У парня был жесткий вид, могучие руки покрыты татуировками. — Мы куда? — спросила Нова и потянулась за курткой. Цветочек оглядел Нову — пристально, сверху вниз, потом снизу вверх — и пожал плечами. — Много будешь знать — скоро состаришься. Они не знали, куда их везут. Через весь город, куда-то на восток. Цветочек был под кайфом. Когда Нова увидела указатель на Фисксетру, Цветочек стал рассказывать, что будет дальше. Дальше все пойдет к черту, подумала Нова. Она это делала бесплатно “Ведьмин котел” Часы показывали двадцать минут одиннадцатого, поздний вечер, но Луве все еще сидел у себя в кабинете. Причина лежала на письменном столе: двадцать писем, написанных на розовой почтовой бумаге с цветочной каймой. На этот раз он не сможет ничего скрывать от полиции. Он больше не может их защищать. Судя по содержанию письма, Мерси оказалась опаснее, чем он думал. Гораздо опаснее. Проблема состояла в том, что Луве не очень знал, как помочь полиции найти девочек. Теперь они писали ему обе. Старомодные письма на бумаге, которые, вероятно, отследить труднее, чем электронные. Почта в Стокгольме “окрашена” по региональному принципу, и понять, опустили письмо в ящик в Вэлленгбю или в Римском монастыре на Готланде, невозможно. Здравствуй, Луве. Мы пишем тебе, потому что думаем — только ты нас и понимаешь. Почерк Новы. Можешь показать это письмо полиции. Все равно у нас, похоже, мало времени. Мы собираемся сбежать за границу, но куда — не скажем. Во-первых, я хочу, чтобы ты понял, почему Мерси испугалась и набросилась на того парня в Евле. Она хотела защитить меня, и у нее случился приступ паники. Иногда с ней такое бывает — она как будто не может контролировать себя. Ниже она сама все напишет, можешь показать полиции. (Кстати, она тебе машет!) Утром Луве узнал, что того парня из Евле выписали из больницы. Полиция допросила братьев, и правда выплыла наружу. Эркан оказался сводником. Этим письмом мы прощаемся со Швецией, и ты — единственный человек, которого нам будет не хватать. История ужасно длинная, будет жалко, если ты уснешь. Я передаю ручку Мерси. Луве перевернул страницу, и глазам открылся аккуратный почерк Мерси. Нова выписывала буквы похоже. Луве знал, что она старается подражать подруге, но без особого успеха. Какой-нибудь графолог мог бы утверждать, что ручку держал слабохарактерный, застенчивый человек. В Гамбурге я целую неделю искала папу и Дасти, но они куда-то исчезли. Я выучила наизусть каждую улицу в Санкт-Паули, раза по три в день (а то и больше) приходила на автобусную остановку, посмотреть, не вернулся ли туда папа. Мне странным образом казалось, что все, что случилось со дня нашего бегства, — сон, что я все выдумала, что я в каком-то зазеркалье. В детстве, когда мне было трудно уснуть, папа говорил, что сон — как кошка: приходит, только когда бросишь думать о нем. Так оно и случилось! Когда я однажды утром пришла на автобусную остановку, Дасти сидел на стене над кустом и лизал лапку. Он как будто приглядывал за мной, мне не надо было его искать. Он просто время от времени появлялся рядом. Дасти был смешной кот, издалека узнаешь. Он хромал и был похож на клочок пыли. Некрасивый. Зато верный товарищ. На полях, возле орнамента из вьющихся роз, кто-то из девочек изобразил кота. Мерси описала, как она каждый день ходила в библиотеку на случай, если папа станет искать ее там. Она разместила в Фейсбуке объявление о том, что пытается найти отца, но безрезультатно. Луве отложил письмо. Фейсбук. Как же он раньше не подумал! Луве залогинился и зашел на страницу Мерси, посмотреть, не бывала ли она в Фейсбуке в последнее время. Но последнее обновление статуса было еще летом, и пост написала не она. Мерси — черная подстилка, которой лишь бы отсосать и вылизать. Врет она, что ей платят. Она это делала бесплатно. Написавший эти слова парень на фотографии позировал в кепке. Горделивый швед, проживающий в Брэкке, в Емтланде. Луве понял, что написанное