Она мой динамит. _______________________________ Когда я возвращаюсь в больницу, то обнаруживаю, что в палате Марии нет посетителей. Она так глубоко погружена в свои мысли, что даже не слышит меня, пока я не говорю: — Привет, давно ты одна? Она встряхивает головой, как будто находится в оцепенении, затем улыбается мне. — Всего час. Кажется. — Ты должна была позвонить мне. — Мне не нужна нянька двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Я вне опасности, помнишь? Я сажусь в кресло и целую ее безымянный палец. Она слишком сильно похудела за последнюю неделю. — Ты ела? — Да. Похоже, ее что-то беспокоит, поэтому я спрашиваю: — Что не так? Она качает головой. — Ничего. Я сажусь на край кровати. — Я думал, мы договорились, что больше никаких секретов. Мария поднимает на меня глаза. — Я просто думаю о том, что произошло. — Хочешь мне рассказать? — Я беру ее за руку и провожу большим пальцем по обручальному кольцу. — Это нереально. — Она смотрит на наши руки, и я смотрю, как она ускользает. — Как в дурном сне. Машина катится. Выбираюсь из-под обломков и вижу мужчин. — Она качает головой, ее шелковистые черные волосы падают на плечи. — Даже при том, что я знала, что у меня нет шансов, я просто продолжала бороться. Мария снова встречается со мной взглядом. — Я не знаю, откуда взялись силы. Они просто... просто бурлили в моих жилах. Чем труднее становилось, тем сильнее я боролась. Это потому, что ты такая чертовски сильная, мой динамит. — После того, как они выстрелили мне в ногу, меня оттащили к столу. — Травма оживает в ее глазах, затемняя их до полуночной черноты. — Звук дрели – это то, что я никогда не забуду, но, наблюдая, как она проходит сквозь мою руку, что-то оборвалось внутри меня. Мне казалось, что я двигаюсь в замедленной съемке. Когда она молчит, я напоминаю ей: — С раздробленной бедренной костью, четырьмя сломанными ребрами и поврежденной рукой ты все же выбралась из той комнаты. — Я облизываю губы языком, затем говорю. — Если бы ты не промахнулась в том выстреле, баллон с пропаном убил бы тебя. — Я знаю. — Мария резко втягивает воздух. — Но я лучше умру тысячью смертей от собственной руки, чем позволю одному из этих ублюдков пустить пулю мне в голову. — Господи, детка, — прохрипел я, заключая ее в свои объятия. — Ты знаешь, что моя мать была известна как принцесса ужаса? — она бормочет. — Да. — Мой отец – самый страшный человек, даже после того, как он ушел в отставку. Это правда. — Я чувствовала их кровь в своих венах. Когда Мария снова встречается со мной взглядом, я вижу в них силу ее родословной – интенсивную, безжалостную и чертовски захватывающую дух. Я глубоко вдыхаю, наслаждаясь видом моей крутой жены. — Ты никогда не была так прекрасна, как в этот момент. Блять, Мария, я бы хотел, чтобы ты видела то, что вижу я, когда смотрю на тебя. — Что ты видишь? — Королеву. — Я прижимаюсь поцелуем к ее губам. — Мою королеву. Глава 31 МАРИЯ По крайней мере, один положительный момент из всего этого был. Мы с Лукой стали ближе. Он ставит миску с горячей водой на прикроватный столик и закатывает рукава своей рубашки. Я любуюсь венами, проступающими под его кожей, и смотрю, как он смачивает мочалку. Он запер дверь, и в комнате остались только мы. Ранее, когда медсестра обтирала меня губкой, это было унизительно, но с Лукой все уже по-другому. Было неправильно отсылать его и звать маму. Надо было дать ему шанс. Когда он стягивает простыню с моего тела, он подмигивает мне. — Только ты и я, мой маленький динамит. Я постараюсь контролировать себя. Я издаю смешок, когда он начинает нежно мыть мое тело. — Тебе лучше держать себя в руках. Думаю, пройдет некоторое время, прежде чем я смогу заняться сексом. — Есть другие способы, — бормочет он, теплая ткань касается моей груди. — Скажи мне. Уголок его рта приподнимается. — Твой рот, amore mio. Я тихонько хихикаю, ценя то, что он придает этому сексуальное, а не унизительное настроение. Лука не торопится мыть меня, его глаза полны обожания. — Ты заставляешь меня чувствовать себя драгоценной, — шепчу я. Ткань скользит вниз по моей правой ноге, и когда он достигает моей ступни, начинает массировать ее. — О Боже, — стону я, мои глаза затуманиваются от того, как хорошо это ощущается. — Что ты скажешь? Получу ли я эту работу? — он дразнит меня. — Да, определенно. — Ты больше не попросишь меня выйти из комнаты? Я качаю головой. — Как только мы будем дома, я отнесу тебя в ванную и оставлю одну, пока ты будешь ею пользоваться, — уверяет он меня. Мой подбородок начинает дрожать. — Спасибо. Я чувствую, как его дыхание касается моих губ, затем его губы следуют за мной, нежно целуя меня. — Я сделаю для тебя все, Мария, в том числе и защищу твою гордость.