— Но тётушка Мэг, я тоже маг! Я опалил Рэджи бороду. — Огневик? — Мэги обхватила мальчика за хилые плечи, подвела к лучине. — Покажи это. Вот едва тлеющий фитиль. Напитай его силой. Разгони темноту. Андрен кивнул и приблизил руки к фитилю. Попытался представить мощное пламя, горящие крыши домов… ничего не вышло. Мэги устало вздохнула: — Малыш, тренируйся больше с мечом. Деревне нужны стойкие защитники. — Но я вправду огневик! Послышались разговоры, шаги. В дверь требовательно постучали. — Мэги, старая карга! Почему у твоего дома вкопан в землю орк? Ты приманила к нам зеленокожих?! — Голос Рэджи невозможно было не узнать. Ведьма отворила дверь, с ходу огрев десятника по голове посохом. — Ещё раз услышу подобное обвинение в свой адрес, и в землю будешь закопан ты, трус! Где был твой меч, когда пришли зеленокожие?! — Да ты белены объелась! — потирая шишку на лбу, закричал десятник, отступив на 2 шага. — Я побежал подавать сигнал легатам! — Дети подают сигнал, когда взрослые берут в руки оружие! — Ответила Мэги, наступая на Рэджи. — Чёртова баба. Ох и доберутся до тебя светлые, ведьма! Все твои ритуалы на чистую воду выведут! — пообещал десятник, отступая от дома. — А что людям не помогаешь, так тебе припомнят! Уцелевшие жители деревни в конце улицы тушили дома. Вёдра передавались из рук в руки. Люди стали цепочками. Кто с плачем, кто с грустными лицами, все работали как один. По павшим и украденным утром слёзы лить будут. Мэги вновь закрыла дверь. Её годы не позволяли ей много работать. Да и дети не помощники: одна без сил, второй раненный. Но кому доказывать? На заре в деревню вступила когорта. Жители деревни выстроились в две шеренги: перемазанные сажей, с повязками, сонными лицами. Рэджи стоял среди них в числе первый и не были грязными его руки или лицо. Где пропадал всю ночь? Но недобрым взглядом смотрела на него только ведьма. Прочим людям и без того хлопот хватало. — Именем императора объявляется новый набор. — Не стал церемониться капитан легатов. Усатый, толстый дядька на коне даже не покидал седла, лишь бросил в пыль улицы отсеченную голову полуорка. Уставшее лицо безразлично окинуло сельских жителей, отмечая уцелевших мужчин. — Ты, ты, ты и ты. Шаг вперёд… Что же хилые такие? Солдаты, выстроившись рядом с капитаном пешими вокруг пары повозок, подхватили под руки людей и усадили в повозки. — Моему сыну нет четырнадцати весен! — Закричала жена мельника, бросаясь на легата. — А и не надо, — вяло отмахнулся капитан. — Из-за нехватки людей на границах призывают в войска даже подростков, едва взявших в руки меч. Порог понижен до 12 лет. Формируют вспомогательные отряды, чтобы вас защищать кому было. Так что кто не хочет с орками в лес, не противьтесь призыву! Женщина отпрянула, принявшись плакать. Андрен, едва поверив своим ушам, сделал шаг из шеренги и радостно заявил: — Мне двенадцать! — И даже достал меч, показывая легату, что держать его в руках он умеет. — Хилый… отожрись сначала. — С ходу оценил бойцовские качества бывалый рубака. Десятник Рэджи заржал. Мэги подвела к капитану за руку Чини, зашептала ему на ухо. Тот кивнул, оглядывая девчушку с голову до ног. — А не врешь? Глаза Мэги полыхнули зелёным огнём. Протянула Чини стакан с водой. — Покажи капитану. Девчушка налила на ладонь воды. Маленькая ладошка быстро переполнилась влагой, но за край не потекла. Чини все лила и лила воду из кружки, а та лишь собиралась в шар на поверхности маленькой ладошки. Жители Старого Ведра хором ахнули, на миг забыв про все проблемы. Легат примирительно ухмыльнулся, поглаживая усы: — Что ж, твоя правда, ведьма. Держи золотой. Казначей, выдать довольствие. Молодой поджарый служака спрыгнул с повозки, подбежал к ведьме и вручил золотую монету. Ведьма повертела её в руке, посмотрела на погрустневшего Андрена и протянула легату. — Возьми капитан за этого паренька. В казармах пусть отожрется. Дух его силён. Знатный боец будет. Капитан засмеялся. — Этот дрыщ? Ой, рассмешила. Ну да воля твоя, ведьма. Казначей, запиши мальца в отряд. Андрен округлил глаза, в который раз не веря