— Я думаю, пришло время нам поговорить о том, что делать дальше. Мария вздыхает, явно не в настроении для этого разговора. — Хорошо. — Я хочу, чтобы ты чувствовала себя в этой квартире как дома, — я начинаю с чего-нибудь простого, что не должно перерасти в ссору. — Пройдет некоторое время, прежде чем здесь можно будет почувствовать себя как дома, — признается она. Она на мгновение задумывается, затем спрашивает. — Могу я добавить красок этому месту? — Конечно. До тех пор, пока это не будет выглядеть так, будто единорог напал на нашу квартиру. — Я делаю глоток воды, затем расслабляюсь в кресле, прежде чем сказать. — Мы будем спать в одной спальне. Даже если мы поссоримся, мы не будем спать в разных комнатах. Нервное выражение напрягает ее черты. — А как насчет близости? На чем мы остановимся? — Ты была не против поцелуя? Мария пристально смотрит на меня, пока я не начинаю беспокоиться, что поцелуй, в конце концов, был не такой уж хорошей идеей, но потом она кивает. — Я не против поцелуев. Благодарю тебя, Иисус! Испытывая облегчение, я улыбаюсь ей. — Объятия? — Определенно да. Я люблю обниматься. — Ее улыбка совпадает с моей, успокаивая меня. — Приятно это знать. — Я барабаню пальцами по столу, затем поднимаю более щекотливую тему. — Секс? На этот раз она отводит взгляд, но я вижу, что она размышляет, поэтому даю время, которое ей необходимо. Наконец, она снова встречается со мной взглядом. — Только если это происходит естественно и действительно что-то значит. Это не должно использоваться как оружие или инструмент для контроля надо мной. Я удивлен ее ответом. Я ожидал от нее категорического "нет". — Я согласен. Ее пальцы обхватывают ножку бокала. — Посмотри, как мы поладили хоть раз. — Чудеса случаются, — поддразниваю я, отчего на ее губах заигрывает улыбка. Желая узнать ее всю, я спрашиваю: — Тебе нравятся сообщения или телефонные звонки? — Телефонные звонки для разговоров и сообщения, если это просто что-то быстрое. Я киваю, на самом деле наслаждаясь этим моментом спокойствия между нами. — А что терпеть не можешь? Она усмехается. — Когда кто-то мной командует. Смех вырывается у меня. — Черт, мы еще поссоримся из-за этого. Она продолжает улыбаться, и это заставляет меня признать: — Ты умеешь освещать комнату, когда улыбаешься. На ее лице отражается удивление, затем она бормочет: — Спасибо. — Она делает глоток воды. — А что ты терпеть не можешь? — Подожди, — усмехаюсь я. — Ты рассказала мне только об одном. Она на мгновение задумывается, затем качает головой. — Опускай сиденье унитаза, всегда заменяй рулон туалетной бумаги, не оставляй зубную пасту в раковине и не выпивай последний кофе, тогда у нас все будет хорошо. — Ничего особенного. — Я оглядываю ресторан, прежде чем снова посмотреть на нее. — Твоя очередь, — напоминает она мне. — Дайте мне подумать. — Официант приносит нашу еду и ставит перед нами тарелки. Я жду, когда он уйдет, затем говорю. — Игры разума. Я этого не выношу. Мария отрезает кусок своего стейка и отправляет его в рот. Я смотрю, как она наслаждается вкусом, выражение удовлетворения на ее лице заставляет мой член шевелиться. Ерзая на стуле, я добавляю: — Жалость к себе отталкивает. — Полностью согласна, — бормочет она, отрезая еще кусочек. Она делает паузу и поднимает бровь, глядя на меня. — Ты не собираешься есть? — Скоро. Я не люблю, когда моя еда слишком горячая. Она улыбается. — Принято к сведению. Мне нравится смотреть, как Мария ест. Есть что-то такое приятное в том, чтобы заботиться ней. Я достаю бумажник и кладу одну из своих кредитных карт рядом с ее тарелкой. Она хмурится, затем смотрит на меня. — Для чего это? — Для всего, что тебе нужно. — У меня есть кредитная карточка. Я качаю головой. — Ты моя жена, а это значит, что я тебя обеспечиваю. Мария откладывает столовые приборы и делает глоток воды, прежде чем сказать: — Я не уверена, что чувствую по этому поводу. — Это плохо отразится на мне, если я позволю твоему отцу и дальше обеспечивать тебя, — спокойно объясняю я. Она прикусывает нижнюю губу, затем, к моему удивлению, говорит: — Я понимаю. — Она бросает на меня предупреждающий взгляд. — Только на шесть месяцев. И приготовься, я люблю ходить по магазинам. Посмеиваясь, я бормочу: — Принято к сведению. — Взяв столовые приборы, я начинаю есть. Когда я почти закончил, говорю. — Всякий раз, когда ты выходишь из квартиры, ты должна сообщать мне об этом. — А у нас все было так хорошо, — фыркает она. — У меня есть Иван и Лев. Я качаю головой. — Мне все равно. Я хочу знать, когда и куда ты идешь. Гнев вспыхивает в ее глазах, но ее тон спокоен, когда она спрашивает: — Тебе не кажется, что это и является контролем? — Нет. — Я ловлю ее взгляд. — Я не смогу выполнять свою работу, беспокоясь о том, в безопасности ли ты. Она, кажется, думает об этом, затем соглашается: — Хорошо, но тогда ты должен постоянно держать меня в курсе событий, где бы ты ни был. Я усмехаюсь. — Не жалуйся, когда твой телефон будет забит сообщениями. Когда мы заканчиваем с едой, я оплачиваю счет. Я встаю и протягиваю руку Марии. Она на мгновение колеблется, но затем кладет свою ладонь на мою. Я переплетаю наши пальцы, когда мы идем к выходу, Иван и Лев идут впереди. — Спасибо за ужин, — бормочет Мария, как только мы усаживаемся в G-Wagon. Желая испытать судьбу, я наклоняюсь ближе.