Сработали оставленные в кабинах мины, разнося машины на части. Вертолёт взлетел, оставив на земле два яростных костра и догорающую деревню Буль-Венда. Вербов раскрыл планшет комплекса спутниковой связи. Черепанов откликнулся сразу, как только заработал канал: – Слушаю. – Работа закончена, – доложил Вербов, напрягая связки: в кабине было шумно из-за лопотания винтов. – Везём посылку. – Хорошо, дорога ровная, отход по стандарту, до встречи. Срочно возвращайтесь, вас ждут. «Кто?!» – едва не ляпнул Вербов, но сдержался, прокричал: – Понял, будем вовремя. – Кто… вы?! – обрёл дар речи «полковник Роджер». – Твой кошмар! – проворчал капитан Алексеев. Вертолёт снизился до высоты в полсотни метров и понёсся на северо-запад, по направлению к Дамаску. Глава 5 «Десна» в океане В указанное время самолёт со спецгруппой над лодкой не появился. Капитан Брайдер связался со штабом во Владивостоке, и ему передали приказ ждать ещё сутки, не обнаруживая себя. Что-то не сложилось на суше, либо в Москве, либо на Дальнем Востоке, и группа была не готова к вылету. – Погружение! – скомандовал Брайдер офицерам поста. – На триста метров. Ждём. Таким образом, у пассажиров «Десны» неожиданно образовалось свободное время, и они стали чаще появляться в кают-компании лодки, живо обсуждая последние события в мире и собственные проблемы. Максим Лобанов с удовольствием присоединялся к компании, не забывая и о профилактических работах на глубоководном «Крабе» вместе со своим небольшим экипажем. Аппарат опускался на дно океана десятки раз и показал себя с самой лучшей стороны, превосходя по характеристикам своих предшественников. Он мог погружаться в толщу океанских вод до пятикилометровых глубин, двигаться под водой со скоростью в пятнадцать узлов и, управляемый достаточно мощным компьютером, собирать с помощью манипуляторов камни, кораллы и найденные артефакты почти так же ловко, как пловец-человек. Лобанов испытывал в своё время многие прототипы мини-лодки, первый и второй «Крабы», а также глубоководный батиплав «Приз» проекта 1855, способный опускаться до глубин в один километр. Однако «Краб-3» превосходил их по всем параметрам, и Максим относился к нему с нежностью, как к живому существу. Утром тридцатого апреля после работы в кормовом отсеке, где располагался готовый к работе аппарат, Лобанов оставил в батиплаве моториста Ваню Климова, нашедшего себе занятие по проверке электрической начинки аппарата, и вместе с бортинженером Володей Пинчуком прошествовал в кают-компанию. Ни одной женщины на борту «Десны» не было, о чём Максим подумал с сожалением, так как ему не хватало женского общества. В прошлых экспедициях на дно антарктических морей и Северного Ледовитого океана с ними была Инга Вершинина, майор ФСБ, что заставляло подводников держать себя в интеллектуальной и физической форме. Но она сделала ошибку, связавшись не с теми людьми, оказавшимися предателями Родины, и после возвращения в Мурманск была арестована и доставлена в Москву. О дальнейшей судьбе женщины, равно как и о судьбе друга детства Дениса Вербова, влюблённого в Вершинину, Максим ничего не знал. После похода подо льды Северного Ледовитого океана пути друзей снова разошлись. В кают-компании царила тишина, несмотря на присутствие кучи народа. Собралось человек пятнадцать, в том числе офицеры и матросы подлодки, и все внимательно слушали океанолога экспедиции, специалиста по неопознанным подводным объектам Виктора Степановича Шпачкова. Он в этот момент рассказывал о походе исследовательского корабля «Академик Келдыш» на Балтику и об исследовании на дне Балтийского моря необычного объекта, обнаруженного ещё в две тысячи одиннадцатом году шведскими учёными во главе с Питером Линдбергом. Максим знал этот случай, находка действительно существовала, хотя по сей день оставалась мало изученной. Объект длиной около семидесяти метров был найден на глубине всего ста метров и напоминал очертаниями погребённый в иле космический корабль. Как удивлялся сам первооткрыватель, за восемнадцать лет профессиональной деятельности он не видел ничего подобного. После нескольких лет изучения объекта подводные археологи пришли к выводу, что это никакой не корабль, а некое искусственное сооружение, принадлежащее какой-то древней цивилизации. Возраст его определили в четырнадцать тысяч лет. Возможно, оно и в самом деле было создано древними гипербореями либо атлантами-антарктами, соперничавшими друг с другом. Споры вокруг него не утихали и по сей день, так как находились геологи и океанографы, утверждавшие природную естественность «монумента». Но Лобанов был убеждён, что скептики были наняты настоящими хранителями древностей, заинтересованными в их сохранности, чтобы те остудили воображение общественности. – И что там нашли ещё, кроме крыши и стен? – поинтересовался кто-то из матросов, присутствующих в кают-компании. – Ничего, – сокрушённо развёл руками Шпачков. – До него непросто добраться, несмотря на небольшую глубину расположения. В этом районе отказываются работать компасы и другое оборудование, приходится менять электронику и компьютеры. – Вы в самом деле верите в пришельцев? – спросил