– Чему?! – искренне возмутилась девушка. – Тому, что она в море сгинула?! – Ну, может и не сгинула… вон сколько ее народу ищет. Найдут еще. Наверное. – Вряд ли, – сникла Тинка. – Если сигнала нет и в первые же сутки не нашли, то шансов почти нет. – А ты ее жалеешь, что ли? – Конечно! А ты нет? Я пожал плечами – жалею, естественно, но все как-то больше абстрактно. Я ведь ее не знал лично. Ну, ученый. Ну, диссидент. Ну, пропала… – Да она же знаменитость! А еще никто лучше нее не разбирается в эндемиках и истории Фрро! Я, как только узнала, что она к нам перебралась, обрадовалась даже – можно попытаться у нее проконсультироваться. Пока она у французов обитала, до нее не дотянуться было… – Тинка вдруг прервалась и подозрительно на меня покосилась: – И вообще… ты чего от темы уходишь? – Кто, я?! И в мыслях не было… хм… – Эй, не грузись! – правильно поняла мою заминку Тинка. – Если ты думаешь, что я претендую на гордое звание жены Анте Свенссона, так ты это брось. Никаких серьезных намерений, я слишком молода для такой ответственности. – Какой еще ответственности? Я покосился на нее через плечо, но она вовремя отпрянула, и разглядеть выражение лица не получилось. Ну-ну. Чего же тогда шифруешься? С другой стороны, раз девушка просит… – Эй, я что, по-твоему, не имею права приятно провести время с понравившимся мне парнем? – снова перешла Тинка в атаку, проигнорировав мой вопрос. – Вот что за идиотизм, сразу бедную девушку во всяком подозревать?! – Ты уверена? – Уверена! Раз уж ты такой тормоз, говорю открыто: ты мне нравишься, Анте Свенссон. И я не прочь завести с тобой интрижку. – Нет, я насчет «приятно». – А… хотелось бы надеяться. Ну вот и все. Попал ты, Антоха. И совесть у тебя чиста – ты сделал все, что мог. А Мог, как говаривал тренер дед Коля, был сильный парень. А, пошло оно все!.. Глава 2 Система: Нуэво Сол Объект: Колония Терра-Нова Пункт дислокации: акватория Эль-Мар-Азурро 13 октября 2168 года Бон впечатлял. Не везде, конечно, но конкретно здесь, в проливе Скальди, названном так по имени инженера, приложившего руку к созданию Периметра, посмотреть было на что. Само по себе боновое заграждение не являлось чем-то архисложным: просто метрового диаметра «колбаса» из пористого биопластика, к которой снизу прицеплена сетка из тончайших карбоновых нитей с чугунными чушками-грузилами. Когда-то она была красно-серой, а сейчас, из-за покрывшего ее налета фитопланктона, превратилась в зелено-оранжево-сероватую и практически терялась на фоне грандиозного буро-зеленого поля, раскинувшегося по внешнюю сторону Периметра на десятки километров. В открытом море концентрация планктона не была такой чудовищной, а здесь его скопилось столько, что, несмотря на постоянную работу течений, относивших часть водорослей прочь от защищенной акватории, труба-поплавок сильно изогнулась и была натянута, как тетива лука. Еще чуть-чуть, и лопнет, не выдержав давления. Жутковатое ощущение, если честно. Стоит только поплавку порваться, и наш экраноплан – нехилую такую «птичку» тридцати метров длиной и с размахом крыла в полсотни – снесет как пылинку. Это в лучшем случае. А в худшем просто раздербанит в куски, предварительно сплющив все, что только возможно. И еще запах – едва ощутимый, но резко бьющий по обонянию. Метан. Собственно, моя научная тема. Предтечи-Фрро каким-то хитрым образом умудрялись перерабатывать эту самую водоросль в углеводороды прямо в океане, а нынешние хозяева планеты были вынуждены для того же самого вылавливать фитопланктон специальными судами-сборщиками и тащить на стационарные заводы, где он в огромных чанах под воздействием какого-то специфического излучения превращался в нефть. Ну, или что-то, отдаленно ее напоминающее. Что за излучение никто до сих пор так и не узнал, хотя над проблемой работало уже не одно поколение ученых. Внутрь реактора забираться дураков не нашлось, а ломать исправное оборудование фанатикам от науки скучные прагматики-производственники не позволили. Вот и пребывали до сих пор в блаженном неведении. Зато Университет Патриа-Нуэво объявил грант на разработку перспективной темы «Получение углеводородов из органического сырья», которой заинтересовался мой научный руководитель из универа Нового Оймякона. Вот так, собственно, я и оказался на Терра-Нова. Вообще тема благодатная, я уже видел как минимум несколько вариантов. Самый простой – закладывать