Что же она сделала неправильно? Что упустила в своей речи? — Советники, прошу вас! — попыталась призвать к порядку Мон Мотма. — Мы все обеспокоены сложившейся ситуацией, но я молю вас прислушаться к предложениям друг друга, прежде чем… Ее усилия пропали втуне. Последовали новые выкрики и ругань. — Все просто, — заметил генерал в летном комбинезоне. — У Империи есть оружие массового уничтожения. А у Восстания нет. — «Звезда Смерти», — фыркнул Джебел. — Бессмыслица какая-то. «Если ее рассказ — правда…» Джин сама не заметила, как начала кричать, локтями пробивая себе путь к проектору. — Зачем моему отцу врать? Какая ему была бы с этого польза? — Она невольно копировала ритм и стиль речи сенаторов. Выходило неумело, но тут она заметила, как ей слегка кивнула Мон Мотма — женщина, целую неделю репетировавшая свою речь. — Твой отец, — жестко отчеканил Дрейвен, — мог заблуждаться или до конца оставаться убежденным имперцем. Его слова могли бы, намеренно или нет, выманить наши войска на решающий бой. Чтобы расправиться с нами одним ударом. Джин замялась. — Это бред, — выплюнула она, позабыв о сенаторских повадках. — Вы знаете, что «Звезда Смерти» существует… Но у Дрейвена уже был наготове ответ. — Мы знаем, что есть некая боевая станция, способная уничтожить город. У нас нет сведений о всех ее возможностях и недостатках. Император еще со времен Республики не гнушается такого подхода: ложь всегда была грандиознее реальной опасности. Не обращая на Джин никакого внимания, чиновник в синем плаще поравнялся с адмиралом Раддусом. — Вы хотите рискнуть всем, что мы имеем? Исходя из чего — из показаний преступницы? Предсмертных слов ее отца — имперского ученого? Джебел рассмеялся злым бессильным смехом: — Не забудьте показания имперского пилота. Джин поискала Бодхи взглядом, и пожалуйста — вот он, снова вернулся в зал и с потерянным видом подпирает стену. Он не сказал ни слова, никак не пытался защищаться. Если бы они стояли ближе, Джин наорала бы на него за это. Если бы тьма не смыкалась вокруг нее так быстро. Она зажмурилась, вспоминая малышку на площади Священного квартала. Вспоминая разрушенный храм, хранителей уиллов и шепот матери во сне. Она передала послание отца, но этого оказалось недостаточно. — Мой отец, — сказала Джин, — пожертвовал жизнью ради того, чтобы у нас был шанс уничтожить ее. — Это все голословные утверждения, — ответил ей низкий, ровный голос. Она оглянулась на седовласого генерала, которого помнила еще по первому визиту на Явин. До этого он все время молчал. Похоже, генерал провоцировал ее. — Джин — не просто дочь своего отца. Она сможет подхватить знамя его борьбы. — Империя обрела неслыханную силу, — добавила сенатор Пэмло. — Разве у нас есть шанс против нее? — Есть ли у нас шанс против нее? — повторила Джин, чуть не срываясь на крик. «Да какая, чтоб вас разорвало, разница?» Нет, нужно подобрать слова получше. — Вопрос в том — есть ли у нас выбор? Вы хотите бежать? Прятаться? Умолять о пощаде? Рассредоточить свои войска? — Она тяжело и часто дышала, по телу разливался жар. Члены совета один за другим умолкали. Мон Мотма следила за Джин, чуть шевеля губами, словно хотела что-то подсказать. Но вместо этого она слышала сказанное Со Геррерой: «Тебе не претит, что над Галактикой реет флаг Империи?» На Джин нахлынуло вдохновение, и она без единой запинки снова перешла на сенаторский стиль, подкрепляя его своим неистовым напором. — Если вы отступите перед столь жестоким врагом, получившим в свое распоряжение столь мощное оружие, то обречете Галактику на вечное иго. Империя не оценит, что вы сдались добровольно, не войдет в ваше безвыходное положение. В прошлом я и сама опускала руки, и ни к чему хорошему это не привело. Лучше от этого не стало. Я видела, как стирают в пыль тех, кому просто не повезло оказаться на пути. Драться нужно сейчас, пока мы еще живы. С каждым упущенным моментом мы все ближе к тому, чтобы разделить судьбу Джеды. Раздались новые выкрики. Джин не видела говоривших, и голоса были ей