— А что, если вместо слов «великий Китай» написать «великая китайская земля»? Это лучше? А если в отрывке слово «мать» заменить на «отец», так будет проникновеннее? А как вы думаете, если я напишу «усердие даётся лучшим», мне удастся сдать экзамен в столице? Мой бедный пёс изо всех сил боролся со сном, но всё равно клевал носом. Я также едва не рухнул на бок, когда вдруг в дверь хижины нудного студента постучали. Вежливо, без нахрапа, но требовательно. К нам вошёл почтенный старик, в домотканых одеждах, лысый, как арбуз, с такими же зеленоватыми полосками на жёлтом черепе. Как шепнул студент, это был сам староста деревни. — Великий учитель Фе Ди, — с поклоном начал он, — мне сказали, что вы прибыли к нам, дабы избавить деревню от бесов. Я нарочито медленно кивнул. Старик удовлетворённо продолжил: — Мы все будем рады помочь вам. Бесы живут в полуразрушенном доме учителя Дуй Фу. Они ведут себя совершенно неприлично, шумят по ночам, гремят посудой, поют недопустимые правительством песни, которые ввели бы в смущение самого Конфуция. Можем ли мы надеяться, что вы изгоните их? Ответом послужило абсолютно неконтролируемое бурчание у меня в желудке. Староста был умным человеком, поэтому извинился, вышел вон, а буквально через пять — десять минут низко кланяющиеся китаянки стали заносить в дом горячий рис, овощи на пару, тушёное мясо, рыбу без костей, вяленые речные водоросли, жареных насекомых на палочках, а также целую колоннаду алкоголя разного состава и крепости. Это, наверное, даже хорошо. Просто потому что лично я не очень уверен, что на раз способен разглядеть бесов на трезвую голову. Уж простите, но меня учили именно так! Извечная рашен традишен, проще говоря. — Ляо, присоединяйся! — Смиренный ученик не должен вкушать пищу учителя. — Садись уже! И наливай, что там принесли, хоть попробуем. Да, если кого не очень устраивает тот факт, что большая часть наших национальных проблем решается через алкогольное расслабление, пусть посмотрит статистику других стран. По потреблению спирта мы в четвертом-пятом десятке! Так что первые места успешно держит Европа, а мы с Китаем сидим на сливовом или абрикосовом вине. — Староста нижайше просит вас разобраться с бесами, — мягко напомнил икающий студент, когда мы с верным псом практически погрузились в сытый послеобеденный сон. Я крепко толкнул Гесса в каменный бок и ушиб локоть. Если кто из вас не знает эту (чёрт его побери, больно-то как!) породу, то доберман заслуживает две победные номинации: первое — мистер Элегантность, второе — мистер Несуразность! Как оно одновременно может укладываться в одном и том же псе, решайте сами, но это факт. — Сделаем всё, что можем, — многозначительно откликнулся я. — Ибо Будды высоки, а трава низка. Но даже небеса порой склоняют облака свои до шапок гор, а значит, любой бес может быть повержен лишь вздохом Будды. Вот только когда Будда вздохнёт, кто знает? Никто. И я не знаю, и вы, и мой пёс, но что нам с того? Ночь темна, зима близко, половин мало… Как и ожидалось, эта псевдофилософская лабуда сработала на все сто. Китайский студент замер на миг, а потом бросился на пол, распростёршись у моих ног. — О-о-оу, великий учитель, могу ли я, грешный глупец, надеяться припасть хотя бы к крупицам вашей бескрайней мудрости? Доберман неуверенно покосился на нас, словно решая: пора крутить пальцем у виска или дать мне второй шанс. — Ладно, поднимайся, ученик. Где тут у вас дом с бесами? — На окраине селения, учитель! — радостно вскочил на ноги Ляо. — Вы ведь позволите мне проводить вас? — О, если не затруднит… Мы вышли из хижины, когда на маленькую деревеньку уже начинали спускаться розовато-фиолетовые сумерки. Воздух был чист и пах незнакомыми травами. О чём-то перешёптывались бамбуковые рощицы, доносился легкий цветочный аромат, пахло сырыми травами, от горизонта поднимался бледно-оранжевый лик луны. «Хм, значит, ещё и полнолуние, — мысленно отметил я. — Неудивительно, что нечисть разгулялась, бесы такое время просто обожают». Пёс молча ткнулся мокрым носом мне в ладонь. Это ничего особенного не означало, кроме как «я здесь, я тут, я с тобой, ничего не бойся, но ты почеши меня или погладь, вдруг мне страшно…». Воодушевленный студент вел нас по узенькой улочке, деревенские жители, пятясь задом, прятались в домах, никто не рисковал высунуть нос во двор. Похоже, шумных бесов тихий китайский народ опасался даже чуточку меньше, чем бродячих даосов с психованными псами. И я даже обижаться не стал бы, Гесс та ещё милая собачка. Но сейчас хотя бы пасть не раскрывает, пока… — Вот, учитель. — Ляо вновь склонился в поклоне, вежливо указывая рукой направо. — В этом, с позволения сказать, вместилище «тепла и риса» когда-то жило семейство Фаней. Лет пять назад они переехали в столицу, а дом пытались продать. Однако новые жильцы, заплатив аванс в тридцать лянов, так и не смогли в нём жить. — И кажется, я понимаю почему. Хотя почему «кажется»? Поверьте, домом назвать эти полуразвалившиеся стены и дырявую крышу мог бы только человек с очень богатой