– Матильда, ваше детство прошло в Капотне, – прямо сказал я. Мотя поморщилась. – Да. К сожалению, мой отец принадлежал к породе неудачников, всегда всем довольных людей. Мама ему говорила: «В доме даже сахар закончился». Супруг отвечал: «Я вчера видел в буфете полную банку варенья. С ним чай вкуснее». Зарабатывал отец мало, семья всегда была в долгах, я была одета в лохмотья. – Замуж вы вышли в двадцать пять лет, – продолжал Боря, – тогда вы уже жили в приличном районе и являлись владелицей просторной двушки. Матильда кивнула: – Да. Я пошла на работу. Трудилась лучше всех. И вот результат. – Алиса с родителями жила тоже в не очень престижном месте в той же Капотне, – подчеркнул я. – Мы подумали: вдруг вы подруги детства, могли ходить в одну школу. И не ошиблись. Крысина и Макина были одноклассницами! – Во вруньи! – засмеялась Катя. – Во мастерицы прикидываться! Алиса попыталась исправить положение. – Ну и ну! Я не узнала Мотю. Сколько мы не виделись? Вот дела, встретились и не поняли, что сидели за одной партой! – После окончания школы мы не пересекались, – заявила Боброва. – Вы обе не получили аттестата за десятилетку, – остановил лгуний Боря. – Алиса сбежала из дома от явно сумасшедшей матери, Матильда проучилась восемь лет. Во времена вашей юности в Москве существовало обязательное восьмилетнее обучение. После него одни дети шли в девятый-десятый классы, а другие поступали в ПТУ или начинали работать. Матильда отправилась на службу, ее взяли в магазин уборщицей. И где же девочки из нижних социальных слоев познакомились с Алексеем и Ильей, парнями из интеллигентных, обеспеченных семей? Дамы молчали. – Добрым ангелом стал для вас Вольдемар Штих, настоящее его имя Дмитрий Соколов, – продолжал я. – Вы обе у него работали. Алису, редкую красавицу, он подобрал в прямом смысле слова на помойке. Она рылась в мусоре. Из коридора послышались шорох и скрип. Борис вышел. – В бачке! – обрадовалась Катя. – Прикольно. Ой, не могу! Мама, ты королева отбросов! – А ну заткнись, – велел сердитый мужской голос, и в столовую вошел Дмитрий. – Девочка, ты права не имеешь выступать. Родители тебе все дали, всем обеспечили. Благодари Бога, что Зинаида тебе в мамаши не досталась. Размахалась тут языком. Ты чего в жизни достигла? Пока ничего. Вот и молчи в тряпочку. Привет, мои кисоньки! Давно вас не видел, но зайки со временем только красивее стали. Алиса и Мотя ему кивнули. – Со своими мужиками они на какой-то моей вечеринке познакомились, – начал Соколов и сел за стол. – У Алиски отношения развивались быстро. Алексей такую красавицу упускать не хотел. Точно уже не помню, но вскоре он ей кольцо на палец надел. Ну, Лиса эксклюзивный вариант. И она не очень переживала, что Алексей налево сразу после свадьбы ходить стал. Я молча слушал Дмитрия. Да нет, Алиса расстраивалась из-за измен супруга. Она анонимно позвонила Фомину, сообщила, что его любовница спит с Войковым. Вот только кто-то позвал Алису по имени, и Константин понял, кто его проинформировал. Если тебе плевать на мужа-ловеласа, то не станешь никому звонить. А Дмитрий продолжал: – Уж сколько в былинные годы вокруг меня симпатяшек вертелось! Толпы! А Крысина была одна. Редкой красоты она! Как ко мне Мотя попала? Матильда, без обиды, ты миленькая на мордочку, но не эксклюзив. Такие хорошенькие толпами в мой офис ходили, не видать бы тебе съемок в журнале, кабы не Лиса, она попросила: «Возьми мою одноклассницу, она сейчас полы моет». Я Алиске ни в чем отказать не мог, поэтому Мотя оказалась в моделях. Сделал ее пару раз девушкой месяца. И тогда на Мотю Илья глаз положил. Нервы он ей помотал. То приближал к себе, то отталкивал. Квартиру любовнице купил, деньги давал, но в жены не звал, с родителями не знакомил. Сколько лет ты его высиживала? Зая моя? Матильда поморщилась: – Какая разница? Я добилась своего. – Молодца, – потер руки Соколов. – И что тебе жених в день свадьбы сказал, а? Мотя отвернулась к окну. – Не помню. Что-то про