незнакомы. — Что она предлагает? — Дайте девчонке сказать! И Джин сказала. — Отправьте на Скариф лучших солдат. — Толпа уже казалась размытой массой из-за застилавшей ее взор пелены пота или слез. — Если придется, отправьте весь повстанческий флот. Хотя бы призрачная надежда на уничтожение «Звезды Смерти» появится, только если захватить ее чертежи. Она стала хватать ртом воздух, краем глаза заметив, что от толпы отделился золотистый силуэт. Джин узнала по голосу сенатора Пэмло. Та произнесла чуть ли не умоляющим тоном: — Вы хотите, чтобы мы проникли на имперский военный объект, вооружившись одной лишь надеждой? Джин передернула плечами, больше не в состоянии изображать бюрократические манеры. — Восстание живет надеждами. — Нет никакой надежды, — проговорил человек в синем плаще, будто проповедник грядущего конца света. Завязался новый виток споров. Зал наполнился призывами бороться и призывами сдаваться. Десятки суетливых существ, стремящихся занять ораторское место у проектора, оттеснили Джин к стенке, и она устало поддалась. Вдохновение ушло, а вместе с ним ее покинули и силы. Оставалось ждать, когда вернется тьма. Что ж, она старалась. — Джин, мне очень жаль. — Мон Мотма тронула ее за плечо, мягко разворачивая к себе. — Без единогласного решения совета мы не можем рисковать. «Я не забуду, что мы тебе причинили». Джин вышла из зала собрания, ничего не ответив. В лабиринте промозглых коридоров Джин заметила, что за ней спешит Бодхи. Девушка пыталась найти обратный путь наружу, пока не решив, куда же в итоге она хочет выйти, но определенно желая убраться как можно дальше от этого сборища. Может, она углубится в джунгли, и если пилот увяжется за ней, так тому и быть. Ей случалось бывать в компании и похуже. Стоит попросить у него прощения или нет? Джин винила его за бездействие во время словесных баталий, что, при зрелом размышлении, было несправедливо. Его слова ничего бы не изменили. Они вышли в ангар, а она так и не решила, что ему сказать. На ближайшем Х-истребителе женщина-техник на пару с астродроидом приваривали бронированную пластину к обшивке, и Джин прикрыла лицо от летевших искр. Когда она убрала руку, то обнаружила, что перед ней стоят Чиррут с Бейзом. — Вас не посадили под замок? — спросила она. — Беседа и вправду была лишь беседой? Она постаралась добавить смешливости в голос, но вышло несколько истерично. — Вид у тебя недовольный, — заметил Бейз. Джин пожала плечами: — Они подумывают сдаться. Это было не совсем верно — не все члены совета ратовали за отступление, — но достаточно близко к правде. — А ты? — по своему обыкновению, резко спросил Бейз. Чиррут ткнул в сторону Джин посохом: — Она хочет драться. «Я всю жизнь только это и делаю, — подумалось девушке. — Семь бед — один ответ». Только на этот раз она знала, что ответ этот правильный. — Я тоже, — проговорил Бодхи, обходя Джин и вставая рядом с ними. — Мы все. — Сила полнится течениями, — сказал Чиррут, и это прозвучало как благословение. Джин в растерянности и изумлении глядела на стоявших перед нею слепца, стрелка и труса. Она совсем их не знала — да и куда там, если все они, помимо перепалок на борту U-транспортника, едва перекинулись парой слов. Джин вполне допускала, что уже не увидит их после собрания. Но она только что пыталась подобрать слова, чтобы донести до членов совета весь ужас последних дней. Пыталась в красках описать все, что с ней произошло и что отняла у нее Империя, не обнажая перед этим сборищем своих ран и не признаваясь в своем самом низком позоре, когда она поддалась страху и пустоте. Бодхи и хранители были свидетелями ее потерь и этого позора. Они все вместе сражались бок о бок и были на волоске от смерти. Эти трое видели, как Джин рухнула в пропасть и выкарабкалась обратно. И все равно не отвернулись от нее. Товарищи были готовы бросить вызов всей Галактике, и пускай у них не было ни единого шанса, губы Джин невольно растянулись в грустной, но искренней улыбке. — Не знаю, справимся ли мы вчетвером, — сказала она.