На телефоне Слоан, лежавшем на кофейном столике экраном вниз, зазвучали первые аккорды «Good Times Bad Times» Led Zeppelin – мелодия, которую она поставила на Инес. Она наклонилась и выключила телефон. Пару секунд спустя опять зазвонил телефон Мэтта, на этот раз он взял трубку: – Что, Инес? Он слушал несколько секунд, а затем обмяк, его тело провалилось в кресло, стоящее у стола. – О, Боже, – сказал Мэтт. Он прикрыл трубку ладонью и повернулся к Слоан: – Алби в больнице, – и затем вернулся к разговору по телефону: – Нет, прости, сейчас мы будем. 12 – Ты видела его после возвращения с места Слива? – спросил Мэтт. Они ехали в больницу на BMW Мэтта и застряли на самом долгом в мире светофоре – по крайней мере, так казалось сейчас Слоан. Слоан посмотрела в окно: – Нет, мы не виделись. Шел дождь, и разноцветные огни банковской вывески на углу отражались неоновым светом на мокрой дороге. Загорелся зеленый, и она услышала рев дизельного двигателя и шуршание автомобильных шин по асфальту. В машине было тихо, никто из них не включил радио, так и ехали молча. – Ты прости меня, если я… – начал Мэтт. – Давай только не начинай, – Слоан закрыла лицо руками. – Я просто… Давай сейчас сосредоточимся на Алби. Неделю назад в банке с мукой она обнаружила оригами – пингвина. Все углы поделки были четкими, значит, это была его старая работа. Но он все же решил положить его туда, зная, что она улыбнется. Иногда ей казалось, что Алби – единственный человек в мире, который ее знает. И все потому, что ему ничего не надо было от нее – ни секса, ни любви, ни секретов. Между ними не было никаких «товарно-денежных» отношений. Инес не сказала по телефону, почему Алби оказался в больнице. У Слоан было несколько предположений. Возможно, это был несчастный случай, такое может случиться в любой момент с каждым. Может быть, это были последствия экспериментов с новым магическим устройством. Они так мало знали о магии, что Слоан бы не удивилась, если бы узнала, что магия вредна так же, как и радиация, и ее негативное воздействие на организм со временем усиливается. Но самое очевидное и предсказуемое было то, что у Алби случился рецидив и он передознулся наркотиками. Мэтт припарковал машину на стоянке у больницы, и они со Слоан снова стали одной старой и доброй командой. Она всегда лучше него ориентировалась в новых местах, умела замечать и правильно читать знаки, лучше разбиралась в планировке зданий и общественных пространств. Мэтт, не отрываясь, следовал за ней; так они дошли до коридора, который вел в отделение неотложной помощи, затем нашли комнату ожидания, где сидела Инес с красными заплаканными глазами. – Я нашла его час назад, – сказала она, проверяя время на телефоне. – Наверное, у него была старая заначка. Или он умудрился купить что-то новое, пока я не видела, – не знаю. Доктор сказал, что доза была не больше, чем он обычно принимал, просто он так долго был «чистым», что его организм не смог справиться даже с минимальной дозой. – Значит, это был несчастный случай? Он ничего… не пытался сделать с собой специально? – Точно сказать не могу. Он же не идиот, он наверняка точно знал, что эта доза его прикончит. Слоан слушала, что говорит Инес, но одновременно наблюдала за другими людьми, находящимися в приемном отделении. Они смотрели на них. Перешептывались. Ерзали на месте, пытаясь достать из карманов телефоны. – Как он выглядел, когда вернулся с места Слива? – спросил Мэтт. – Не очень, – ответила Инес. – Но делал при этом вид, что все хорошо. Он сказал, что просто устал, было уже поздно… я и не подумала проверить его… – Никто тебя ни в чем не обвиняет, – сказал Мэтт. – Ты же не умеешь читать мысли, и никто не ждет этого от тебя. – Эй, – крикнула Слоан, показывая на двадцатилетнего парнишку с гелем на волосах, который держал свой телефон