе с мисс Мэнтон. Или ей придется идти в работный дом?[9] Эви встряхнулась. Нет, этого не будет. Она, Эви, этого не допустит. Она поставила чайники на плиту, чтобы приготовить чай для хозяев. Из зала для слуг выскочила Лил, на ходу запихивая волосы под шапочку, и понеслась по коридору к шкафчику, где хранились метлы. Арчи и Джеймс, лакеи, направились в сторону буфетной, куда Эви должна была уже отнести чай мистера Оберона. Но не может же она делать все одновременно, а чайники не кипят от того, что на них смотришь. Энни снова сняла медные сковороды и уже громыхала ими в моечной. Эви присоединилась к ней. Снова каторжная работа с едкой смесью, разъедающей кожу на руках не хуже, чем сама медь. Энн чертыхалась. – Чайники вскипели, Эви, будь любезна, приготовь чай для мистера Оберона. Миссис Мур появилась в дверях судомойни. Голос ее звучал уже мягче. Эви заварила чай и понесла поднос в буфетную. Молодой Арчи кивнул, вся поза его выражала недовольство, на лице застыло угрюмое выражение. Весь он сочился раздражением. – Смотрите-ка, а вот и пятичасовой чай, не правда ли? Он схватил поднос и убежал, а Эви повернула на кухню, борясь с желанием дать ему пинка под зад. Туда уже явилась мисс Донант и встала рядом с кухонным столом, притоптывая носком туфли. Прическа ее была безукоризненной, лицо ухоженно, рот сжат, как воробьиная гузка. – Мне немедленно нужен чай. Сию секунду. Миледи не может ждать. Миссис Мур изучала поваренную книгу. Не поднимая глаз, она произнесла: – Если миледи что-то не устраивает, предложите ей пересмотреть свой подход к персоналу, будьте так любезны. Рот мисс Донант сжался еще плотнее, а Эви, готовившей чай, захотелось вылить его ей на голову и то же самое проделать с миледи. – Я вернусь за чаем для леди Вероники, – отрезала мисс Донант и вылетела из кухни. Эви и Энни продолжали работу, а когда сковороды были вычищены, Эви приготовила поднос для леди Вероники. Затем они обе подмели каменный пол, где было полно мышиного помета, отскребли и вымыли его, при этом гордость Эви страдала так же, как и ее колени. Дальше надо было бросаться складывать ножи, ложки, черпаки, миски, тарелки и проверить, что их количество соответствует указанному в списке. Хвала Господу, все совпало. Она сдернула с крючка на внутренней стороне двери чистый джутовый фартук, в то время как Энни отнесла другой в прачечную, расположенную дальше по коридору. Эви сварила овсяную кашу для слуг, пока миссис Мур допивала свой чай, сидя на табуретке спиной к печам и постукивая карандашом по зубам. Наконец она захлопнула поваренную книгу и написала на листке бумаги меню для ланча. В восемь спустились все слуги. Они уже проверили камины наверху и теперь принялись за чистку ковров. Пока наверху завтракают, здесь будут выбивать пыль и делать всю прочую работу – и так до конца дня. Надев чистые белые фартуки, Эви и Энни разлили кашу по мискам для себя и миссис Мур, после чего потащили громадный глиняный горшок в зал для прислуги и поставили его, как им было велено, перед миссис Грин. Эви, Энни и миссис Мур уселись вокруг соснового стола на кухне и принялись за кашу. Все это время Эви ждала, что придет Саймон и другие младшие садовники. Они обязательно должны пройти через кухню. Но они так и не появились. Может быть, они завтракают у себя? Но к ланчу они ведь должны прийти? Миссис Мур одобрительно кивнула: – Хорошо сварено, без комков. Энни изобразила гримаску на лице. – Лучше, чем у Шарлотты. Дура проклятая была безнадежна. Миссис Мур хлопнула по столу. – Энни, не выражайся, будь так добра. Как бы там ни было, Шарлотта – это была еще одна пара рук. Энни покачала головой. – Мы не справимся, миссис Мур. Нам нужны еще две девушки, или хотя бы пусть вернут Эдит. Эта дурочка теперь только и делает, что разводит хи-хи, ха-ха с другими горничными. Вы можете что-нибудь сделать? И вы, между прочим, сами выражаетесь. Эви покосилась на миссис Мур, которая зачерпнула очередную ложку каши.