собранные водоросли в компостные кучи и улавливать выделяющийся при гниении метан. У меня даже была миниатюрная лабораторная установка, дававшая неплохой выхлоп с достаточно высоким коэффициентом полезного действия. Но это наши с руководителем давнишние наработки, мы ими поделились с коллегами с Терра-Нова еще до моего приезда. И получили неожиданную прибыль – местные внедрили способ в хранилищах фитопланктона, куда его помещали перед тем, как вывезти на поля. У них уже давно назрела проблема повышения безопасности хранения сырья – то хоть и недолго лежало мертвым грузом, но и этого времени хватало, чтобы атмосфера в емкостях загазовывалась. Системы вентиляции не справлялись, а порой делали только хуже – метан скапливался у земли, не очень-то торопясь подниматься в верхние слои атмосферы и рассеиваться. И достаточно было малейшей искры, чтобы рвануло. Ну а после нашего вмешательства газ пустили в дело, а мы получили денежку, достаточную, чтобы оплатить услуги Курьера по доставке меня, любимого, на место прохождения очередной практики. Поближе, так сказать, к театру военных действий. Впрочем, то, что работало в ограниченных объемах и в закрытых помещениях, не получалось использовать в глобальных масштабах. А хотелось прямо здесь, на месте, заставлять водоросли перегнивать и выделять метан. И данный процесс, что характерно, особой проблемы не представлял – всего и надо, что умертвить планктон. Да хотя бы через тот же бон ток пустить, технически это реализовать не сложно – протянул один оголенный проводник вдоль поплавка, а второй вдоль троса с грузилами, и готова примитивная установка для электролиза. Тем более что задача разложить воду на кислород и водород не стоит, достаточно водоросли грохнуть. Да и киловатты для человечества уже давно не проблема. Или организовать подогрев с помощью микроволн – процесс известен еще с середины двадцатого века. Весь вопрос, как потом газ уловить. Это вам не пещера, пусть и огроменная, и даже не открытый резервуар площадью с десяток хоккейных[8] площадок. Поэтому газ не вариант. В идеале бы воспроизвести технологический процесс завода Фрро, чтобы водоросли сразу перерабатывались в жидкие углеводороды. Те, как известно, легче воды, и сами бы скапливались на ее поверхности. А уж собирать разлившуюся нефть люди с того же двадцатого века умеют, тем более что от нее хуже все равно не станет – животного мира как такового вне Периметра просто нет. Корень проблемы крылся во внешнем воздействии на органику. Можно было, как всегда, подсмотреть у природы, чем я и занимался, уже года три углубленно изучая процесс образования нефти в недрах планет, но пока даже приблизительного ответа не получил. Не с нашими возможностями, и, самое главное, не быстро. Но ведь Фрро как-то же это делали! И осознание этого факта откровенно бесило. Даже меня, что уж говорить про Тинку. Та занималась другой проблемой, хоть и смежной – пыталась выяснить, как так получилось, что шепчущие киты смогли приспособиться к завезенному с Земли планктону. Я особо не вникал, но знаю, что тут закавыка с совместимостью – на клеточном уровне и по набору белков эндемичные виды (собственно, киты да водоросли) отличались от всех привнесенных извне. То есть тот же земной зоо- и фитопланктон не был для местных токсичным, но и не должен был усваиваться ввиду специфики пищеварения. Равно как и наоборот. Проблема решалась искусственным введением определенных ферментов плюс генная модификация, позволяющая уже во втором-третьем поколении получить нужную особенность организма – так, собственно, поселенцы и поступили с завезенными видами, по крайней мере с теми, что должны были «пастись» на здешнем планктоне. Но самое удивительное заключалось в том, что китам эти ферменты никто не предоставлял, тем не менее, они питались всем подряд, причем с одинаковым удовольствием. Я сразу же заявил, что они умудрились выработать нужные вещества, когда столкнулись с новыми видами, на что Тинка резонно возразила, что местные ученые и сами уже давно в курсе. Вопрос в другом: за счет каких-таких механизмов тем же китам удалось синтезировать нужные ферменты? Простым эволюционным развитием это не объяснишь, времени для него слишком мало. Вмешательству на генном уровне они не подвергались. Разве что мутации… вот с этим она и пытается разобраться. Вернее, делает вид, как и многие поколения молодых ученых до нее. А я