своим ушам. На золотой старая ведьма могла вырыть колодец, ещё и на корову бы с лошадью хватило, да снеди на пару месяцев! — Спасибо, Мэги! — Пацан обнял ведьму. Обняла и Чини. Оба подошли к повозкам, но оказалось, что в них больше нет места. — Вот беда, — протянул капитан. — Ну да ничего. На торговых повозках детей доставят. Один из торговцев в деревне стянул шапку с головы, скомкал: — Как же так, сударь, крюка давать придется. — Ничего. Магика доставить академии почётно. Маги воды в Империи на вес золота из-за буйства пиратов в землях Баронств и Графств. Академии неплохо платят золотом за опытных магов, способных топить корабли с чёрными флагами. Потому что ещё больше за них платят купцы, желающих безопасно торговать на Море. Ты напомни там принимающим, может и тебе, скупой, что достанется. Торговец побагровел щеками, но ничего не ответил. Да и мысль о возможной премии вскоре его подбодрила. Кивнул. — Вот и ладно. Ну а этого на поруки в казармы передашь, — капитан указал на Чини и стеганул коня. — Поехали. Местные жители по лету часто ездили торговать на базар Мидрида. Академия Воды как раз находилась по пути в город, и в обязанность каждого жителя Империи входило всячески способствовать доставке детей с зачатками магии к одной из двенадцати Академий по всему Варленду. Так постановил император. Самых способных отправляли в тринадцатую — Единую Академию. Она находилась в самой столице Империи — Мидриде. Но попасть туда мог не каждый магик. Не только жители Империи отправляли лучших магов в столицу, но там разрешено было учиться всем магикам Варленда. Так постановили боги много лет назад. И никто не в силах был изменить того решения, даже если страны вели беспрерывные войны или вялотекущие конфликты. Внутри стен Единой Академии это не имело значения. Так говорили люди. Из одежды брать ни Чини, ни Андрену ничего не пришлось: старые поношенные обноски заменяли её с малолетства, а самое дорогое — ржавый меч и полковой нож, ребята всегда носили с собой. Мэги крепко обняла обоих, взъерошила волосы. — Из вас выйдут достойные имперцы. Вы не росли в тепличных условиях. Стойкие, сильные. Всего добьётесь сами. Рэжди, проходя мимо, презрительно обронил Андрену: — Ты же должен был стать нормальным человеком! Садил бы зерно на благодатной почве, выращивал картошку, репу, чеснок. Своими руками, своим трудом, не надеясь ни на какую волшбу! Так нет же, в ублюдки подался. С ведьмой снюхался. Глупой, глупой ведьмой. Мэги смолчала при народе. Андрен тоже молчал, не зная, что добавить. Ботва его сейчас занимала меньше всего. — Ничего, вернешься рубакой и будешь выращивать урожай, да продавать его на рынках Мидрида, — продолжил отчим. — Да что урожай? Ты можешь стать дровосеком, охотником, плотником… Да кем угодно из нормальных людей. Малец снова кивнул, ожидая главного для себя в монологе или доброго слова в дорогу. Рэджи потёр пострадавший подбородок, осмотрел пацанишку с ног до головы, как будто увидел впервые и изрёк: — Мечник из тебя никудышный, так что имя моё не позорь. Как же — воспитанник самого Рэджи Голованя и умер от страха в какой-нибудь первой стычке с дикими варварами. Смех, да и только! Надеюсь, никогда больше о тебе не услышу, выродок. Скатертью дорога. Андрен опустил голову, сжав кулаки. Обычно его не трогали слова отчима, но рядом была Чини и Мэги. Отчим позорил его перед людьми намеренно. — Я вернусь, Рэджи. Слышишь, вернусь! Ты пожалеешь о своих словах. Рэджи заливисто рассмеялся. — С нетерпением жду встреч. Торговец, приготовив повозку, тронул поводья. Пара лошадей тронулась, неторопливо унося молодых сельчан прочь от родной деревни, родимых краёв. Мэги помахала на прощание детям старым серым платком, а Андрен понял, что холод в груди и гнев на отчима улетучиваются под ее взглядом. Он улыбнулся и никак не мог понять, почему родная старушка плачет. Ничего хорошего в этой деревне не происходило, а там впереди столько всего интересного; новые пути, новая, лучшая жизнь. Так почему слёзы? Дети бросили на травяную колдунью прощальные взоры, и повозка скрылась за холмом.