Волоча ноги, Гейл поплелась в гостиную. — И сними с ног кастрюли, — велела мама, потянувшись за сигаретами, лежавшими на подоконнике. Изящно изогнувшись, Гейл вытащила сначала одну, а потом и вторую ногу из кастрюль, служивших ботинками робота. Хизер сидела за столом в гостиной, склонившись над альбомом для рисования. Близнецы, Мириам и Минди, играли в тачку. Минди держала Мириам за ноги и «возила» ее по комнате, а Мириам, изображавшая тачку, ходила на руках. Гейл стало интересно, что рисует старшая сестра. Она заглянула в альбом через плечо Хизер. Потом взяла калейдоскоп и рассмотрела рисунок через него. Рисунок лучше не стал. Гейл опустила калейдоскоп и сказала: — Хочешь, я тебе помогу? Могу показать, как рисовать кошачий нос. — Это не кошка. — Да? А что это? — Пони. — А почему он розовый? — Потому что мне нравится, когда они розовые. Жалко, таких не бывает на самом деле. Розовый гораздо красивее, чем обычные лошадиные цвета. — В жизни не видела лошадь с такими ушами. Лучше нарисовать ему усы, и пусть будет котик. Хизер смяла рисунок в руке и поднялась так резко, что опрокинула стул. В ту же секунду Минди с грохотом въехала тачкой-Мириам в угол журнального столика. Мириам завопила и схватилась рукой за лоб, а Минди выпустила ее ноги, и Мириам грохнулась на пол, да так, что весь дом затрясся. — ЧЕРТ, МОЖЕТ БЫТЬ, ВЫ УЖЕ ПРЕКРАТИТЕ РОНЯТЬ ЭТИ ЧЕРТОВЫ СТУЛЬЯ?! — закричала мама, выбегая из кухни. — ПОЧЕМУ ВАМ ВСЕМ ОБЯЗАТЕЛЬНО НАДО РОНЯТЬ ЭТИ ЧЕРТОВЫ СТУЛЬЯ? ЧТО МНЕ СДЕЛАТЬ, ЧТОБЫ ВЫ ПЕРЕСТАЛИ?! — Это не я. Это Хизер, — сказала Гейл. — Нет! Это Гейл! Причем Хизер была уверена, что говорит правду. Она действительно думала, что виновата Гейл. Хотя бы тем, что стояла рядом и говорила глупости. Мириам рыдала, держась за лоб. Минди схватила книжку о кролике Питере и принялась лениво ее перелистывать, старательно изображая юного грамотея. Мама схватила Хизер за плечи и сдавила так сильно, что у нее побелели костяшки пальцев. — Идите на улицу. Все вчетвером. Возьми сестер и идите гулять. Как можно дальше. На озеро. И не возвращайтесь, пока я вас не позову. Девочки высыпали во двор — Хизер, Гейл, Минди и Мириам. Мириам больше не плакала. Она перестала рыдать, как только мама ушла обратно в кухню. Старшая сестра Хизер велела Мириам и Минди играть в песочнице. — А мне что делать? — спросила Гейл. — Можешь пойти утопиться в озере. — Хорошая мысль! — воскликнула Гейл и помчалась вниз по склону. Мириам стояла в песочнице, держа в руке маленький жестяной совочек, и смотрела ей вслед. Минди уже закапывала ноги в песок. Было еще очень рано и по-утреннему свежо. Над озером плыл туман, вода отливала тусклым стальным блеском. Гейл стояла на папином причале, рядом с папиной лодкой, и наблюдала, как шевелится и клубится блеклый туман. Как будто стоишь внутри калейдоскопа с мглисто-серыми стекляшками. Гейл запустила руку в карман платья и потрогала калейдоскоп, который взяла с собой. В солнечный день с причала видны зеленые склоны на том берегу и каменистый пляж, тянущийся на север до самой Канады, но сегодня Гейл даже не различала, что происходит в десяти шагах впереди. Она побрела по узкой полоске пляжа к летнему домику Кваррелов. Между кромкой воды и набережной пролегало не более ярда песка и камней, а кое-где и того меньше. У самой воды что-то сверкнуло, Гейл наклонилась и подняла темно-зеленое стеклышко, обточенное озером. А может быть, и не стеклышко, а изумруд. Еще через пару шагов она нашла серебряную ложку, всю в мелких вмятинках. Гейл повернула голову и посмотрела на серебристую поверхность озера. Она, кажется, поняла, что случилось. Неподалеку от берега затонул корабль, чья-то шхуна, и теперь она находит