– А если предположить, что обломок давнишний? Это что-то меняет? – Возможно. И очень многое. Мне важно установить, что этот обломок принадлежал именно пропавшему катамарану доктора Моро. – Я даже не знаю… могу, конечно, позвонить эксперту, сказать, что у нас есть новые данные. Но ведь мы ничего не можем доказать. Одно дело, если бы вы нашли доктора Моро на этом обломке… но ведь обе находки независимы друг от друга, и удалены на достаточно большое расстояние. Прямой связи нет, принадлежность не установлена. Время пребывания обломка в воде определить проблематично. Суд это однозначно не учтет. – Да сдался мне этот суд… – А для чего еще вам экспертиза, Антониос? – Чтобы подтвердить мою гипотезу. – Подробнее, пожалуйста. – Давайте тогда в палату вернемся, чтобы дважды не повторять. Профессор не возражал, и вскоре мы снова устроились на своих местах, проигнорировав любопытные женские взгляды. Впрочем, и долго испытывать их терпение я не стал. – Франсин, скажите, пожалуйста, а какой именно плотик вы использовали? Где он лежал? – В аварийном наборе у мачты, – удивленно покосилась на меня та. – А что? – Да так… совпадение. Незадолго до вашего спасения мы нашли в море обломок катамарана. Если точнее, кусок несущей плоскости с мачтой. Мачта была сложена, а вот лючок аварийки открыт, и ниша пуста. Может это быть обломок вашего катамарана? – Почему нет? Но я не понимаю, что из этого следует… Понимает, еще как понимает! Глаза выдают. – Сейчас объясню, – пообещал я. – Только давайте сначала условимся: все, что я скажу, не более чем гипотеза. И к тому же с важным допущением – мы считаем, что это обломок именно вашего катамарана. Потому что если нет, то все мои слова потеряют смысл. В общем, нашли мы этот кусок пластика, вернее, на него среагировал наш дельфин – запаниковал. Начали выяснять, почему, и наткнулись на… хм… артефакт. Я прыгнул в воду и подплыл к нему, чтобы осмотреть вблизи. И когда забрался на него, заметил одну странность… Речь я вчера обкатал на Тинке, так что сейчас уложился куда быстрее. Да и коллега не вмешивалась, поскольку ей было не интересно. А вот проф то и дело хмурился, скептически поджимал нижнюю губу и заламывал бровь. Но ничего не сказал – деликатный. – … поэтому я в полном тупике, – закруглился я. – Такое ощущение, что ваш экраноплан попросту растворился в воде. Опять же, если допустить, что это обломок именно вашего судна. Но ведь этого же не может быть? – Звучит как вопрос, – снова усмехнулась Франсин и глубоко задумалась. Потом кивнула какой-то своей мысли и решительно заговорила: – Похоже, с вами все же будет проще, чем с господином из Морского патруля. Вы хотите правду? Так слушайте. Если честно, я до сих пор сама себя спрашиваю о том же. И сама себе не верю. Но вы, Анте, облегчили мою задачу. Подвели, если позволите так выразиться, научное обоснование под откровенный бред. Потому что именно так все и было – катамаран в какой-то момент начал испаряться. – Вот прямо так внезапно? – не утерпела Тинка. – Да, – подтвердила доктор Моро. – Я не сразу это заметила. Просто на море было очень тихо… даже не покачивало на волне, как это обычно в проливах случается… как глаз бури… только без бури… – А рябь улеглась также внезапно, или какие-то предпосылки были? – посчитал нужным вступить в беседу проф Спанидис. – Вы же не спроста такую аналогию выбрали? Глаз бури… это подразумевает, что сначала была непогода. – Если вы намекаете на шторм или что-то такое, то нет. Шторм был после, когда я решила, что валяться на обломке не самая лучшая идея и достала плотик. Думала на нем до ближайшего острова догрести, да не успела – разразилась непогода, потом налетела огромная волна… а потом я почти ничего не помню. Так что еще раз спасибо вам огромное, ребята, за спасение. Извините, отвлеклась… так вот, стояла самая обычная нормальная погода, почти штиль. «Почти», потому что когда дошел этот самый «глаз», я поняла, что такое настоящий штиль. – Франсин откинулась на подушку и смежила веки, как будто восстанавливая перед внутренним взором сцены из недавнего прошлого. – Просто наступил мертвый штиль. Абсолютно никакого движения воздуха… проклятье!.. – Вы что-то вспомнили? – встрепенулась Тинка. – Да… кажется. Только теперь осознала: ветер был, очень легкий, едва ощутимый, но был. И он никуда не делся, когда море успокоилось. Экраноплан перестал покачиваться, и одновременно вода начала светлеть… я пошла к борту, посмотреть, что