имеет отношение к проходившим на севере судебным процессам. Покрутив ленту на странице Мерси вниз, Луве увидел изрядное количество подобных высказываний. Луве навестил страницу Новы, но последнее обновление было около месяца назад. “Чем я занимаюсь?” — подумал он. Наблюдать за социальными сетями — самая что ни на есть основная полицейская работа. Луве снова взял письмо и перевернул страницу. На самом верху листа был рисунок, не имевший отношения к тексту. Рядом со стилизованным цветком с рожицей в виде нуля значилось: “Цветочек отсасывает”. Извилины больного мозга Росендальсвэген Старые дома на берегу Юргордсбруннсвикена стояли черные и тихие, светилось лишь окно построенной в начале двадцатого века виллы на холме. От голубоватого мерцания деревья, окружившие дом, казались ожившими. Кевин проснулся и не смог уснуть снова. Тогда он спустился в гостиную, поискать какой-нибудь фильм. Он выбрал “Сияние” Кубрика — самый некоммерческий, какой только смог найти в Вериной коллекции. Телевизор в гостиной показал крупный план Дэнни — мальчика, умевшего видеть то, чего другие люди не видели. Мертвецов и воспоминания мертвецов. Кевин ощущал странную ясность в голове. Что, если бы у него была способность Дэнни видеть воспоминания мертвых? Воспоминания умершего отца? Он закрыл глаза, пытаясь осмыслить подозрения коллег из угрозыска. Мой папа — педофил, подумал он. Детотрах поганый. Даже собственные ролики записывал. Как Кевин ни старался, он не мог до конца поверить и решил, что, пока есть хоть капля сомнений, он будет за эти сомнения цепляться. Кевин понимал, что надо поехать в управление, надо сесть за проклятый ноутбук. И искать ядро своих сомнений. Он должен найти несоответствие, которое решит все. Кевин отпустил шнурок йойо и сосредоточился на телеэкране. Согласно широко распространенной конспиративной теории, высадка на Луне на самом деле снималась на Земле, режиссером выступил сам Стэнли Кубрик, который и рассыпал скрытые намеки на всю эту историю по “Сиянию”. Сейчас Кевину требовалась собственная конспирологическая теория насчет роликов с отцовского компьютера. Он быстро промотал фильм до одной из центральных сцен. Дэнни играет, сидя на полу в коридоре отеля. По узорчатому покрытию катится белый мячик, останавливается возле мальчика. Вот только узор на ковре в следующем кадре оказывается зеркально перевернут, или же Дэнни за какую-нибудь микросекунду развернулся всем телом на сто восемьдесят градусов. И то, и другое невозможно физически, так что это либо упущение сценариста, либо сознательно сделанный ляп. На Дэнни свитер, украшенный ракетой и надписью “Apollo 11 USA”. Когда ковер зеркально переворачивается, рисунок на нем уже напоминает стартовую площадку NASA. Дэнни поднимается, идет по коридору и останавливается у двери. Номер 237. Расстояние между Землей и Луной обычно оценивают в 237 000 английских миль; по мнению самых упертых конспираторов, цифра на двери номера являет собой окончательное доказательство того, что Кубрик хотел указать на свое участие в фальшивом кинопроекте. Фильм пошел дальше. Дэнни отказывался рассказать, что он видел в двести тридцать седьмом номере. Может быть, он и правда просто играл? Фиктивный полет в космос с простым реквизитом: белый мячик изображает капсулу космического корабля, узорчатый ковер — стартовую площадку; есть еще свитер с ракетой и брелок с числом Луны. Игра, подумал Кевин. Фальшивая картинка, декорация. Так же и Стэнли Кубрик играл с реквизитом в “Сиянии”. Игра всегда похожа на фейк, а фейк всегда можно разоблачить. Кевин в задумчивости проделал несколько несложных трюков с йойо. Сцены в “Сиянии” шли одна за другой. Кевин снова прокрутил вперед. Джонни с лицом Джека Николсона, топор в двери. Here’s Johnny[56]! За окном гостиной падал снег, и снег падал на телеэкране. Джек Николсон с топором гнался за сыном, мелькал сквозь снег, между кустами в лабиринте у отеля “Оверлук”. You can’t get away![57]