сокровища, вынесенные на берег после кораблекрушения. Ложка и изумруд — это не может быть совпадением. Она пошла дальше, уже помедленнее, внимательно глядя под ноги в поисках других сокровищ. И очень скоро нашла оловянного ковбоя с оловянным лассо. Находка отозвалась в сердце радостью, но пополам с грустью. На корабле был ребенок. — Наверное, он уже умер, — сказала она себе вслух и опечаленно посмотрела на озеро. — Утонул, — решила она. Жалко, что у нее не было желтой розы, чтобы бросить в воду. Гейл пошла дальше, но не сделала и трех шагов, как откуда-то с озера донесся горестный, протяжный рев, похожий на звуки противотуманного горна и в то же время как будто и не похожий. Она снова остановилась и посмотрела на озеро. Туман пах гнилой рыбой. Горн больше не ревел. На мелководье возвышался огромный серый валун, одним концом вдававшийся в песчаный берег. За валун зацепился кусок рыболовной сети. Помявшись секунду, Гейл схватилась за сеть и забралась на самый верх. Валун был и вправду громадный, выше ее роста. Странно, что она не замечала его раньше; но в тумане все выглядит по-другому. Гейл стояла на валуне, который оказался не только очень высоким, но еще и длинным. С одной стороны он полого спускался к берегу, с другой — торчал из воды скругленным полумесяцем. Словно каменное возвышение, обозначающее границу воды и суши. Она вглядывалась в холодный, колышущийся туман в поисках спасательного судна. Оно должно было быть где-то там — искать уцелевших в кораблекрушении. Может, мальчика еще можно спасти. Она приставила в глазу калейдоскоп, полагаясь на его волшебную способность пронзить туман и показать ей место, где затонула шхуна. — Что ты делаешь? — спросил кто-то у нее за спиной. Гейл оглянулась через плечо. Это были Джоэл и Бен Кваррелы. Бен Кваррел казался уменьшенной копией старшего брата. Оба темноволосые, кареглазые, с хмурыми, почти неприветливыми лицами. Но Гейл они нравились. Бен любил притворяться, что он горит, и с воплями катался по земле, пока его не потушат. Его надо было тушить каждый час. Джоэл обожал брать всех на «слабо», но никогда не подзуживал других сделать что-то такое, чего не сделал бы сам. Однажды он попытался подговорить Гейл, чтобы она посадила на лицо паука, Дяденьку Долгоножку, а потом, когда она отказалась, высунул язык и посадил паука на него. Гейл испугалась, что Джоэл проглотит Дяденьку Долгоножку, но боялась она зря. А еще Джоэл был молчаливым и никогда не хвастался, даже когда делал что-то невероятное, например запускал сразу пять «блинчиков» по воде. Гейл считала само собой разумеющимся, что когда-нибудь они поженятся. Она однажды спросила, как Джоэл на это смотрит, и тот пожал плечами и сказал, что нормально. Хотя это было в июне, и с тех пор о помолвке они больше не говорили. Иногда Гейл казалось, что он забыл. — Что у тебя с глазом? — спросила она. Джоэл потрогал жуткого вида фингал под левым глазом. — Играл в «Небесных трюкачей» и упал с двухэтажной кровати. — Он кивнул в сторону озера. — Что там? — Было кораблекрушение. Сейчас спасатели ищут уцелевших. Джоэл скинул теннисные туфли и поставил их на валун. Потом схватился за сетку, поднялся наверх и встал рядом с Гейл, вглядываясь в туман. — И как назывался? — Что называлось? — Корабль, который погиб. — «Мария Целеста». — Далеко? — В полумиле от берега, — сказала Гейл и вновь поднесла к глазу калейдоскоп. Сквозь калейдоскоп тусклые воды озера заискрились, складываясь узорами из осколков серебра и рубинов. — Откуда ты знаешь? — спросил Джоэл чуть погодя. Гейл пожала плечами. — Я нашла вещи с погибшего корабля. Их вынесло на берег. — Можно посмотреть? — спросил Бен. Он пытался вскарабкаться на валун, но