Завтра весь ад может вырваться на свободу, но я встречусь лицом к лицу со всем, что встретится на моем пути, потому что я ни за что ее не отпущу. До конца не укладывается в голове, что мы поженились, пока мы не возвращаемся в отель, и я опускаю свою спящую невесту на кровать королевских размеров. Она потеряла сознание по дороге обратно в отель. Садясь рядом с ней, я убираю шелковистые черные пряди с ее лица. — Ты, наверное, захочешь убить меня завтра. — Я наклоняюсь вперед, пока мое лицо не оказывается над ее лицом. — Но то, чего я хочу, то и получаю, и нет другой женщины, которую я бы выбрал себе в жены. Мария стонет и поворачивается на бок, чтобы уютно устроиться на подушке. Я упиваюсь видом ее приоткрытых губ, ее кремовой кожи, ее мягких волос. Прямо сейчас она абсолютно уязвима, и от этого волна силы наполняет мою грудь. Она моя, и я должен ее защищать. Мои губы изгибаются в удовлетворительной улыбке, когда я провожу пальцами по ее раскрасневшейся щеке. Встав, я глубоко вдыхаю, прежде чем раздеться до боксеров. Я пользуюсь моментом, чтобы плеснуть водой на лицо и почистить зубы, прежде чем забраться в постель позади Марии. Обнимая свою жену, я нежно притягиваю ее к себе. Я целую ее в затылок, затем шепчу: — Я знаю, что поступил дерьмово и должен, по крайней мере, сожалеть, но я не сожалею. Со временем ты привыкнешь быть моей женой. Другого пути нет, потому что теперь, когда у меня есть ты, я никогда тебя не отпущу. — Мои губы снова касаются нежной кожи ее шеи. — И даже если мне придется притворяться, что я не знаю, что ты любишь меня, я буду терпеливо ждать, когда ты снова скажешь мне эти слова. Мария издает сонный стон и прижимается ко мне теснее, и момент кажется таким чертовски идеальным, что я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не прижать ее к себе. Обнимая любовь всей моей жизни, я закрываю глаза. — Ti amo7. Глава 7 МАРИЯ Пульсирующая боль в голове будит меня. Чувствуя себя сбитой с ног, я издаю стон, когда накатывает волна тошноты. — Боже правый, — бормочу я. Откидывая одеяло, я чуть не падаю с кровати. Даже мои шаги кажутся громкими, когда я, спотыкаясь, бреду в ванную. Иисус, сколько я выпила? Я почти ничего не помню из прошлой ночи. Я косо смотрю на унитаз, не уверенная, действительно ли он мне нужен. Я жду добрую минуту, прежде чем решаю избавиться от ужасного привкуса изо рта. Все еще чувствуя себя ужасно, я принимаю душ, и прохладная вода помогает мне немного прояснить голову. После того, как я вытираю тело, оборачиваю вокруг себя полотенце и смотрюсь в зеркало. Я похожа на смерть. Что-то сверкает на моей руке, и мой взгляд опускается к огромному бриллианту на моем безымянном пальце. Что… Я начинаю моргать быстрее. О. Мое дыхание учащается. МОЙ. Мои ноги немеют, и я опираюсь на стойку свободной рукой. БОГ. Потрясенная до безумия и борющаяся с адским похмельем, я могу только смотреть на кольцо у себя на пальце. Что я сделала? Что более важно, с кем я это сделала? Иисус, я вышла замуж? Пульсирующая боль в моей голове усиливается в десять раз, когда я пытаюсь вспомнить, что произошло прошлой ночью, но последнее, что я помню, это то, как Виктор покидал клуб. Бросаясь в спальню, чтобы одеться, и разобраться в том, что произошло прошлой ночью, я внезапно останавливаюсь, когда вижу Луку, стоящего с двумя чашками кофе у изножья кровати. Он одет в накрахмаленный синий костюм, его глаза осторожно останавливаются на мне. — Ах ... — Мой язык высовывается, чтобы облизать губы, и Лука протягивает мне одну из чашек. Когда я беру у него напиток, я спрашиваю. — Что произошло прошлой ночью? Я ничего не помню после того, как Виктор ушел. Он делает глоток кофе, затем мои глаза расширяются при виде черной полоски на его безымянном пальце. Матерь Божья. Шокированные мурашки пробегают по каждому дюйму моей кожи. — Последнее, что я помню, это то, что мы с тобой выпивали, — говорит он. Мой взгляд устремляется к смятым простыням, затем обратно к кольцу на пальце Луки. Разве мы ...? — Неужели мы ... — Я вдыхаю глубже. — Неужели...? — Мое дыхание учащается, затем я выдыхаю. — Ты и я? Потянувшись в нагрудный карман, он достает листок бумаги и протягивает его мне. Я ставлю чашку на стол, мои глаза перескакивают между безразличным выражением лица Луки и бумагой, когда я беру ее. Открыв документ, я вижу, что наши оба имени записаны в свидетельстве о браке. О, Боже. Дыши. Мои глаза возвращаются к лицу Луки, и мой голос – не более чем потрясенный шепот. — Мы поженились? С онемевшими ногами я подхожу к краю кровати и сажусь, уставившись на мраморную плитку под моими босыми ногами, сжимая полотенце одной рукой, а свидетельство о браке – другой. Я вышла замуж за Луку Котрони? Я не знаю, что чувствовать или что думать. Закрыв глаза, я пытаюсь вспомнить, что произошло, но в памяти всплывают лишь обрывки моих смешков и улыбки Луки. — Ты в порядке? — Спрашивает Лука. Я качаю головой. — Я ничего этого не помню. Сколько мы выпили? — Много, — бормочет он. Он забирает свидетельство из моих онемевших пальцев и засовывает его в карман. — Выпей кофе. В поле моего зрения появляется чашка, и я с усилием выпиваю немного теплой жидкости. Если мы поженились, то...? — У нас был секс? — Я спрашиваю. — Нет. Я поднимаю глаза на него. — Откуда ты знаешь? — Мы оба были одеты, когда я проснулся, — отвечает он, затем его глаза приковываются к моим. — К тому же, ты определенно все еще будешь чувствовать меня внутри себя после того, как я тебя трахну. Иисус.