или больной фантазией. Сквозь доски в полу росла высокая трава, в прорехах потолка можно было разглядеть зажигающиеся звёзды, а тропинку к порогу фактически пришлось протаптывать заново. — Я ёжика видел, — пользуясь случаем, шепнул мне пёс. — Хотел его покатать лапой, но он колючий. Почему его нельзя кусь? — Потому что ёжики безобидные, пусть себе идёт в туман. И, кроме того, они часто бывают переносчиками бешенства. Тебе оно надо? — А кого тогда можно кусь? — Думаю, бесов можно, — так же тихо ответил я. — Но без разрешения ни на кого не бросаться, а то в следующий раз без намордника на улицу не пущу. — Не хочу намордник, хочу красный шарик на ремне. Я по телевизору видел. Его можно грызть! Купи! На мгновение представив себе, какого же Тарантино он умудрился подсмотреть на «Первом канале», я понял, что вид добермана с кляпом из секс-шопа теперь будет мне сниться. Если бы люди только на минуточку задумались о том, что могут знать о них их собаки, они бы, наверное, сгорели от стыда! Или как минимум выкинули бы свой телевизор… — Купи! Вот тебе лапка, на! — Гесс, заткнись уже, на нас смотрят. Студент Ляо Джань действительно замер, как придорожный столбик, столь любимый собаками, и узкие глаза его в ту минуту были круглыми, как царские пятаки. — Вопросы? — не сдержался я. Парень вновь рухнул на колени и начал биться лбом о пол, постанывая от умиления. — Я счастливейший из учеников! Великий даос только что показал мне, как он разговаривает со своим личным демоном, заключенным в теле блохастого пса! — Обижает собаченьку? — изумлённо вскинул брови доберман. — У меня нет блох. Я его… — Нет, — мне пришлось твёрдой рукой взять Гесса за ошейник, — не надо никого ни лизь, ни кусь! Молодой человек просто слегка тронулся крышей от восхищения твоими талантами. Он считает тебя могущественным демоном. — О да, господин пёс! — Ляо, бесстыже переметнувшись, стал кланяться уже моему доберману. — Позвольте заверить вас и великого даоса в моей исключительной преданности и всяческом почтении. Прикажите умереть за вас, наставник! — Лучше зажги какой-нибудь огонёк, — потребовал я. — В темноте сидеть не хочется, а бесы любят слетаться на свет. — Э-э, простите, учитель, но я не взял с собой ни кресала, ни фонаря. — Он опустил голову, явно собираясь вновь бухнуться на колени теперь уже передо мной. — Позволят ли благородные господа скромному старику предложить им свечу? — неожиданно раздался благозвучный голос за нашими спинами. По-моему, впервые я развернулся в прыжке быстрее, чем мой перепуганный пёс. Позади нас стоял невысокий худенький старичок лет за сто, в хороших шёлковых одеждах, в одной руке горящая свеча, в другой — кувшин вина, а лицо так и светится благосклонностью и учтивостью. Он неторопливо шагнул нам навстречу, и ни одна половица не скрипнула под его ногой. Это значит, что… — Он бес, — успел прошептать бледный студент, срываясь с низкого старта и сквозь заросли бамбука напролом удирая из заброшенного дома. Мы с Гессом себе таких вольностей позволить не могли, да и не собирались, кстати. Глаза добермана загорелись здоровым интересом, мне тоже было любопытно посмотреть на китайских бесов, так разительно отличающихся от наших. Ну, вы сами сравните… — Ваш молодой друг чего-то испугался? — Нет, просто у него экспрессивная натура, метеоризм и повышенная нервная возбудимость, — как можно наукообразней постарался объясниться я. — А вы, должно быть, хозяин этого дома? Тогда мы нижайше просим у вас прощения за нарушение покоя в столь поздний час. — А вы тот самый могучий даос с Севера? — вопросом на вопрос улыбчиво ответил старик. — Новости в сельской местности расходятся быстрее кругов на воде от прыжка лягушки. Но, если вы никуда не спешите, могу ли я просить вас побыть моими гостями? — Неприлично приходить в гости без подарка. — О, уверяю вас, нет смысла в лишних церемониях, — разулыбался старый бес, смешно морща лицо, так что оно на секунду стало лисьим. — Как говорится, почеши спинку другу, и друг почешет пятки тебе! Здесь хватит вина на троих. — Я не пью, — ляпнул Гесс, на мгновение потеряв контроль. — Ой, типа гав, гав! Старик подмигнул, и в ту же секунду полы оказались застелены чистыми циновками с удобными подушками, красивой посудой и блюдами разной ароматной снеди на них. — Позвольте представиться, меня зовут дядюшка Тян. Моё семейство проживает здесь уже несколько лет, так сказать, сторожа заставу без ворот. Присаживайтесь, угощайтесь. Я кивнул и сел. — А ваш четвероногий друг не присоединится к нашей беседе? — Гесс, садись. — Я дас ист собакэн, гав, гав, моя твоя не понимать, — попытался было выкрутиться он, но поздно, старик так заразительно расхохотался, что стало ясно — он видит нас насквозь. — Значит, вашего домашнего беса зовут Гесс. — Это мой пёс, — поправил я. — А бес тут, как понимаю, именно вы. — Не совсем, я девятихвостый лис и не скрываю этого. Осталось выяснить, кто вы — настоящий северный даос, изгоняющий нечисть, или так, «старый тигр из рисовой бумаги». Пейте же, это хорошее сливовое вино!