так, как будто снимал видео. – Ты какого хрена творишь? – Сло… – начал Мэтт. Она пересекла приемную и выхватила телефон из рук парня, который, широко раскрыв глаза, судорожно пытался убрать телефон. Она быстро нашла видео, удалила его и бросила сотовый обратно ему на колени. Телефон прилетел прямо в живот, удар был достаточно сильным, звук был похож на пощечину. – Не лезь не в свое дело, – тихо сказала Слоан. Мэтт пошел спросить у администратора, нет ли других свободных комнат, где они могли бы подождать, и Слоан молча села рядом с Инес. Следующие несколько часов они провели в пустой смотровой комнате. Инес сидела на столе, Мэтт и Слоан – на стульях. Все в комнате было темно-серого цвета и цвета морской пены, такой же была кухня в родительском доме Слоан. Как только они вошли, она включила телевизор, переключив на канал с ночными повторами ситкома, который она любила в детстве. Слоан умела засыпать в тревожных ситуациях, поэтому просто откинулась на спинку стула, прислонилась головой к стене и через несколько минут провалилась в сон, в ушах у нее звучал закадровый смех. Было около полуночи, когда дверь наконец открылась и в смотровую зашла женщина средних лет, одетая в лабораторный халат поверх брюк и блузки, с зачесанными назад волосами и серьезным выражением лица. – Привет, – произнесла она. – Меня зовут доктор Харт. А вы, вероятно, друзья Алби? Инес сидела, запустив руки в волосы. Мэтт уже был на ногах, он переключал телевизор на другой канал. А Слоан просто смотрела на врача, потому что по тону ее голоса, по неуверенному изгибу ее плеч она уже знала, что будет дальше. – У меня для вас плохие новости, – сказала доктор Харт. Все остальное смешалось с помехами на экране телевизора, белым шумом и гулом больницы. Слоан уловила основное: отказ органов, Алби, связаться с семьей. Мертв. Она даст им немного времени, а потом вернется, чтобы ответить на любые вопросы. Сочувствую вашей потере. Слоан просто моргала и смотрела на два мусорных ведра, стоящих перед ней: одно красное – для биологических отходов, и белое – для остального мусора. На стене висел плакат с изображением системы кровообращения – человек, состоящий из вен и артерий. Слив как ничто другое напоминал о том, из чего состоит человеческое тело. Слоан подумала об этом, когда впервые увидела, как это происходит в реальности. Как люди расслаиваются прямо у тебя на глазах, как отходят кости, мышцы, внутренние органы. Вот они слеплены вместе и через мгновение распадаются на части. Слоан всегда была неравнодушна к механике, ей очень нравилось смотреть, каким образом работает тот или иной механизм. Она всегда изумлялась сложности человеческого тела, которая открывалась перед ней в те ужасные моменты, перед тем как реальность смерти отрезвляла ее разум. Но также Слив научил ее тому, насколько хрупким бывает человек. Каким слабым. И как легко его можно уничтожить. Она сразу приняла тот факт, что Алби больше нет. Фактически он был просто человеком, его тело было таким же, как и у всех других, таким же нежным, слабым и хрупким. Но принять, что он ушел, оставив после себя целый мир, нет, она не могла. Доктор Харт оставила их, в комнате воцарилось молчание. Никто из них не проронил ни одной слезы. Никто даже не пошевелился. Часы тикали, по телевизору гудели ночные новости. Наконец Слоан начала двигаться, она должна была что-то сделать, иначе она начала бы кричать. Она достала телефон и открыла записную книжку. – Я позвоню Эстер, – сказала она, обращаясь скорее к экрану телефона, чем к Инес или Мэтту. – Кто-нибудь из вас может связаться с матерью Алби? Меня она никогда не любила. Мэтт уставился на нее, будто не понимая, о чем она говорит. – Я позвоню ей, – произнесла тихо Инес. – Спасибо, – ответила Слоан. – Я выйду в коридор, побудьте пока тут. Она встала, спина