там… – Женщина прикрыла глаза руками, силясь отогнать неприятные воспоминания, но не преуспела в этом. – Такое ощущение, будто что-то приближалось… из глубин. Что-то большое и светящееся… свет такой… рассеянный… мягкий… молочный. – Как это? – Не знаю, как точнее описать… но было полное ощущение, что вода за бортом превратилась в молоко. А потом в это молоко влили еще что-то, причем не помешивая. Такими отчетливыми клубами, как туман… и он какое-то время удерживает форму, а потом растекается, сливаясь с базой… как две жидкости, которые начинают взаимно растворяться друг в друге. Потом до меня дошло, что туман серый, а катамаран как будто стал ниже. – Хм… не самая типичная картина, – задумчиво буркнул я. – Зато подтверждает мою теорию. То есть пластик растворился в воде, причем очень быстро и очень равномерно, как будто связи между отдельными молекулами, а потом и атомами, внезапно распались. Но что могло так воздействовать на полимер? Явно не простая вода, пусть и соленая… – Я в тот момент о таких мелочах не думала, – со вздохом призналась доктор Моро. – Если честно, я испугалась. А потом, когда поняла, что палуба опускается все ниже с каждой секундой, чуть сознание от ужаса не потеряла. Вроде бы я кричала… а потом… знаете, я ученый и к мистицизму не склонна. Я бы даже характеризовала себя как атеиста. Но тогда вдруг вспомнила молитву, которую пару раз в детстве слышала от бабушки, и начала молиться. Поверьте, настолько искренней я еще ни разу не была. Ни с кем, не говоря уж о такой абстрактной сущности, как Бог. – Бедненькая… – шмыгнула носом Тинка. А вот профессор, напротив, являл собой воплощенный скепсис – сидел, скрестив на груди руки, и недоверчиво кривил губы. И я его понимал, потому что еще вчера сам бы точно также реагировал. – И что же было дальше? – все же не вытерпел Спанидис. – Не помню… я молилась… наверное, не очень долго, потому что катамаран растворялся довольно быстро… но молитва кончалась, я начинала заново… похоже, я была в трансе. А потом осознала, что меня покачивает, но я не в воде. Открыла глаза и увидела, что экраноплан растворился почти полностью, остался небольшой кусок, и я в самом центре. А вокруг обычная вода, с обычной рябью. Безбрежная гладь. Безмятежная. В этот момент меня до глубины души поразил контраст между ожиданием неминуемой смерти и… пасторалью, иначе не скажешь. Кажется, я начала хохотать, как безумная… а потом навалилась апатия, и я упала в обморок. Ну, мне так кажется. Потом очнулась, еще раз ужаснулась произошедшему и поняла, что нужно что-то делать. Достала плотик, перебралась в него и стала грести наугад. Сначала все было хорошо – плотик хотя бы волны не захлестывали… а потом начался шторм… и все, дальше одни кошмарные обрывки. – Это самая странная история, какую я когда-либо слышал. Уж извините, госпожа Моро. – Вы имеете полное право мне не доверять, профессор, – устало улыбнулась женщина. – Я сама уже не верю. Все это кажется дурным сном. Особенно второй и третий день, как теперь выяснилось. Я-то счет времени потеряла, такое ощущение, что постоянно в забытье находилась… – Это на вас так тепловой удар и обезвоживание отразились, – блеснул я медицинскими знаниями. – Да, доктор Росси сказала то же самое. А еще сказала, что мне повезло. Нашли меня вовремя. Еще день, и обезвоживание перешло бы в тяжелую форму. Так что большое вам спасибо, Анте. – Да будет вам, – смутился я. Не привык как-то, чтобы меня персонально за спасение чьей-то жизни благодарили. И, если честно, подобного опыта у меня раньше не было. – Я же не один участвовал. А вообще вам бы дельфинов поблагодарить. Если бы не они, мы бы даже и не подумали в тот район наведаться. А так начали анализировать причины их паники… – Дельфинов? – удивилась Франсин. – А вы что, их не видели? Ну, когда все эти… чудеса начались? – Если честно, Анте, то не припоминаю… может и резвились где-то рядом… но я больше за шепчущим китом наблюдала. Я же специалист по эндемикам, привнесенные виды меня мало интересуют. Оп-па! Опять шепчущий кит. – А зачем? – немедленно уцепился я за обмолвку. – Если не секрет, конечно. – Я их изучаю, – пожала плечами женщина. – Они тема моей исследовательской работы. – Надо же, – усмехнулась Тинка, – моей тоже. – Так мы с вами коллеги? Вот тебе и шанс, девочка моя! Не… пролюби, если деликатно выразиться. – Возможно. Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Выгодно купить можно у нашего партнера.