делаю вид, что пытаюсь воспроизвести ускоренный на несколько порядков процесс естественного образования нефти, хотя сам на сто процентов уверен, что этот путь тупиковый. А куда деваться? Есть план исследований, есть график работ, утвержденный как моим руководителем с Нового Оймякона, так и профом Спанидисом. Под это дело выделено финансирование. Так что работай, Антоха, и не ной. И даже не пытайся ввязаться в какую-нибудь авантюру. А ведь очень хочется! Те же шепчущие киты та еще загадка. А развалины Фрро? Во внутренней акватории их мало, там вообще странная картина – рельеф дна такой, что сам черт ногу сломит, а вот за Периметром этого добра богато. Вот только кто бы меня пустил. Определенно, как только разберусь с кандидатской, снова напрошусь на Терра-Нова. Даже если придется для этого привлекать семейные финансы. Но это еще не скоро, года полтора как минимум. Но я терпеливый, этому меня еще в детстве тренер дед Коля на пару с папенькой обучили. На свою голову, что характерно. – Тони, ты закончил? Синьорина Монтанари. Легка на помине, кто бы сомневался. – Угу. Ты как? – Все уже. Буйки запустила, данные сняла, – отрапортовала девушка. – Теперь еще на два дня работы, пока со всем разберусь. – И много тут китов было? – Как обычно, – отмахнулась Тинка. – С десяток. С той стороны бона паслись. И с этой еще трое. – Плохо паслись, видать, – глубокомысленно заметил я. – Край через неделю сборщик сюда посылать надо. – Да вижу. – Как Лу? – поинтересовался я. Не то, чтобы меня сильно занимало, как дельфин шнырял по округе, выискивая оставшиеся с прошлых посещений буйки и считывая с них данные, но вдруг что-то… хм… нехарактерное имело место? – Все как обычно, никаких признаков паники, – прекрасно поняла меня Тинка. – Даже расхулиганился, в люльку не пожелал лезть. – Не переживай, он дисциплинированный. Отстать не захочет. Поехали, что ли?.. Собственно, официальная часть программы была успешно выполнена, так что можно было возвращаться домой. Что мы и собирались в ближайшее время осуществить. С рутиной справились даже быстрее обычного – местное светило, то бишь Нуэво Сол, пребывало еще высоко над горизонтом, даже с учетом его близости, так что время чуть за полдень. Запас есть. И, как мы и условились перед выходом с профом, этот запас мы вольны использовать по собственному усмотрению. То бишь на обратном пути сделать небольшой крюк и хотя бы мельком обследовать тот самый квадрат, в котором позавчера кто-то напугал диких дельфинов. По большому счету, это не наше дело, но ведь должно же у нас быть что-то для души? Вот и Тинка так думает. Плюс еще в нашу пользу сработал тот факт, что Служба мониторинга моря сегодня с утра официально объявила о завершении крупномасштабной операции по поиску доктора Моро, то бишь количество задействованной казенной техники снизилось раз этак в пять. Естественно, совсем искать не прекратили, но слишком уж расточительно было столько ресурсов впустую тратить. А взамен Служба обратилась с призывом сохранять бдительность и помнить о пропавшей ко всем, кто сейчас находился в акватории Эль-Мар-Азурро, то бишь и к нам в том числе. Так что крюк можно было даже под официальную помощь спасателям подвести. – Чезаре! Разворачивай калошу и на среднем ходу дуй в квадрат семнадцать-ноль три, – распорядился я, врубив браслет-интерком на общей волне. Все равно сейчас меня никто, кроме синьорины Монтанари да рекомого коллеги не слышит, радиус действия у прибора не настолько велик. – Это здесь же, в проливе, только чуть к западу. – Понял. – И как прибудем, надо будет скан рельефа дна снять. – Угу. Ну вот и ладненько. Средний ход у экраноплана это примерно двести-двести двадцать километров в час, с учетом маневрирования, никакому дельфину, даже перекачанному стероидами, такую скорость не удержать, поэтому мы вынуждены перевозить питомца в специальной каверне в корпусе судна, до половины заполненной забортной водой. Люченте товарищ дисциплинированный, как я уже говорил, так что ультразвуковой сигнал он игнорировать не стал, моментально нырнул в люльку, как ее называла Тинка. А Чезаре, едва дождавшись размещения всех пассажиров – мы с Альбертиной спустились в салон и развалились в креслах, не сговариваясь забив на пристяжные ремни – дал давление подпора и врубил тягу. Поднявшийся на пару метров над поверхностью воды экраноплан резко рванул с места и за какие-то полминуты