болела от долгого пребывания в больничном кресле. Она думала о боли, о том, как скрипит пол под ее кроссовками, о химическом запахе растворителя. Медсестра, поджав губы, одарила ее улыбкой, и она рефлекторно улыбнулась в ответ. По крайней мере, в подобных ситуациях существовал устойчивый протокол действий. Позвони семье, друзьям. Реши вопросы, которые могут возникнуть у них в ближайшие недели или месяцы, даже если сейчас их не интересуют подробности. Потом иди домой, поспи. Слоан не нужно было думать о похоронах. Они все знали, какие друг у друга предпочтения на этот счет. Они много говорили об этом во времена войны с Темным, о непредвиденных обстоятельствах «на случай, если я не успею». Алби хотел, чтобы его кремировали. И развеяли его пепел на месте Слива. Без разницы, на каком именно месте. Никаких больших похорон, он не любил толпу. Когда Слоан позвонила Эстер, та была в клубе, ее было трудно расслышать из-за сильных басов. Слоан пришлось крикнуть ей, чтобы та вышла на улицу. Она сообщила подруге новость так же, как это сделала врач: прямо, ясно и кратко. Она повесила трубку и присела на корточки, прислонившись спиной к стене из покрашенных шлакоблоков. Она смотрела, как туда-сюда по коридору ходят медсестры в халатах и кроксах на ногах. Она вспомнила, как дрожали у Алби руки, как в тот день в баре он дал ей салфетки, чтобы она обернула ими свои ступни. Она оставалась в таком положении, пока у нее не онемели ноги. The Chicago Tribune ИЗБРАННЫЙ АЛЬБЕРТ САММЕРС СКОНЧАЛСЯ В ВОЗРАСТЕ 30 ЛЕТ Линдси Рейнолдс ЧИКАГО, 20 МАЯ: Альберт Тайлер Саммерс, или, как его называли близкие, «Алби», скончался вчера в Северо-Западной мемориальной больнице от передозировки наркотиков. Ему было 30 лет. У Алби остались мама Кэти и сестра Кейтлин; отец Алби был убит во время нападения Темного в Эдмонтоне, канадской провинции Альберта, в 2005 году. Альберт был одним из пяти Избранных, победивших Темного 15 марта 2010 года. После того как его имя оказалось в списке кандидатов на особую миссию, составленном по секретному пророчеству, Альберт в возрасте 16 лет был завербован Центральным Разведывательным Управлением в сотрудничестве с Канадской Службой Разведки и Безопасности. Обучение и подготовку он проходил в особо охраняемом секретном учреждении вместе с четырьмя другими Избранными: Мэтью Уиксом, Слоан Эндрюс, Инес Мехия и Эстер Парк. Следующие несколько лет он провел, воюя с Темным и его армией, выходил невредимым из десятков сражений, в том числе из сражений при Бойсе и битве при Спрингфилдской крепости. В плену у Темного в 2010 году получил необратимые повреждения позвоночника, но продолжал сражаться наравне с другими Избранными, в том числе принимал участие в победной финальной битве против Темного. После победы Альберт пытался бороться со своей наркозависимостью самостоятельно в течение многих лет, прежде чем попал в клинику по реабилитации в Сан-Диего, штат Калифорния. В интервью в 2013 году он так сказал о своей зависимости: «Я не знал, что с собой делать, после того как закончилась война. Как будто мой мозг уже привык к адреналину, и я продолжал искать его в мирной жизни. Трудно научиться жить по-другому, но теперь я думаю, что у меня получилось. Я живу одним днем. И стараюсь смотреть только на то, что происходит со мной здесь и сейчас». Его друзья и семья свидетельствуют, что Альберт был добрым и щедрым человеком, обладавшим непоколебимой преданностью тем, кого он любил. Его будут помнить вечно за ту неоценимую жертву, которую он принес человечеству. Поминальная служба пройдет у Памятника Десятилетию в Чикаго, штат Иллинойс, в пятницу, в 9 часов утра. Пожертвования, сделанные в память об Альберте, поступят на счет фонда «Один день», финансирующего лечение в реабилитационных клиниках людей с низким уровнем доходов.