у него не получалось. Бен добирался до середины и съезжал вниз. Гейл повернулась к нему и вытащила из кармана зеленую стекляшку. — Вот изумруд, — сказала она и достала ковбоя. — А вот оловянный ковбой. Мальчик, кому он принадлежал, возможно, утонул. — Это мой ковбой, — сказал Бен. — Он вчера потерялся. — Нет, не твой. Просто похож, но не твой. Джоэл взглянул на игрушку. — Это его ковбой, да. Он вечно теряет их на пляже. Из набора почти ничего не осталось. Гейл пришлось признать, что так оно и есть. Она бросила ковбоя Бену, который поймал его на лету и сразу же потерял интерес к затонувшей шхуне. Повернувшись спиной к валуну, он сел на песок и отправил ковбоя сражаться с летящими камушками. Камушки летели градом и сбивали его с ног. Гейл подумала, что силы явно неравны. — А еще что-нибудь есть? — спросил Джоэл. — Вот только ложка, — сказала Гейл. — Наверное, серебряная. Джоэл внимательно рассмотрел ложку и вновь повернулся к озеру. — Дай-ка мне телескоп, — сказал он. — Если в воде кто-то есть, с берега мы их увидим не хуже, чем со спасательной лодки. — Я тоже так подумала. — Гейл отдала ему калейдоскоп. Сосредоточенно хмурясь, Джоэл принялся высматривать уцелевших сквозь мутную пелену. Наконец он опустил калейдоскоп и открыл рот, чтобы что-то сказать, но не успел. В тумане снова разнесся горестный рев. Вода на озере пошла рябью. В этот раз рев звучал очень долго, пока скорбно не смолк вдали. — Интересно, что это? — спросила Гейл. — Они стреляют из пушек, чтобы тела утонувших всплыли на поверхность, — сказал Джоэл. — Это не пушка. — Но все равно громко. Он снова поднес к глазу калейдоскоп. Потом опустил его и указал на деревянную дощечку, подплывшую к берегу. — Смотри. Это обломок погибшего корабля. — Может, на ней будет название. Джоэл уселся и закатал джинсы выше колен. Потом соскользнул с валуна в воду. — Сейчас достану — посмотрим. — Я помогу, — сказала Гейл, хотя Джоэл в помощи не нуждался. Она сняла свои черные туфельки, засунула в них носки и тоже соскользнула в воду с холодного, шершавого камня. Через два шага вода стала выше колена, и Гейл не пошла дальше, чтобы не замочить платье. Все равно Джоэл уже выловил доску. Он стоял по пояс в воде и разглядывал добычу. — Что там написано? — спросила Гейл. — Как ты и говорила. «Мария Целеста». Он поднял доску над головой, чтобы Гейл тоже смогла посмотреть. На доске не было никаких надписей. Гейл закусила губу и уставилась в туман над озером. — Если их кто-то может спасти, то только мы. Давай разведем костер на берегу, чтобы они видели, куда плыть. Как тебе такая идея? Джоэл ничего не ответил. — Я спросила, как тебе моя идея? — повторила Гейл, но потом увидела его лицо и поняла, что он не ответит. Потому что он даже не слышал ее вопроса. — Что с тобой? Она обернулась через плечо, чтобы взглянуть, на что он так смотрит, широко распахнув глаза, с застывшим лицом. Валун, на котором они стояли, оказался никаким не валуном. Это было мертвое животное. Длинное, почти как две байдарки, поставленные друг за другом. Его хвост заходил в воду и покачивался на поверхности — толстый, как пожарный шланг. Голова на длинной шее, лежавшая на галечном пляже, формой напоминала лопату. Туловище было массивным, как у бегемота. Это не туман пах гнилой рыбой. Это пахло оно. Теперь, глядя на это странное существо, Гейл удивлялась, как можно было принять его за валун, да еще и вскарабкаться на него. У нее по спине побежали мурашки, словно за ворот платья заползла целая куча муравьев. В волосах тоже было щекотно. Теперь она разглядела огромную рваную рану на горле животного, в том месте, где шея смыкалась с туловищем. Его внутренности были красными и белыми, как