любовь. – Ну не, я хорошо Илью знал, – погрозил ей пальцем Дмитрий. – Бобров не по части ласковых выражений. Отчего невеста рыдала, когда мне в день похода в загс звонила? Давай, детка, колись. Иначе сам расскажу. – Он за мной заехал, – залепетала Матильда, – бумагу сунул: «Подпиши». Начала я читать напечатанный текст, а там!.. Наш брак должен существовать без детей. Если я рожу – это моя проблема. Илья малышей терпеть не мог, они ему были неприятны. Ну, я и подмахнула документ. Так замуж хотела. С трудом довела мужика до загса, и теперь порушить свое счастье, так и не получив его? Я подумала: как-нибудь все улажу, образуется с детьми. Тут Димон верно говорил: Алиска красавица, а я обычная. Мне пришлось за Илью цепляться. Он долго меня мариновал, когда наконец штамп в паспорте поставили, уже не двадцать мне было, облетели лепесточки! Не могла я Илью никак упустить. Да, я позвонила Диме, правда, не плакала, боялась, что макияж потечет, рассказала ему про бумагу. Что ты ответил? Соколов сделал глоток кофе. – Договор о намерениях печатают на бланке, подписывают в присутствии юриста. То, где Мотя подпись поставила, – фигня, никакой силы не имеет. Редкий мужик чадолюбив, парни детей обычно не хотят. А потом, раз уж появились, привыкают, даже любить начинают. – И как шла ваша семейная жизнь? – задал я следующий вопрос. – Все было хорошо? Матильда и Алиса одновременно встали. – Приятно было познакомиться, спасибо за чай, мне пора, – заявила первая. – Не понимаю, по какому праву вы посмели вести здесь этот разговор, – прошипела вторая. – Прав никаких нет, – согласился Борис, – к нам обратилась женщина, которая уверена, что Алексея убили. Как? Интересный вопрос. А другая дама, с которой мы беседовали в процессе нашего расследования, рассказала о смерти Ильи. Нас насторожили некоторые совпадения в деталях кончины того и другого мужчины. Ну, например, оба они вступали в интимные отношения с женщиной по имени Люся. Мать Ильи рассказала, что сын ушел к ней на некоторое время, потом вернулся домой, вел себя неадекватно и в конце концов покончил с собой. Официальная версия смерти господина Боброва звучит так: «Илья слишком увлекался спиртными напитками, терял адекватность. В один из своих запоев он принял большую дозу наркотического вещества и отправился на тот свет». Но мать Ильи слышала, как ее невестка говорила по телефону. Матильда считала, что находится дома одна, поэтому весьма откровенно говорила. О чем? Боря нажал на мышку, из ноутбука раздался голос Галины Михайловны: – Ванечка, мой рассказ ведь нельзя использовать против Моти? Ее не посадят? Она хорошая девочка, я ее люблю. Если бы ты только знал, как Илья над ней издевался! Какой скандал случился, когда она наконец-то решила забеременеть! Не один год прошел со дня свадьбы, много времени пролетело. Вопрос как стоял: или Моте сейчас рожать, или никогда. Возраст подпер. Сын пришел в ярость: «Делай аборт!» Ну, тут уж я вмешалась, заявила: «Илья! Ты весь в отца! Тот тоже не желал детей. Приказал мне на операцию идти. Я отказалась, поэтому ты родился. И мой внук на свет появится. Точка. Не дам убить малыша». Илья Мотю не уважал, считал, что он ее осчастливил, когда женился. Супруга должна следы его ботинок целовать. А когда выяснилось, что у Матильды двойня… Он из дома уехал, вернулся уже после того, как деткам месяца три исполнилось, глянул на них, сказал: «Фу» – и больше в комнату к ним не заходил. Отвратительно себя вел, говорил Моте: «Родила, думаешь, хозяйкой стала? Да никогда. В зеркало глянь! И так особой красотой не блистала, а сейчас без страха и не взглянешь». Мотя себе грудь сделала, живот подтянула, но раз не мила, то не мила. Илья домой неделями не приезжал. Почему не разводился? Ванечка, не могу тебе это сообщить. Огромный секрет. Уже после смерти сына я пошла в магазин. Как мы живем, ты видел. Но скоро все наладится, через полгода Мотя вступит в права наследства, разблокируют счета. Сейчас, конечно, не очень