член экипажа, молодой парень с погонами лейтенанта. Шпачков улыбнулся. – Я верю в то, что вижу своими глазами и могу пощупать своими руками. А видел я немало. Не уверен, что артефакты на суше и в глубинах морей оставили пришельцы, у меня другая точка зрения, вы знаете. – Старогеи, – засмеялся старпом Колодяжный, присоединившийся к компании. – Да, старогеи, самая, может быть, древняя цивилизация на Земле, укрывшаяся под водой. И могу с уверенностью заявить, что моря и океаны полны тайн, которые ещё долго будут будоражить человеческое воображение. Докладчику захлопали. Шпачков привстал, поклонился, сел. Сидевший у стены Герасимов заметил вошедшего Лобанова, встал, подошёл к нему. – Максим Ильич, вы в курсе, что на самом деле происходит? Почему мы не можем самостоятельно идти к Гавайям и поискать пропавшую лодку? – Мы должны найти не какой-то артефакт, а военный корабль, пропавший без вести, новый «Ясень». Нужна специальная команда, нужна аппаратура и оборудование. – Но до него пропала некая станция, – уточнил начальник научной группы. – Что это была за станция? Лобанов смутился. Он не знал, допущен ли учёный к государственным тайнам, хотя тот и работал над секретными проектами ФСБ, изучая артефакты на дне океана. – Контроль… за американцами… – «Периметр», – усмехнулся Герасимов. – Что ж, приказ есть приказ, нет смысла его обсуждать. Виктор Степанович обрадуется, когда узнает, сразу подведёт базу под инцидент со своими старогеями. Лобанов бросил взгляд на снова разговорившегося океанолога. – Вы считаете, он заблуждается? – Предпочитаю собирать факты, а не придумывать объяснения их происхождения. – Неужели у вас нет личной теории? Не верю. – Ну почему! Теории нет, гипотеза имеется. Достоверно установлено, что на Земле до человечества существовало несколько цивилизаций, в том числе гиперборейская и атлантическая. – Антарктическая. – Я помню, что вы были в Антарктиде. – Не только был, но и видел остатки сооружений антарктов, одно из которых позволило нам выжить. – В принципе, существование атлантов… э-э, антарктов можно считать доказанным почти стопроцентно. Но в океане полно других артефактов, пока недоступных людям, и необъяснимых явлений, так что гипотеза Виктора Степановича о старогеях имеет право на существование. Я вполне допускаю, что в глубинах морей и океанов прячется древнейшая земная цивилизация. – Не пришельцы? Герасимов почесал щеку. – Это не такой простой вопрос, как вам кажется, Максим Ильич. Вероятность того, что на Земле орудуют разные банды пришельцев, невелика, но она есть. – Банды? – усмехнулся Лобанов. – Да, именно банды, судя по массе конфликтов между государствами, которые нынче происходят всё чаще. В середине прошлого века существовал один претендент на глобальное мировое господство – Германия. После окончания войны эстафету подхватили американцы. А сегодня на планете как минимум четыре центра силы: США, Россия, Китай и радикально-исламский мир. Стратегия у всех одна – абсолютная власть, тактика же разная. Вот я и думаю, что управляются эти центры разными инопланетными структурами. По сути – бандитскими. – И Россия? Герасимов внимательно посмотрел в глаза Лобанова. – Я не сомневаюсь в величии и славе России. Но, к сожалению, управляют ею не великие творцы и созидатели, а торгаши, менеджеры и бизнесмены, опирающиеся на предателей пятой колонны. Либеральный курс развития, взятый ими на вооружение в девяностых годах прошлого столетия, является не просто препятствием, но колоссальной трагедией для народа! И если он не будет сменён… – Герасимов замолчал, погладил пальцами щеку, криво улыбнулся. – Извините старика, я всегда остро переживал несправедливость, которая нынче возведена в ранг внутренней политики. Но это тема отдельного разговора. – Я вас понял, – кивнул Лобанов, скрывая улыбку. – Мои ощущения близки вашему миропониманию. Герасимов кивнул, сжал плечо Максима и вышел. Размышляя о реакции учёного на ситуацию в России, Лобанов присоединился к слушателям, увлечённым рассказом Шпачкова. Речь на этот раз зашла о так называемых квакерах – подводных звуках, издаваемых непонятными процессами в глубинах океана. Природа этих звуковых колебаний до сих пор оставалась загадочной для учёных, но губительная сила квакеров была хорошо известна и не раз становилась причиной гибели подводных пловцов, катеров и даже подводных лодок. У человека они даже в ослабленном виде вызывали страх и панику, а то и провоцировали остановку сердца. Лобанов не понаслышке знал этот океанский феномен, так как дважды становился свидетелем его воздействия на собственную психику. В первый раз это случилось три года назад, когда он испытывал глубоководный «Приз» в Средиземном море у берегов Египта, второй – когда Максим уже плавал на первом «Крабе» и погружался в одну из впадин Атлантического океана в Саргассовой котловине. Оба раза он оказывался на грани смерти – так подействовал на него и на экипаж «Краба» дьявольский гул глубин. Шпачков рассказывал интересно, обладая даром оратора, и слушали его увлечённо. Забыл о своих проблемах и Лобанов, вспоминая по ходу рассказа о своих морских приключениях.