внутренности любой рыбы. Для такой большой раны крови вытекло совсем немного. Джоэл схватил ее за руку. Они стояли в воде, доходящей до бедер, и смотрели на динозавра — теперь тоже мертвого, как все динозавры, когда-то жившие на Земли. — Это чудовище, — сказал Джоэл, хотя мог бы и не говорить. Это было понятно и так. Они, разумеется, слышали о чудовище, обитавшем в озеро. В параде в честь Четвертого июля всегда участвовала платформа с плезиозавром — созданием из папье-маше, поднимавшимся из бумажной воды. В июне в местной газете напечатали статью об озерном чудовище, и Хизер принялась было зачитывать ее вслух за столом, но папа сразу ее оборвал. — Ничего в озере нет. Это все для туристов, — сказал он тогда. — Тут написано, что его видели человек десять. Написано, что на него натолкнулся паром. — Эти люди видели бревно и придумали себе, невесть что. В этом озере нет ничего, кроме самой обычной рыбы, как в любом другом озере в Америке. — Это мог быть динозавр, — настойчиво проговорила Хизер. — Нет, не мог. Знаешь, сколько их здесь должно быть, чтобы они размножались? Их бы тут видели постоянно. И хватит об этом. Ты пугаешь сестер. Я купил этот коттедж не для того, чтобы вы целыми днями сидели в четырех стенах и ругались друг с другом. Если вы побоитесь ходить на озеро из-за какой-то дурацкой американской Несси, я сам вас утоплю. Теперь Джоэл сказал: — Не кричи. Гейл и не думала кричать, но все равно кивнула, чтобы показать, что она слушает. — Не хочу пугать Бена, — сказал ей Джоэл, понизив голос. Голос его дрожал, и сам он тоже дрожал так сильно, что у него тряслись ноги. Но, опять же, вода была очень холодной. — Как ты думаешь, что с ним случилось? — спросила Гейл. — В газете как-то была статья, что на него натолкнулся паром. Помнишь эту статью? Пару месяцев назад? — Да. Но ведь тогда его должно было вынести на берег уже давно? — Наверное, паром не его убил. Но, возможно, убило другое судно. Может, его зажевало в чей-то пропеллер. Он явно не понимал, что от лодок надо держаться подальше. Как черепахи, которые переползают через шоссе, когда отправляются отложить яйца. Держась за руки, они подошли ближе к неподвижной туше. — Оно воняет. — Гейл подняла воротник платья, закрывая нос и рот. Джоэл повернулся к ней. Его глаза горели лихорадочным огнем. — Гейл Лондон, теперь мы прославимся. О нас напишут в газете. На первой странице, даже не сомневаюсь. С фотографией, как мы на нем сидим. Она задрожала от радостного волнения и еще крепче стиснула его руку. — Думаешь, нам разрешат дать ему имя? — Я уже придумал имя. Все будут звать его Чемпион. — Но, может, в честь нас назовут его вид. Гейлазавр. — Это только в честь тебя. — Его могут назвать диногейлджоэлазавром. Как думаешь, у нас возьмут интервью? Про наше открытие? — Возьмут. И не раз. Слушай, пойдем из воды, а то холодно. Они выбрались из воды, обойдя чудовище справа. Гейл пришлось зайти на глубину по пояс, чтобы обогнуть хвост, качавшийся на поверхности. Оглянувшись, она увидела, что Джоэл стоит с той стороны хвоста и внимательно его разглядывает. — Что там? — спросила она. Джоэл протянул руку, легонько дотронулся до хвоста и тут же отдернул руку. — Какое оно на ощупь? — спросила Гейл. Хотя она уже поднималась на спину чудовища, когда еще думала, что это валун, и стояла прямо на нем, у нее было чувство, что она еще не прикасалась к нему. — Холодное, — коротко ответил Джоэл. Гейл приложила ладонь к боку чудовища. Его кожа была шершавой, как наждачная бумага, и холодной, словно только что из морозилки. — Бедняга, — сказала она. — Интересно, сколько ему лет? — спросил Джоэл. — Миллионы лет. Оно жило здесь в одиночестве, в этом озере, миллионы лет.