весело. Матильда знает, что я надолго в супермаркете застряну, начну искать что подешевле, она за мной дверь закрыла, я из подъезда вышла, дождь хлынул, я побежала назад за зонтиком. Вхожу, слышу, как Мотя беседует по телефону… – Хватит, – попросила Матильда, – остановите запись. Глава тридцать вторая Голос пожилой дамы стих. – Свекровь мне лучшая досталась, – прошептала Мотя, – а я после того, что с Ильей случилось, с катушек съехала. Пить начала, разум потеряла. Совесть меня мучила. Поедом жрала! Назюзюкаюсь по брови! Что творю? Сама не знаю! Думала, успокоюсь. А душу огонь жрет! – Не слушайте ее, – сказала Алиса, – она чушь несет. – Неделю назад, – продолжала Мотя, – ночью мне плохо стало, в туалете тошнило, сил нет. Мама Галя вызвала «Скорую», похмельщика. Денег ему кучу отдала, последние рубли отсчитала, меня в чувство привели, лежу в кровати и плачу. Входит Галина Михайловна, говорит: – Доченька, успокойся, никто ни о чем не узнает. А если вдруг и узнает, то это мерзкая сплетня. Илья сам таблеток наглотался, сам стакан взял. Полиция не усомнилась, что он просто дозу лекарства превысил. Да, сейчас у нас плохое время. Денег нет. Завещания Илья не оставил. Странные люди появились, хотят себе кусок от чужих средств оттяпать. Но все будет хорошо, я сегодня была на приеме у адвоката. Дело решится в нашу пользу. Счета разблокируют. Все к нам вернется. Успокойся. Прекращай куролесить. Возьми себя в руки. Вспомни про детей, про меня. Я ей на шею бросилась. – Мама, я совершила ужасное! Она в ответ: – Замолчи. Ничего не знаю и знать не хочу. И я очнулась. Все. Бутылки выкинула. Теперь я нормальная. Алиске тоже досталось! Ой, как тяжело ей пришлось! Сколько она вытерпела! – Заткнись, – прошипела сквозь зубы подруга. – Лучше все рассказать, – возразила Мотя. Алиса встала. – Не знаю, что вам собралась сообщить идиотка Матильда, но я ни к чему отношения не имею! – Это же твоя идея, – заморгала Мотя. – Не пори чушь, – гаркнула Алиса. Я поднял руку. – Давайте расскажу сам, как обстояло дело. Сразу предупреждаю, многое из этого – наши домыслы, логические умозаключения, не более того. Алиса, вы абсолютно правы. Я не могу никого ни в чем обвинять, возбуждать уголовное дело. И доказательств у меня никаких нет. Но давайте я кое-что объясню. Алиса закатила глаза. – Зачем мне слушать вашу чушь? – Сядь, мама, – попросила Катя, – я хочу послушать рассказ Ивана Павловича. Алиса неожиданно повиновалась. Я начал повествование: – Мы знаем, как Илья относился к жене. Остался открытым вопрос, почему Бобров решил пойти в загс? Дети ему не нужны, супруга, похоже, тоже. Что его на это сподвигло? Ответ оказался более чем прост: господин Бобров вел бизнес на паях с Митрофаном Николаевичем Розовым. Давайте опять предоставим слово Галине Михайловне. В компе снова зазвучал голос свекрови Моти: – Ванечка, конечно, я знаю, по какой причине Илюша сыграл свадьбу с Мотей, жил с ней, не разводясь. Терпеть жену не мог, злился на беднягу, при виде близнецов содрогался. Почему он не разбил брак? Из-за моего двоюродного брата. Тот весьма богат. Розов вложился в предприятия Илюши, поддержал их, вывел на новую орбиту. Митрофан намного старше моего сына, всегда относился к нему как к младшему брату. У Розова крепкая православная семья, одна любимая жена, тьма детей, они все ходят в храм. Розов без конца спрашивал Илью, когда же тот наконец женится, родит наследников. А сын вовсе не хотел связывать себя брачными узами. Все отнекивался, говорил: «Пока не встретил свою любовь». В конце концов Митрофан сказал мне: «Илья странно себя ведет, живет с женщиной без оформления брака. Это низко. Я хорошо к нему отношусь, но больше помогать не стану. Не нравится мне поведение Ильи, похоже, он не мой человек. У нас с ним разные моральные установки». Я передала эти слова сыну. Ради сохранения прекрасных отношений с благодетелем, который его финансово поддерживал, Илья женился на Моте. И по этой же причине примирился с наличием детей.