развил крейсерскую скорость. Впрочем, в салоне она не чувствовалась – судно шло мощно и ровно, без раскачки, а звукоизоляция практически идеальная, так что ни рева движков, ни свиста обтекающего плоскость воздуха внутри не слышно. Такое ощущение, что на месте стоим, что на самом деле далеко не так. – Четырнадцать минут, Тони! – обернулся к нам из пилотского кресла Чезаре. – Какие будут указания? – Сбрасываем скорость до минимума, выпускаем Лу и крутимся в квадрате полчаса – час, – зевнул я. – Если ничего интересного не находим, возвращаемся в базу. – Принял, – кивнул пилот. – А что ищем-то? – Да без понятия-а-а-а!.. – снова чуть не порвал рот в зевке я. – Что-то разморило… короче, это тот квадрат, где что-то испугало позавчерашних дельфинов. – А-а-а… понятно. Только там ничего нет, это почти середина пролива, суши вообще не видать. – Не проверим, не узнаем, – резонно возразила Тинка. – И вообще, Чезаре, тебе не все ли равно? – Ладно, ладно, убедила!.. – сдался тот. – Как скажете, господа. Вы здесь главные, я всего лишь вспомогательный персонал. Помыкайте мною. – Я сейчас в тебя банкой газировки запущу, – лениво пригрозил я, прикрыв глаза. Что-то и правда в сон потянуло. Слишком рано проснулся, по пути толком не доспал – меньше часа добирались до бона – а потом суета пошла. А сейчас разморило. Пятнадцать минут, да мои… – … Тони, подъем!.. – А?.. Что?.. – Ты вырубиться умудрился, что ли?! – округлила глаза Тинка. – Мы на месте? – Прибыли, перешел в режим патрулирования, – пробился к сознанию голос Чезаре. – Лу выпускать? – Ага-а-а-а!.. – Я сладко потянулся и выпростался из кресла. – Тинка, наверх пойдем? – Пошли, – не стала возражать та. Патрулирование на малой скорости это вам не полет на двухста двадцати кэмэ. Экраноплан от воды не отрывается, перемещается при помощи водометных движителей, так что на верхней палубе сейчас хорошо – приятный ветерок обдувает, корпус чуть покачивается – короче, полное ощущение морской прогулки на парусной яхте. И такое не сложно организовать, складная мачта с парусом-пленкой в наличии, но мы здесь не ради собственного удовольствия. Так что не время на волю ветра и волн отдаваться. К тому же с палубы неплохой обзор открывается, можно просто по сторонам смотреть. Приборы приборами, но человеческий глаз в чем-то надежнее. Не всегда рационально на аппаратуру полагаться, порой и собственным чувствам довериться не лишне. Этому меня тоже долго и упорно в детстве учили. И в действенности метода я уже неоднократно убеждался. Минут сорок из обещанного Чезаре часа ничего необычного не происходило: экраноплан неспешно рассекал легкие волны, выписывая сложную кривую без видимой системы, а вокруг судна так же бестолково нарезал круги Люченте, оснащенный регистрирующим комплексом, закрепленным на голове и верхнем плавнике. Нам с Тинкой уже порядочно надоело до рези в глазах всматриваться в мельтешащую зеленоватую рябь, к тому же и Сол нещадно припекал – в гидрокостюмах, пусть и тропических, было жарковато. А еще мы не позаботились о головных уборах. Тинка то и дело прикладывалась к бутыли с газировкой, а я старался сдерживаться, больше косясь на не менее соблазнительные, чем прохладный напиток, девичьи округлости, туго обтянутые мембранной тканью. И, должен признать, пока что получалось. Не то, что вчера вечером, хотя до главного так и не дошло, пусть и не по моей вине. Уж не знаю, что у Тинки в голове переклинило, но она предпочла почти час целоваться под дверью в собственное бунгало. В романтической, черт побери, обстановке: под лунным… тьфу, под светом Суэна, изредка скрывавшегося за мелкими тучками, да ласковыми касаниями легкого ветерка. Как нас никто не пропалил, ума не приложу. Местным-то кумушкам только повод дай. В конце концов Альбертина оторвалась от меня и юркнула в прихожую, захлопнув дверь у меня перед носом. Пришлось тащиться к себе несолоно хлебавши. Вот только заснуть потом еще долго не мог, потому и не выспался. А этой заразе хоть бы хны! – Тони, смотри! – Что? – Лу что-то забеспокоился… – Слушай, он что-то нашел… черт!.. Едва сдержался, заменив крепкое словечко чертыханьем. И ведь было с чего: Люченте, до того момента озадаченно круживший около какой-то плоской хреновины, вдруг с диким верещанием выпрыгнул из воды, извернулся в воздухе и рванул к экраноплану, не разбирая дороги. – Он нас сейчас протаранит! – Он же разобьется!!!