Вскоре загадочная структура потускнела, а затем и вовсе скрылась за плотной пеленой вулканических выбросов. Весь день Захар без особых приключений шел по старым дорогам, иногда срезая путь руслами застывших лавовых рек. Карта региона оказалась изрядно устаревшей, — часто на маршруте попадались разломы планетарной коры, либо очаги недавних извержений, и ему приходилось искать обходные пути. Благодаря подключенной микроядерной батарее метаболический корректор больше не пережигал силы организма. Лайкороновые вставки получали достаточно энергии, а маскировка при этом практически не пострадала: Прилепин активно использовал сигнатуру «бесцельно бредущего андроида». Несколько раз в сфере сканирования появлялись группы рагдов, но они не обращали внимания (либо просто не замечали) «реликта былых эпох». К вечеру он пересек границу промышленного района. Характер местности резко изменился. Дорога пошла в гору и вывела Захара на уровень древних вулканических плато. Группа потухших вулканов располагалась в центре, вокруг на сотни километров простирались застывшие лавовые поля. Очевидно, этот регион долгое время оставался сейсмически стабильным, что объясняло выбор места базирования крупных производств. В лучших традициях Первой Галактической промышленные комплексы росли не ввысь, а вглубь. Над поверхностью виднелись лишь руины так называемой «маскирующей застройки» — местность изобиловала заурядными для Везувия полигонами, под которыми таились многоуровневые бункерные зоны, связанные между собой подземными инфраструктурами. Завод по производству нейрочипов (импланты, которыми интересовался Рапс, являлись вторичным продуктом) располагался где-то поблизости. Захар находился в нужном месте, но теперь начиналось самое сложное: предстояло найти вход в подземелья и отыскать цеха, а точнее, — связанные с ними управляющие и информационные центры. У Прилепина не было точных указаний, где именно они расположены. Как оказалось, координаты на местности, — это лишь грубая привязка. Осмотревшись, он направился к ближайшей, более или менее сохранившейся постройке. Ей оказалась башня диспетчерского комплекса, — типовое здание для полигонов. Такие (различной степени сохранности) встречались довольно часто. Прежде чем углубляться в подземелья, он собирался передохнуть и отсканировать местность. * * * Диспетчерская башня сильно пострадала от времени. Через выбитые оконные проемы проникал легкий ветерок, несущий мелкую вулканическую пыль. Вдалеке виднелась древняя посадочная площадка, на краю которой возвышалось непонятное сооружение. Он воспользовался оптическим умножителем боевого шлема и невольно вздрогнул от неожиданности, опознав характерные контуры двух современных машин. Идентификация не вызывала сомнений. Такие силуэты были хорошо знакомы Захару. Два «икса» совершили успешную посадку, стояли без крена, опираясь на шасси, но почему-то не излучали сигнатур. Наваждение какое-то… Откуда здесь взяться «Х-страйкерам»?! Почему они не замаскированы? И что за странная постройка изгибается над ними в виде ребристого навеса? Усталость как рукой сняло. Мобилизация внутренних сил прошла за доли секунд. Вокруг по-прежнему царило запустение. Ничто не предвещало проблем. Лишь темные контуры аэрокосмических машин будоражили воображение. Захар быстро спустился вниз. Подключать опцию активного сканирования он остерегся. Только пассивный прием. Здесь явно что-то не так. Неведомая угроза ощущалась на подсознательном уровне. Опыт подсказывал: появление двух «Х-страйкеров» отнюдь не случайно, а отсутствие маскирующих полей и погашенные реакторы, — признак беды. Никто, находясь в здравом уме, не оставит свою машину в таком уязвимом положении. От диспетчерской башни до посадочной площадки было метров семьсот. За несколько дней странствий Захар притерпелся к коварству Везувия. Там, где ветер сдул вулканическую пыль, обнажив стеклобетон, двигаться можно без опаски. Контроль окрестностей, неба и постоянная машинальная проверка прочности поверхности, — все это до предела обостряло восприятие. Вроде все чисто. Рагдов поблизости нет. Одичавших сервов тоже не видно. Откуда же взялись «иксы»? Может это следствие прежних неудачных попыток проникнуть в подземный комплекс? Он ведь так и не узнал, откуда Рапс взял информацию о сохранившемся на Везувии производстве. Все прояснилось с сокращением дистанции. После очередной перебежки Захар выглянул из-за укрытия. До посадочной площадки оставалось порядка пятидесяти метров, и слегка замутненный воздух уже не мешал детальному восприятию. Фрайг… Странный «навес» сразу показался ему смутно знакомым, а теперь, разглядев подробности, Захар замер, не зная, что делать дальше. Над «иксами» изгибался фрагмент хитвара. По крайней мере такие же ребристые переборки он видел внутри сбитого корабля Иных, да и толстые органические жгуты, опутавшие броню машин и проникшие внутрь через взломанные люки, выглядели вполне характерно. «Х-страйкеры» он тоже узнал по нескольким уникальным апгрейдам корпуса. Они принадлежали братьям Пейдж — Френку и Дилану. Те всегда летали в паре. Проклятье. Что же происходит?! Захар отлично помнил: корабли близнецов находились в доке, когда он отправился Везувий. Что-то не складывалось. Судя по наносам пепельных барханов оба «икса» брошены достаточно давно. «Но я же видел их на орбитальной станции перед вылетом! Оба корабля оставались в стыковочных сотах», — упрямо подсказывала память. Сидеть сложа руки, теряясь в догадках — не вариант. Надо разобраться в чем тут дело? Короткими перебежками он добрался до крайней машины. Реактор погашен. Люки взломаны. Внутрь проникли уже засохшие, мумифицированные щупальца, словно чужеродная конструкция была выращена здесь с определенной целью, а затем брошена за ненадобностью. Среди наносов вулканического пепла виднелся пандус, уводящий на подземный уровень посадочной площадки. Около переднего шасси «Х-страйкера» лежало тело в бронескафандре. Забрало гермошлема было разбито. Усохшая под горячими ветрами кожа человека приобрела бурый оттенок, плотно обтягивала череп, но Захар все же узнал одного из братьев. Кто именно, Френк или Дилан, уже не разберешь. Они и при жизни-то были похожи, как две капли воды. Второй труп он увидел метрах в десяти ниже, подле взорванного люка, ведущего в недра бункерной зоны. Рядом с телом лежал открытый кофр, что невольно привлекло внимание. Внутри контейнер был разделен на ячейки. Среди забившегося в них пепла, виднелись аккуратно упакованные нейрочипы, — те самые, выполненные по технологии «прижми и используй». Именно ради них Захар отправился на Везувий. В отдельных секциях он заметил стопки кристаллодисков. Все сходится. Братья Пейдж явно отправились сюда с той же целью и успешно выполнили задание Рапса. Вот только выбраться с планеты им не удалось. Может у меня какой-то сбой памяти, из-за нанитов, переделавших расширитель сознания? Мог ли возникнуть такой побочный эффект? «Да запросто», — мысленно ответил себе Захар. Логично предположить, что Френк и Дилан отправились сюда раньше меня, но не вернулись? А уверенность, что их «Х-страйкеры» находились в орбитальном доке, — это сбой сознания, возникший вследствие нейронной реконструкции моего импланта? Ну, по крайней мере, такое объяснение все расставляло на свои места. Например, становилось понятно, откуда Рапс узнал о сохранившемся заводе по производству нейрочипов. Захар призадумался. Братьев надо хотя бы похоронить по-человечески. Он так и поступил. Нашел глубокую воронку, оттащил туда тела, и не снимая скафандров, уложил их рядышком, а затем завалил крупными обломками стеклобетона. Отдав последний долг знакомым пилотам, Прилепин вернулся к брошенным «Х-страйкерам». Подергав засохшее «щупальце», он убедился, что конструкция Иных все еще сохранила прочность и даже некоторую эластичность. На душе было муторно и тревожно. Учитывая находки, лезть внутрь бункерной зоны уже нет необходимости. Надо лишь проверить информацию с кристаллодисков, да осмотреть машины… — Привет! — неожиданно раздался за спиной хрипловатый голос. Захар резко обернулся, вcкидывая оружие. — Эй, полегче! — перед ним стояли братья Пейдж. Живые и невредимые, только без бронескафандров, в легкой экипировке времен Первой Галактической. — Кто такие? — машинально и сипло спросил Захар. — Да местные мы. Живем тут неподалеку. Ну, это уже ни в какие рамки не укладывалось! С одной стороны, сканирование показывало: перед ним люди. С другой — он только что похоронил тела обоих братьев. Выстрелить, — в первый момент рука не поднялась. Но, «местные», — это прозвучало дико. Он стянул дыхательную маску, открывая лицо. — Мое имя? — Слушай откуда нам знать? Ты чего такой нервный? Мы вот брошенные корабли нашли. Поможешь отремонтировать? Захару всерьез казалось, что у него поехала крыша. Есть ситуации, когда сознание вдруг начинает буксовать. Обстановку неожиданно разрядили рагды. Дроны Иных появились со стороны диспетчерской башни, но огня не открыли, подлетели ближе и зависли в паре метров от земли, явно прикрывая «братьев». — Да, ладно, чего ты такой упрямый? Помоги нам разобраться с кораблями, в долгу не останемся. Что они такое, Захар даже предположить боялся. — Ваши дроны? — Угу. Но не бойся, тебя они не тронут. Дичь полная. — Нет, мужики. Мне некогда. Своих дел полно, — Прилепин отступил на шаг назад. — Стой, или пожалеешь! Захар уже вполне определился с выбором. Вернее, ситуация его не оставила. Если Иные смогли изучить и использовать человеческую технику, то им не составит труда создать клонов. Вот только память оригинала им не имплантируешь. Непонятен смысл этого фарса. Чего они добивались? Неужели думали, что копия человеческого тела будет обладать сознанием оригинала? А что? Если Иные научились успешно копировать наши механизмы, скрупулезно воспроизводя каждый байт на воссоздаваемых носителях информации, то вполне резонно, что и тут иной разум действовал аналогичным образом, не понимая, что мозг клона — это чистый лист, лишенный знаний и жизненного опыта? Хотя разговаривают оба вполне связно, пусть и короткими фразами. Где-то же они должны были обучиться человеческой речи? Мгновенно вспомнились слова «Стальных», касающиеся Дайши. «Слишком часто ходит на территорию Иных и всегда возвращается…»